ДУША СТРАДАЮЩЕГО ТЕЛА
(Образование врана по шкале ценностей жизни)
Парадокс первый: истинная цена ценности
Не знаю, обратили ли Вы внимание на неизбежный, как оказалось, парадокс сознания всех субъектов социальной активности — групп, масс, индивидов: то, что для них объективно теряет ценность, тут же становится высшей ценностью в речах и писаниях их глашатаев? Но не надейтесь — это не больная совесть нации заговорила и не страстно желаемое выдается за действительное...
Такова историческая правда двойной жизни любой идеологии: она и осознание бытия, и само осознанное бытие. Идеологически «превращенная» реальность есть не что иное, как сама осознанно себя осуществляющая реальность бытия людей. Миф — не фантом сознания, оторвавшегося от жизни, а продуктивный и эффективный... способ практического осуществления людьми своей жизни. Поэтому, когда реальная цена жизни человека ничтожна мала, именно тогда миф о жизни как высшей ценности, хоть и робко, но пробует пробудить в нас деятельное сопротивление практически всеобщему безразличию к ней.XX век вот-вот уйдет в прошлое... Но вряд ли унесет он с собой ту полную обесцененность человеческой жизни, объективной мерой которой стали мировые и не знавшие перерыва локальные войны, унесшие чуть ли не сотню миллионов человеческих жизней, и лагеря смерти, перемоловшие в лагерную пыль многие десятки миллионов при равнодушии мнимого неведения народов своих стран, и целые континенты и субконтиненты, где голод и нищета, эпидемии и массовая смертность стали для всех чем-то вроде их визитной карточки.
Не унесет он, увы, и ту силу, коей практически осуществлялось столь страшное, обесценившее жизнь, осознанное бытие человечества: веру масс в то, что они ведут священную борьбу за светлое будущее и социальную справедливость, за Новый поря-
* Ранее работа была опубликована: Михайлов Ф.Т. Избранное. М., Ин- дрик, 2001.
С. 554—620; а также: Философия — культура — медицина: история и теория. М., 1999. С. 132—182; Лекции по философии и культурологии. М., 2003.док тысячелетнего рейха в глобальном масштабе, за высшие человеческие ценности американского образа жизни, за то, что нет бога, кроме Аллаха и т.д., и т.п. Да и как было не верить, если для молчаливого равнодушного большинства — для тех, кто не был репрессирован и расстрелян, кто не испытывал в полной мере постоянного унижения от изощренных издевательств партийного чиновничества, отупевшего от сладости власти над тобой, если для всех относительно благополучных в мнимом неведении своем вдруг оказалось, что после гражаанской войны и разрухи «...жить стало лучше, жить стало веселее», а там и великая Победа, и «нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме», а если не вышло, то вот-вот «наступит новая эпоха — эпоха рынка, демократии и свободы»... Точно так же и профессия медика — самая гуманная профессия. Это оно, сознание причастных и непричастных, и их осознанная таким образом деятельная активность, ежедневно, ежемесячно и ежегодно воспроизводили обыденно-бытийные каркасы общественных связей, обеспечивающих царство агрессивной бесчеловечности.
Но и все то великое и многое, что наперекор этому царству, с явным и неявным ему сопротивлением, было сотворено в XX в., вплелось в противоречивую динамику устойчивых форм человеческих общностей, подогревая не только жар сердец мыслящих продуктивно и инако, жар, поддерживающий пламя неистребимой духовности общественного бытия, но и столь же незыблемую иллюзию культурного прогресса народов, воплощающих в жизнь... американскую мечту, торжество коммунизма, ценности своей религии, и во всех случаях — вожделенный мир изобилия и справедливости.
К таким иллюзиям, увы, мы должны отнести сегодня и наивную веру в высшую ценность человеческой жизни, а, следовательно, и в историческое предназначение образования и медицины, якобы способных, пусть не завтра, но в ближайшем будущем, на основе новейших технологий обучения, воспитания и лечения обеспечить сохранение на веки вечные этой самой главной человеческой ценности...
Старый друг мой (теперь он и взаправду не молодой) любил повторять: об истинных, а не декларируемых ценностях общества должно судить по зарплате, которую получают врачи и учителя. Сегодня я хотел бы добавить: и по тому как не только финансируется, но и как фактически устроена, как организована подготовка будущего врача и учителя, на каком предметном материале и в каких формах. Но отвечая на этот вопрос, мы вынуждены будем погрузиться в дебри умозрений так называемой философии истории. Ибо наша задача не в том, чтобы как можно громче и эффектнее негодовать и возмущаться, пусть даже искренне переживая весь трагизм наличного бьггия, но в том, чтобы понять как это стало возможным в истории — и в ее бытийном основании, и в духовно-практических (нравственных, правовых, эстетических и теоретических) способах реализации его потенций. На этом пути нас ждут два фундаментальных противоречия человеческого бытия:
- реализация всех потенций его объективного основания — общности людей, осуществляется действиями разных субъектов хозяйственной и социальной активности (групп, масс, индивидов), весьма азартно и не взирая на последствия преследующих свои частные цели за счет других ее субъектов,
- осознание основания своего бьггия и продуктивная осознанность (целесообразность и произвольность) преобразований его форм, исходно и сущностно возможные лишь в аподиктических (всеобщих и необходимых) формах смысло-образного мышления, реально осуществляются в особенных формах самых разных его ограничений (этнических, эпохальных и даже профессиональных) в исторически образующихся и меняющихся культурах и субкультурах.
Оба противоречия объективны и судьбоносны, но я вынужден, скользнув по смыслам первого, обратиться ко второму, так как именно оно непосредственно проявляет себя в парадоксальных иллюзиях высших человеческих ценностей.