Г.В.Моисеенко НАТУРФИЛОСОФСКИЙ ПЕРИОД В РАЗВИТИИ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

Ранний период философии в Греции (VI в. до н.э.) принято называть натурфилософским, так как «натура» в переводе с латинского означает «природа». Природа по-гречески — «фюзис», поэтому не случайно натурфилософов Греции называют также и «физиками».

Основной вопрос, постановка и решение которого объединяет все эти первые философские школы античности в космологический период — это был вопрос о происхождении и единстве космоса («Из чего все происходит и из чего все состоит?»). Каждый из вышеназванных философов отвечал на него по своему.

Греки занимались земледелием, ремеслом, разрешением бытовых проблем, спортом. И меру во всем любили. «Ничего сверх меры», — учили древнегреческие мудрецы. «Сдерживай гнев»; «Старайся приобрести друзей своими достоинствами, а не деньгами»; «В благочестии упражняйся»; «Не злословь ни о друге, ни даже о враге»; «Люби разумение»; «Требуя ответа от других, и сам давай отчет» — эти и другие подобные утверждения хранят в себе знания «семи мудрецов», самых мудрых людей Эллады.

Среди них наимудрейшим древние греки считали Фалеса из Милета. Его истины дофилософского периода по сути не отличались от высказываний других мудрецов. «Поучай и учись лучшему», «Поручись — и пострадаешь», — словно бы вторил им Фалес. По профессии он был купцом, плавал на корабле и торговал греческими товарами в других странах. Историки отмечают, что он побывал даже в Египте, Персии и Индии. И вот однажды, вернувшись из дальнего плавания, он сказал: «Начало всему есть вода».

Итак, Фалес сказал, что все из воды. Его ученик Анаксимен возразил, что все возникает из воздуха. Еще один философ Гераклит из Эфеса, живший как и милетцы в Малой Азии, высказал иное предположение, что все существующее происходит из огня. И не о физических воде, воздухе и огне они говорили, не о том, что греки каждый день видели и чем пользовались, а о том, чем можно мир понять да измерить. О каких-то стихиях говорили, которые бьши еще до того, как мир появился...

Еще один философ Эмпедокл считал: «Существуют четыре стихии: огонь, воздух вода и земля, которые вечны...»; «Четыре есть корня Вселенной: огонь — Зевс, вода — Нестие, воздух — Аидоней, Земля — Гера». Это учение о равенстве четырех первостихий будет заимствовано классиком античной медицины Гиппократом при создании теории для искусства врачевания.

Именно эти четыре первоэлемента как стихии присутствуют и в учениях древних индусов. И именно как «равноправные», находящиеся в гармонии и способные трансформироваться друг в друга. У древних китайцев таких первоэлементов было пять, и среди них дерево и металл. Так что у греков появились учение о первостихиях именно в индийском варианте.

Анаксимандр из Милета был учеником Фалеса. Но его размышление о первоначале («архэ» по-гречески) имеет существенное отличие. Оно напрямую не связано с идеей стихийного первоэлемента. «Началом всего является беспредельное — апейрон», нечто принципиально неопределенное. В переводе с греческого «пейрос» — предел, частица «а» — отрицание, то есть буквально — «то, что не имеет предела, ограничения»).

И опять-таки общие идеи, сходные с учением о первоначале Анаксимандра, мы можем увидеть у древних индусов. Они — мистики по своей природе. У индийцев в древней книге «Ригве- да» сказано:

«Тогда не было ни сущего, ни не-сущего;

Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним.

Что в движении было? Под чьим покровом?

Чем были воды, непроницаемые и глубокие?

Тогда не было ни смерти, ни бессмертия, не было

Различия межау ночью и днем.

Без дуновения само дышало Единое,

И ничего, кроме него, не было».

