Вот два факта.
1. В русском настольном словаре 1899 года издания нет понятия «патент», но зато есть понятие «патентный сбор», который трактуется как плата за патенты (разрешительные свидетельства) на заведения производства и продажи некоторых обложенных акцизами предметов.
Этот сбор был дополнением к косвенным налогам и взимался в основном с предприятий, производящих и реализующих крепкие напитки. Таким образом, он не имел никакого отношения к интеллектуальной собственности.2. В 1911 году был принят закон российской империи об авторском праве, который распространялся на письменные и устные литературные произведения. К таким произведениям законодатель относил: речи, лекции, доклады, сообщения, проповеди и т.п. В тоже время российское законодательство не рассматривало прав человека, создающего различного рода изобретения в производственных системах. Слово «лицензия» и т.п. весьма редко встречались в прежней российской практике.
Аналогичное положение долгое время существовало и в советском законодательстве. 9 апреля 1931 года в ССССР был принят закон о патентах и изобретениях, который ввел такие понятия, как «удостоверение об авторстве», «изобретение новое» и «изобретение полезное» и т.п. Но закон в то же время ограничил материальное вознаграждение немалому количеству лиц, создающих продукты интеллектуальной собственности. В частности, по закону человек, что-то изобретший, мог быть признанным автором изобретения, если оно считалось новым. Но вот материальное вознаграждение (часто смехотворно низкое) доставалось лишь тому из технических изобретателей, чье изобретение в порядке административного рассмотрения признавалось полезным, причем для такой квалификации изобретения его новизна была даже не обязательной.
К тому же авторские свидетельства обеспечивали исключительное право государства на использование изобретений. При этом ни сам изобретатель, ни государственные органы нередко не имели заслуженных дивидендов за использование изобретения в соответствующих сферах других стран. Ярчайший пример этому - судьба автомата Калашникова и самого изобретателя. Автомат распространился по всему миру; его без каких - либо лицензий производили многие предприятия за рубежом, но сам М. Калашников оставался по меркам рыночной экономики нищим; не имело средств от подобного массового «пиратского» производства и государство.
В нашей стране отношение к этим сложным вопросам было довольно простое, логичное и, казалось бы, справедливое с точки зрения тоталитарного общества: право на изобретение принадлежало государству независимо от того, придумал ли автор решение на работе, на отдыхе, будучи за границей или в ванной (как Архимед). Здесьбыла своя логика.