§ 1.2.2. Использование подходов «новой археологии» в отечественной поселенческой археологии.
Влияние «новой археологии» и «школы пространственного анализа» в отечественной науке ярче всего проявилось работах Г.Е. Афанасьева 1980-1990-х гг. Им был подробно проанализирован северный (лесостепной) вариант этой культуры, который связывается с аланскими племенами Северного Кавказа, освоившими в середине VIII в.
территорию Среднего Дона. Две крупные публикации освещают методику Г.Е. Афанасьева, для которых характерна комплексность и использование новейших для рубежа 1980-1990-х годов процедур, таких как компьютерное дешифрирование аэрофотосъемки, анализ потенциальных окрестностей памятников, анализ транспортных сетей и т.д. Большинство из методов, заимствованных автором из зарубежных работ, впервые применялось на отечественном археологическом материале (Афанасьев, 1987; 1989; 1993а).Рост накопленной информации о поселениях VIII-X вв. бассейна Среднего Дона позволяет Г.Е. Афанасьеву перейти от описательной методики и интуитивной классификации к использованию статистических процедур и построению проверяемых моделей. Так, говоря только об одном выделяемом предыдущими исследователями варианте культуры - лесостепном - автор уже использует данные о 300 памятниках, на которых исследовано 150 построек и более 20 тыс. кв.м. культурного слоя (Афанасьев, 1993а. С. 13). Подробно рассматриваются 74 поселения в бассейне р. Оскол, детально обследованном автором, а также материалы с 25 городищ, расположенных на всей рассматриваемой территории (Афанасьев, 1987. С. 21-38; 1993а. С. 94-122). Прежде всего, автор отрицает основной тезис С.А. Плетневой об изначальном кочевом характере населения, оставившего памятники в лесостепи, доказывая его оседлость. Далее следует вывод о невозможности делить открытые поселения на «куренные» и «аильные», поскольку нам в большинстве случаев неизвестна их планировка. При классификации подобных поселений Г.Е. Афанасьев использует топографически-функциональный принцип, согласно которому все
неукрепленные поселения оседлого населения делятся на временные стоянки (пастушеские стойбища и остатки металлургического производства) и долговременные поселения.
Для анализа последних применяется серия оригинальных методик. Прежде всего, они классифицируются на несколько рангов по своему размеру исходя из предложенного Я. Ходдером усовершенствования правила Ципфа «ранг-размер», где вместо количества населения на поселении используются данные о его площади (Хаггет, 1979. С. 410-415; Hodder, 1977. P. 254-257). Для определения площади памятников использовалась полевая информация о распространении подъемного материала, которая проверялась с помощью компьютерного дешифрирования аэрофотосъемки ключевых поселений. В итоге все поселения были разделены на 21 ранг по своим размерам (от 1 до 66 га), которые затем были объединены в пять типов. Далее происходил анализ пространственной модели распределения этих типов с использованием метода ближайшего соседства (Clark, Evans, 1954. P. 445-453), реконструкция сети путей сообщения и выделение центральных мест поселения (Gibbon, 1984. P. 250-253), вычисление гравитационных связей между поселениями разных типов (Hodder, Orton, 1976. P. 73-78; Crumley, 1979. P. 141-173). В результате было выделено восемь микрорегионов для салтовских поселений Приосколья и проведен анализ каждого из них. Были проанализированы потенциальные экономические территории некоторых из памятников, для чего использовались зоны радиусом в 5 км вокруг поселения как характеризующие наиболее благоприятные ресурсы для занятия земледелием и пастушеским скотоводством (Jarman et al., 1972. P. 61-66). Данный анализ позволил наметить функциональные особенности некоторых памятников, экономическая зона которых использовалась не только для сельского хозяйства, но и для металлургического производства и гончарства.
Подобный пространственный анализ применялся и для исследования 25 городищ, расположенных в лесостепной зоне салтово-маяцкой культуры (Афанасьев, 1987. С. 88-142; 1993а. С. 94-150). Сами городища были разделены на четыре типа согласно их топографически-функциональным особенностям. Это земляные городища более раннего скифского периода, которые переиспользовались салтовским населением без дополнительной перестройки; мысовые городища с поперечными земляными укреплениями, созданные населением VIII-X вв.; аналогичные городища с земляными укреплениями, расположенными по периметру мыса; каменные крепости правильных геометрических форм.
Строительные традиции последних Г.Е. Афанасьев, в отличие от С.А. Плетневой, связывает с византийской архитектурой, находя многочисленные аналогии подобным крепостям на территории Северного Кавказа, Закавказья, Дунайской Болгарии, Северной Африки (Афанасьев, 1993 а. С. 136-140).Для выявления социальных особенностей городищ разных типов Г. Е. Афанасьев использует подсчет трудозатрат на их возведение, расчет которых производится по нормам ручного труда, установленным в России в первой половине XIX в. Демонстрируется огромная разница в трудозатратах, необходимых для возведения первых трех типов городищ (от 0 до 4500 человекодней) и каменных крепостей (более 20 000 человеко-дней). Исходя из этих наблюдений, первые три типа автор относит к городищам-убежищам, созданным родовыми коллективами, а четвертый - к системе крепостей, организованных государством - Хазарским каганатом - для обороны своих северных рубежей. В пользу последнего предположения говорит и пространственное размещение этих крепостей, растянутых цепочкой в широтном направлении вдоль р. Тихой Сосны - правого притока Дона в его среднем течении. Использование подобных крепостей в качестве феодальных замков в более ранней работе не отрицается, но ставится на второй план (Афанасьев, 1987. С. 142). В более позднем исследовании Г.Е. Афанасьев считает возможным отрицать феодальные черты у населения лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры, считая его находящимся на раннеклассовой ступени развития, сопоставимого с термином «вождество» (Афанасьев, 1993а. С. 152).