Мы привыкли понимать под словом «космос» мир, мироздание, Вселенную. Но у греков это слово имеет несколько иное значение. В новогреческом словаре «космос» переводится как «люди»... В словаре «Мифы народов мира» отмечается, что «космос» происходит от древнегреческого «порядок», «упорядоченность», «строение», «устройство», «государственный строй», «правовое устройство», «надлежащая мера», «мировой порядок». Мы знаем, что древние греки жили в полисах-государствах, в которых их жизнь бьша регламентирована разумным законом, согласно определенной форме власти, а каждый гражданин был наделен определенными правами. Полисная жизнь грека бьша устроена согласно мере, имела государственный строй и правовое устройство, упорядочена — приведена в порядок. И если понятие космоса связано с упорядоченными отношениями в полисе, то первоначально этот смысл был для греков наиболее важен (кстати, «космэ» в переводе с греческого означает «красота», а слово «косметика» буквально означает «приведение себя в порядок»).

Считается, что Пифагор первым обратил свой взгляд на мироздание и даже услышал «музыку сфер» гармоничную и упорядоченную. Первый среди греков он понял, что небесные тела относительно друг друга должны находиться в строгом математическом соотношении, потому он впервые стал использовать слово «космос» в значении «порядок» по отношению к Вселенной, как мироздание. Только человек может поднять голову и поразиться, и восхититься стройным порядком, красотой и гармонией небесных сфер!

Милетская школа. Итак, мы уже знаем о трех философах из Милета — Фалесе, Анаксимандре и Анаксимене. Принято их объединять в одну школу. Что является основанием для такого объединения? Кого мы можем объединить в одну школу, а кого нет? Прежде всего, все трое жили в одном городе-полисе Милете (территориальный признак).

Каждый человек имеет два средства познания мира: органы чувств (ощущений) и разум. При помощи органов чувств (органов зрения, осязания, слуха и т.д.) человек способен познавать единичные конкретные вещи. Эмпирические знания, получаемые из чувственного опыта, как правило, фиксируются через описание и перечисление свойств, затем классифицируются и обобщаются. Это путь прикладных научных дисциплин. Познание философское, рациональное, начинается с познания всеобщих начал бытия. И лишь потом, когда уже определено единое целое, мы можем понять, какое место в нем занимает конкретная вещь. Например, если мы поймем, какими качествами должен обладать «хороший» студент вообще, мы можем потом высказать суждение, кто из конкретных студентов является хорошим, а кто нет.

Вернемся к милетцам. Они также искали всеобщее основание бытия для всех конкретных вещей. Что объединяет собой все веши, когда мы говорим слово «мир»? По какому основанию мы объединяем все разнородные вещи в одну единую целостность? Допустим, первые философы Милета ставили вопрос так: «Из чего все (произошло)?» То есть первоначало по времени существовало раньше, чем конкретные вещи, а также оно есть причина, а вещи — следствие.

Если Фалес сказал, что все из воды, значит, сначала бьша Вода, а потом появились вещи; причем вещи возникли потому, что вначале была Вода, так как она является причиной возникновения вещей. Следовательно, у Воды должны быть такие свойства, из которых вытекают все качества вещей. При этом под Водой не может пониматься физическая вода, но определенные свойства воды. Какие? Свойства Воды как первоначала подобны свойствам физической воды.

Анаксимен усвоил логику учителя и по аналогии выдвинул в качестве первоначала воздух. «Дыхание и воздух объемлют все». «Воздух порождает все вещи, или своих “потомков”, путем сгущения и разряжения». «При разряжении воздух становится теплым, и из него получается огонь, а при сгущении — холодным, и из него получаются воды и камни», т.е., с точки зрения Анаксимена воздух еще более пластичен, и больше чем вода способен к трансформации.

Анаксимандр, более старший и мудрый ученик, не только усвоил способ мышления учителя и его логику, но и пошел дальше в своем рассуждении. Он обратил внимание на то, что вода у Фалеса и воздух у Анаксимена как всеобщее первоначало определяются через конкретное, через качества воды и воздуха. А это делает первоначало зависимым от конкретной вещи, которая из него вышла. Ф.Т.Михайлов писал об этом: «Вода Фалеса при всей ее надмирности (или, если хотите подмирности), не сводимой к обычной воде, все же стягивает многообразие сущего к чему-то определенно особенному... Как тонко почувствовал это ученик Фалеса Анаксимандр, тут же противопоставив воде то, что самим своим всеобщим смыслом исключает особенное в основании Бытия: апейрон (...) — беспредельное и неопределяемое через какую-либо частность.

Анаксимандр искал такое основание для вещей, для определения которого не нужно прибегать ни к какому частному качеству. Он предположил: если оно, основание, дает начало всем вещам (и которые были, и которые есть, и которые будут), значит, это первоначало не может иметь ограничений во времени, а также и в пространстве. И оно не может быть определено через что-то иное. Ибо, если мы припишем ему свойство какой-либо веши, мы тем самым ограничим его качеством этой вещи. Тогда это первоначало не сможет быть основанием другой и всех вещей. Таким образом, по замыслу Анаксимандра, апейрон как беспредельное, т.е. не имеющее границ, — единственно возможное основание для всех вещей.

Пифагорийская школа. О великом Пределе, числе и тайне несоизмеримости... Пифагор (576—496 г. до н.э.) был одной из самых ярких фигур древности. Ему удалось создать своеобразный античный «университет» со структурированным многолетним образованием. Его образование это позволяло сделать. По приданию, Пифагор учился у жреца Ониуфиса из Гелиополя во время долгого (двадцатидвухлетнего) пребывания в Египте, а потом в Вавилоне, где он постигал глубины математики. Первая же лекция, прочитанная Пифагором по возвращению в Грецию, привела к нему 2000 учеников, которые вместе со своими семьями образовали общину «Великая Греция». Его почти обожествляли при жизни, про него слагали легенды...

Пифагор был учеником Анаксимандра и Ферекида Сирое- ского (6, 15). А.В. Волошинов в своей книге о Пифагоре упоминает, что он перед отъездом в Египет приезжал в Милет и имел долгую беседу с Анаксимандром. Эта встреча во многом повлияла на учение Пифагора о первоначале. С точки зрения Пифагора беспредельное (апейрон) есть потенциальная возможность существования бесчисленного множества разнообразных миров, но важно понять, что дает начало каждому конкретному, реальному (а не потенциальному) миру. Необходимым условием этого является о-предел-ение всех потенциальных возможностей, т.е. ограничение, т.е. предел. При этом выбор как рациональная способность человека всегда связан с определением наличного Бытия.

Таким образом, по замыслу Пифагора, беспредельность необходимо ограничить и выбрать определенные качества. Фигурой, геометрически символизирующей собой предел, является на плоскости — окружность, а в пространстве — круг. Ограничивая беспредельное, эта фигура создает возможность для реального существования Бытия, используя предел как меру ограничения Небытия. Если беспредельное (Небытие) с точки зрения реального существования есть«0» (ноль), то предел есть«1» — еди- ница как целостность Бытия. При этом Бытие, как и Небытие, есть понятия рациональные, мыслимые. Особенность учения Пифагора о Числе состоит в том, что оно, будучи количественной мерой (измерения) Бытия, одновременно определяет качественные характеристики мыслимых вещей. Такого числа как «ноль» в пифагорейской математике вовсе не существовало, так как оно не может быть количественной мерой измерения мыслимого (делить на «О» нельзя) и лишь символизирует собой непро- явленное — Небытие. «Единица» (или Монада), а не «ноль», является первым числом, которое, с одной стороны, является количественной мерой измерения Бытия, а с другой, вносит в него определенное качество. Прежде всего, это качество целостности и единства. Также пифагорейская единица, как предел, несет в себе колоссальный потенциал преобразовательной силы. С нее все начинается и ею все заканчивается. Единица выступала как всеобщая сущность, считалась пифагорейцами четно-нечетным числом, так как из нее рождаются все остальные числа — и четные, и нечетные.

Все числа Пифагор разделял на четные и нечетные. С каждым из чисел связано определенное сущностное свойство. Числа нечетного ряда, обладающие подобными единице свойствами, Пифагор называет мужскими, а числа четного ряда — женскими. При этом первым четным числом является «2» — двоица или Диада, которая вносит в мир такое свойство небытия (ноля) как неопределенность, полярность, противоречие и одновременно гармонию, олицетворяет собой союз двух противоположностей: света — тьмы, чета — нечета, женского — мужского, жизни — смерти, добра — зла, правого — левого, покоя- щегося-движущегося, единого — многого и Т.Д.

Троица или Триада есть первоисточник рождения и сотворения различных видов вещей. И в тоже время Троица есть троичное Божество триединого мира. Четверица или Тетрада есть телесное воплощение этой триадической формы. Четверка ассоциировалась также с четырьмя элементами природы (огонь, вода, воздух и земля). Сумма первых четырех исходных чисел (1+2+3+4) дает нам в сумме десять или священную Декаду, которая совмещает в себе сущность и достижения единицы, двоицы, троицы и четверицы вместе взятых. Все остальные числа и проявляемые ими числа (как сущности физического и умопостигаемого миров) разворачиваются в пределах Декады.

Пифагорейцы занимались математикой не в современном смысле, а ради исследования закономерностей самого Бытия.

Пифагорейцы имели дело только с рациональным рядом чисел, т.е. с целыми положительными числами. С точки зрения Пифагора именно развертывание ряда рациональных чисел ведет к появлению мира вещей. Геометрически Бытие (единица) изображалось на плоскости как окружность, а физический мир (четверица) как квадрат, вписанный в окружность. Диагональ квадрата одновременно являлась радиусом окружности. И, если мы хотим понять, каким общим свойством обладает Бытие и наш физический мир, то мы должны найти значение диагонали квадрата.

Пифагорейцы, исследуя математические закономерности, лежащие в основе мира столкнулись с проблемой несоизмеримости отношения между диагональю и стороной квадрата: сумма квадратов сторон прямоугольного треугольника, прилежащих к прямому углу, равна квадрату третьей стороны — гипотенузы (а2+Ь2=с2). В прямоугольном равнобедренном треугольнике квадрат гипотенузы равен удвоенному квадрату любой из сторон. Значит, если мы примем сторону квадрата за единицу, то гипотенузу треугольника, или диагональ квадрата, или радиус окружности мы не сможем определить через целое рациональное число, так как он не будет целым числом, т.е в основе мира лежит иррациональное число (а значит то, которое невозможно помыслить). Появление иррационального числа в основе мира предрекало его неминуемое разрушение. Так называемая теорема Пифагора была скандальным открытием пифагорейской школы, так как оно опровергало всю его философию и привела к первому теоретическому кризису в математике. Пути выхода из него были намечены философами Элейской школы и школы атомистов.

Огонь всемирный Гераклита Темного. Учение Гераклита Эфесского (ок. 535 — ок. 475 гг. до н.э.) занимает особое место в античной натурфилософии. Он был истинным аристократом и по рождению, и по образу мыслей, а также идейным противником своего современника Пифагора. Гераклит за сложный и афористичный стиль изложения своего учения получил прозвище «Темный». К тому же он был замкнут, высокомерен и считал ниже своего достоинства что-либо объяснять тем, кто не может понять сам. Потому и был агрессивно настроен против другого аристократа — Пифагора, за то, что тот создал большую школу, где обучал «неразумных» многим наукам. «Многознание уму не научает»,- язвительно замечал Гераклит.

Учения обоих мыслителей, касающиеся стихийной диалектики также имеют точки соприкосновения. Оба говорили о гармонии противоречий как абсолютной составляющей Бытия. Но при этом Гераклит в своем учении делал акцент на борьбу противоположностей: «Война — отец всего и мать всего». Эта борьба есть неутомимый источник всех изменений в мире (горячее остывает, молодое стареет и т.д.), но она лишь относительный момент Бытия.

Оба мыслителя и Гераклит, и Пифагор, из четырех перво- стихий предпочтение отдавали огненной, ментальной. Но Гераклит делал огонь безусловной первостихией как разумной, энергичной и наиболее способной к различного рода трансформациям. Гераклит был первым философом, в текстах которого появилось понятие «космос» в современном значении. До нас дошел замечательный фрагмент: «Этот Космос, один и тот же для всех, не создал никто ни из богов, ни из людей, но всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим». Этот мерный огонь есть изначальная вечная сила жизни, и его мерность есть основа существования отдельных вещей. В своем высшем значении огонь есть мировой Логос. Он един и вечен. Он — верховный разум, управляющий миром, всеобщий закон (мировой гармонии), согласно которому совершаются изменения и взаимопревращения вещей. Он и есть само истинное Бытие.

В отличии от этого высшего рационального начала мироздания, чувственные вещи относительно друг друга находятся в непрестанной вечной борьбе, которая сопоставляется Гераклитом с изменчивостью стихии воды: «Все течет, все меняется», «Нельзя дважды ступить в одну и ту же реку...». Отсюда вытекает и учение Гераклита о человеческих душах: наилучшие из них — сухие, наихудшие — влажные. «Влажные» души у тех людей, кто живет чувственными ощущениями и не способен к разумному познанию. «Сухой» является разумная душа, душа того человека, который способен к познанию сверхчувственных — рациональных закономерностей мироздания. В такой душе индивидуальный огненный логос «высушил» стихию воды.

Элейская школа. Учение о Бытии. Апории Зенона. С именами Ксенофана (580—495 гг. до н.э.), Парменида (ок. 540—462 гг. до н.э.) и Зенона (ок. 490—430 гг. до н.э.) связывают философскую школу, которая располагалась в италийском городе Элее.

Ксенофана иногда называют ее основателем. Он был рапсодом (сочинял и читал стихи под аккомпанемент кифары) и независимым мыслителем, который посвятил свою жизнь разоблачению общераспространенной религии, критике антропоморфного понимания богов Гомера и Гесиода. Его философскими высказываниями можно считать следующие: «Все мифы — вымысел», «Единое есть Бог», «Целое имеет ум. Оно и есть Бог», «Единое, Бог, высшее меж богов и людей, ни фигурой, ни мыслями на людей не похоже», «Все целое видит, все целое мыслит, все целое описывает», «Все из земли возникает, и все в землю возвращается». «Мир вечен. Его гибель не абсолютна. После того, как земля становится грязью и все живое, в том числе и люди, погибают в грязи, эта грязь затем снова полагает начало рождению». Таким образом, современник Пифагора Ксенофан не был испуган открытием пифагорейцев. И, хотя в понимании первоначала он тяготел к земле, к ее порождающим качествам, все же элейская школа была дружественной по отношению к пифагорейской в понимании мира и использовала логико-математическое обоснование для доказательства своих истин.

Признанным «классиком» элейской философской школы был Парменид. Он происходил из знатного рода и жил в городе Элее. Считался учеником Ксенофана и пифагорейца Аминия. Парменид ставит в центр своих размышлений проблему Бытия.

«Не возникает бытие и не подчиняется смерти.

Цельное все, без конца, не движется и однородно.

Не было в прошлом оно, не будет, но все — в настоящем.

Без перерыва, одно. Ему ли разыщешь начало?...

Есть же последний предел, и все бытие отовсюду

Замкнуто, массе равно вполне совершенного шара

С правильным центром внутри».

Таким образом, Бытие едино, непрерывно, цельно, неделимо и сплошь однородно, по форме напоминает плотно заполненный шар. Антиподом Бытия, по Пармениду, является небытие. Но оно не имеет истинной реальности потому, что доказать существование несуществующего невозможно. «Бытие есть, а небытия вовсе нет» — это приговор Парменида зловещему Небытию.

Но есть еще одна очень интересная сторона учения элеатов. Она связана с противопоставлением двух миров, один из которых признавался истинным, а другой — ложным, мнимым. Возможно, что это учение восходит к пифагорейской доктрине и имеет общие черты с индийским мировоззрением. Точно не известно, посещал ли Индию во время своих «восточных» скитаний Пифагор, или же это учение он почерпнул у орфиков, но он признавал наличие двух миров: истинного — рационального и неистинного — чувственно-воспринимаемого (Майя — «мировая иллюзия» по восточным учениям). С этим связано учение Пифагора о душе как истинный сущности из рационального мира, которая находится в темнице тела и стремится к освобождению из плена, и учение о метемпсихозе (т.е. о переселении душ, или перевоплощении). Согласно неминуемому закону (кармы — в Индии), она снова вовлечена в тиски тела. Это учение пифагорейцев будет позднее воспринято Сократом и его учеником Платоном.

Парменид выделял два мира: чувственный, мнимый и умозрительный, рациональный, подлинный. Причем истинной реальностью обладает только мыслимое:

«Одно и то же есть мысль, и то,

О чем мысль существует...»

Элеаты дают обоим мирам довольно полную характеристику, которую можно представить в виде небольшой таблицы:

Ученик Парменида Зенок Элейский в защиту учения учителя выдвигает ряд апорий. Апория в переводе с греческого буквально означает «безвыходное положение», связанное с трудноразрешимой проблемой. При этом подразумевается основная идея античного рационализма: реально существует то, что мы можем помыслить. Метод доказательства, который использовал Зенон в своих апориях, дал возможность Аристотелю назвать его родоначальником «диалектики», как искусства выяснения истины путем обнаружения внутренних противоречий в мыслях противника и дальнейшего устранения последних.

В апориях Зенона используется логический прием доказательства от противного. Зенон первоначально исходит из допу- щенмя, что точка зрения противника верна, но дальше в ходе рассуждения, когда мысль оказывается в логическом тупике, он делает заключение, что исходные предпосылки были неверны, и, следовательно, верна противоположная точка зрения. Таким образом, доказывается истинность учения Парменида.

Апории Зенона делятся на две группы: апории против множественности и апории против движения. Считается, что таких апорий было 45, но до нас дошло только девять. Согласно Зенону Элейскому, суть апорий состоит в том, что логически невозможно мыслить множество вещей, а допущение движения приводит к противоречию.

Наиболее известными являются четыре апории против движения: «Дихотомия», «Стрела», «Ахилл и черепаха», «Стадий». При этом условно принимаются за истинные положения противников Парменида, то есть то, что пространство может быть мыслимо, как пустота, которая дробится до бесконечности, что движение можно помыслить, а также может быть мыслимо существование множества вещей.

1. «Дихотомия». Нам необходимо пройти расстояние от А до В. Но прежде чем пройти все расстояние, нам сначала нужно пройти половину этого расстояния, а для этого половину этой половины и так до бесконечности... В результате тело не только не сможет пройти нужное расстояние, но даже и не сможет сдвинуться с места, т.е. мы не можем помыслить движение, а следовательно его существование невозможно.
2. «Летящая стрела покоится». Мы не можем помыслить движение стрелы, так как в каждый момент времени стрела занимает определенное количество точек в пространстве, т.е. покоится. Мы не можем мыслить движение как сумму моментов покоя.
3. «Ахилл и черепаха». Движение немыслимо и как движение двух тел относительно друг друга: Ахилл, как самый быстрый бегун Греции не может догнать уходящую от него черепаху, так как за то время, пока он добежит до места, где черепаха была в предыдущий момент, она пройдет новый отрезок расстояния и так до бесконечности. Если вначале пути два движущихся тела находятся на некотором расстоянии друг от друга (даже если второе тело движется быстрее первого), то в каждый момент времени для черепахи является пределом, неким рубежом конечная точка пути, а для Ахиллеса — то место, где находилась черепаха в предыдущий момент времени. Поэтому, прежде чем перегнать, он должен догнать, а эта задача оказывается непреодолимой.

1)

4. «Стадий» — стадион, ристалище, где происходит состязание колесниц или запряженных повозок.

2)

Под тремя повозками подразумеваются одинаковые по длине тела. С противоположных сторон по параллельным линиям с равномерной скоростью движутся две повозки относительно неподвижной третьей. Нас будут интересовать в движении повозок два момента:

а) когда движущиеся повозки с разных сторон одновременно подъезжают к третьей,

б) когда повозки сравняются с третьей.

За один и то же отрезок времени повозки относительно неподвижной повозки проезжают расстояние, равное одной длине повозки, а относительно друг друга — два таких же расстояния. Противоречие заключается тут в том, то эти два отрезка не могут быть равны (один не равен двум). Следовательно, и в этом случае движение оказалось немыслимым.

Апории Зенона утверждали наличие непроходимой «пропасти» между мыслимым, и чувственно воспринимаемым, между рациональным и тем, что воспринимаемо здравым смыслом. Апории Зенона знаменовали собой определенный кризис в философии и в античной математике. Выход из этого кризиса бьш намечен Демокритом.

Атомизм Демокрита. Бытие есть, а небытие... тоже есть. Учение Демокрита (460—360 гг. до н.э.) устраняет эту непреодолимую грань между чувственным и рациональным бытием. Во многом его учение является антитезой учению элеатов, хотя и обосновывается некоторыми их положениями. Согласно передаваемой Диогеном Лаэртским легенде, Демокрит учился у каких- то магов и халдеев, подаренных персидским царем Ксерксом отцу Демокрита за то, что тот накормил обедом проходившее через Фракию персидское войско. После смерти отца Демокрит отправился в путешествие, посетив Персию и Вавилон, Индию и Египет, истратив при этом свою часть богатого наследства.

Античный атомизм — это учение Левкиппа и его ученика Демокрита. Оно возникло как синтез проблематики трех древнейших философских школ Греции: милетской, элейской и пифагорейской. При этом необходимо иметь в вицу, что Демокрит не выходит за рамки привычной парадигмы: реальным бьггием обладает только мыслимое... Атомы Демокрита не чувственно-вос- принимаемые вещи, но, прежде всего, мыслимые объекты. Это принципиальное отличие между античным атомизмом и современными научными воззрениями на атом как физическую частицу.

В своем учении Демокрит стремился устранить противоречия, с которыми столкнулся Зенон Элейский в своих апориях. Согласно общепринятому тогда положению любой отрезок времени и пространства может быть делим до бесконечности. При этом условии, действительно, движение помыслить невозможно. В результате появляется «пропасть» между мыслимым и чувственным существованием вещей. Для того, чтобы устранить это «неустранимое» противоречие, Демокрит вводит допущение существования далее неделимых отрезков бытия — атомов («ato- mos» по-гречески «неделимый»). Т.е. фактически вводится новая мера мыслимого, при которой движение оказывается доступно рациональному осмыслению.

Атом, согласно Демокриту, является единицей Бытия, а Бытие есть совокупность атомов. Самые сущностные его характеристики заимствованы у элеатов, т.е. атом обладает многими свойствами Бытия. Такимм образом атом неделим, вечен, неразрушим, целостен, однороден, сплошь заполнен, не имеет пустот, и внутри себя не имеет никакого движения. Отдельный атом невозможно воспринять чувственным путем из-за его очень малого размера, а потому его можно только помыслить (атомы рациональны). При этом комбинации или объединения атомов уже поддаются чувственному восприятию. Таким образом, по Демокриту, атомы — это некий переходный «мостик» между миром рациональным и чувственным.

Если элеаты отрицали множественность и движение, так как они немыслимы без пустого пространства, то Демокрит, признавая явления, т.е. множественность и движение, должен был признать реальность и небытия, которое есть пустота. Только наличие бесчисленного числа атомов не могло, с точки зрения Демокрита, объяснить существование множества единичных вещей, которые отделены друг от друга. Между отдельными атомами с необходимостью должна находиться пустота как отсутствие атомов. Пустота или незанятое атомами пространство есть такая же реальность, как и сами атомы. Но, если атом по определению неделим, то пустота делима до бесконечности. Атомы, согласно Демокриту, есть Бытие, а пустота — Небытие. Таким образом, антитеза атома и пустоты, становится антитезой Бытия (нечто) и Небытия (ничто). Небытие как и Бытие обладает реальным существованием: «Начала вселенной — атомы и пустота, все же остальное существует только во мнении», «не более “нечто”, чем “ничто”» (Демокрит).

Атомы между собой различаются по форме, величине и положению в пустоте (пространстве). Задача, которую фактически поставил перед собой Демокрит, найти основание для объяснения бытия как мыслимого, так и чувственного, привела его к необходимости объяснить все разнообразие форм существующего чувственно-воспринимаемого мира. Известно, что Демокрит допускал существование круглых, вогнутых, выпуклых, кубических, крючковатых, якореобразных и других атомов. Эти формы им усматривались как умозрительные. При этом форма атомов, из которых состоит конкретная чувственно воспринимаемая вещь, а следовательно, и способ соединения атомов, определяют свойства самой вещи.

Четыре элемента физического мира — огонь, воздух, вода и земля — тоже состоят из атомов. Атомам огня Демокрит приписывал шарообразную форму, об остальных трех элементах известно, что у них форма одинаковая, но величина разная: самые большие — атомы земли, самые мелкие — у воздуха. Эти три элемента представляют собой смесь атомов всех форм, по этой причине они могут взаимопревращаться: путем выделения более крупных атомов вода может превратиться в воздух, или земля — в воду. Из сочетаний различных по форме и величине атомов первоэлементов и образуются все тела.

Бесконечное множество атомов, различающихся по форме и величине, вечно движется в пустоте в различных направлениях. Даже внутри твердых тел они совершают колебательные движения («трясутся во все стороны»). Первопричиной движения являются соударения атомов, начавшиеся в некоем спонтанном вихревом космогенезе. Из этого «вихря» и в результате их «слипания» и разъединения возникают и гибнут отдельные вещи и бесчисленные миры. Каждому атому свойственно лететь по прямой. Атомы как бы «падают» в пустоте. Но из-за постоянных соударений бесчисленного множества атомов, их движение превращается в беспорядочное, хаотическое. Траектория полета не зависит от самих атомов. Совокупность внешних причин, стечений обстоятельств (столкновений с другими атомами) определяет направление движения каждого конкретного атома. Другими словами, это движение детерминировано, имеет причину, необходимость вне самого атома. Человек как существо, также имеющее атомарное строение, «встроен» в цепь причинно-следственных отношений, внешних обстоятельств, совокупность которых принято называть судьбой (или роком).

Таким образом, поиск всеобщего сверхчувственного первоначала в античной натурфилософии проходит длительный процесс эволюции от «архее» как первостихии с определенными свойствами до формирования антитезы Бытия и Небытия, чувственного и рационального, мира истинного и «мира по мнению». Противоположность этих миров может быть устранена через введение единого рационального принципа. Разум человека оказывается той силой, которая способна не только познавать и объяснять мир, но и «созидать», и «разрушать» в процессе мышления новые миры.

ЛИТЕРАТУРА:

Волошинов А.В. Пифагор: союз истины, добра и красоты. М., 1993.

Досократики. Доэлеатовский и элеатовский периоды. Минск, 1999.

Михайлов Ф.Т. Избранное. М., 2001. Гл. О логике. С. 163—169.

Мифы народов мира. В 2-х т. М., 1994. Т. 1.

Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней.

1. Античность. СПб., 1994.

Таранов П.С. 150 мудрецов и философов (Жизнь. Судьба. Учение. Мысли): Интеллектуальный энциклопедический справочник: В 2-х т. Симферополь, 2000. Т. 1.

ЧанышевА.Н. Философия Древнего мира. М., 1999.

Ямвлих. О Пифагоровой жизни. М., 2002.