Специальные комиссии (а)              зарубежный опыт

Наличие длительного опыта демократического устройства и справедливого правосудия не гарантирует от появления авторитарных и коррупционных практик, сводящих на нет демократические институты.

В этой провинции с приходом к власти одного премьера и одной партии в течение десятилетия с небольшим фактически утратили свои действие, значение и силу демократические институты, включая независимый суд.

Формальным поводом для назначения комиссии послужили сообщения о росте преступности и коррупции в полиции. Комиссия была назначена, и сообщения нашли свое подтверждение.

Было подтверждено, что, вопреки официальным отчетам, преступность становилась все более организованной и опасной. Полицейская коррупция росла вместе с ростом преступности и, соответственно, источников, используемых для взяток. Бездействие полиции скрывалось уголовной статистикой полиции, которая предоставляла вводящие в заблуждение отчеты о ее активности и эффективности. Порядочные офицеры увольнялись из полиции. Против них инспирировались дела по ложным обвинениям, не без участия высших руководителей полиции.

В дальнейшем полномочия комиссии были расширены и продлены для расследования коррупционных правонарушений в деятельности премьера провинции, его окружения и возглавляемой им партии. В процессе работы комиссии были вскрыты и нашли отражение в итоговом отчете:

• назначения на должности по принципу личной преданности;
• факты предоставления подрядов в строительстве, а также государственных закупок с завышенной стоимостью, с целью получения «откатов»;
• манипулирование средствами, переданными на партийные цели, сокрытие денежных средств, полученных в поддержку партии в личных интересах, получение средств от анонимных источников на поддержку партии в обмен на покровительство;
• лица и организации, вовлеченные в сделки с правительством, оказались вовлечены в персональные сделки с его членами (семейными компаниями), которые участвовали в принятии решений в интересах таких лиц или организаций;
• семейные компании высших должностных лиц осуществляли с зарубежными инвесторами бизнес в области недвижимости, транспорта, добычи природных ресурсов, с размещением счетов на офшорных счетах;
• за государственный счет строились дороги, ведущие к недви - жимости, принадлежащей чиновникам или их компаниям, перекраивались административные районы с возложением расходов на строительство на бюджеты этих районов;
• руководство суда и судьи назначались из числа личного окружения, что способствовало утрате судом независимого статуса;
• манипулирование информацией позволяло правительству осуществлять влияние на сведения, публиковавшиеся в средствах массовой информации;
• в ряде случаев прессе были созданы препятствия в ее деятельности путем судебных предписаний о запрете распространения «измышлений».
  Попытки рассмотрения дел в парламенте наталкивались на выданные судом запреты на обсуждение тех или иных вопросов в связи с рассмотрением дел в судах;
• комментарии независимых авторов, выражавших озабоченность в отношении состояния общественных дел, нивелировались встречной пропагандой и персональными обвинениями;
• право на собрания и демонстрации (общественный протест) — неотъемлемое право и гражданская свобода каждого — было ограничено в результате наделения полиции правомочиями решать, при каких обстоятельствах демонстрация может быть разрешена;
• ограничение в средствах и во времени при подготовке законопроектов вели к тому, что именно правительственная

бюрократия, а не законодательное собрание формулировали законодательство и повестку законопроектных работ.

Функции парламентских комиссий в Австралии, как и в других государствах британского содружества, ограничены выработкой предложений. Такие предложения были сформулированы в отчете комиссии Фитцджеральда. Лица, поименованные в отчете, были привлечены к ответственности.

Несмотря на значительный объем (около 500 страниц), отчет легко читается. Если верно утверждение об опережающем развитии Запада, верным может быть и предположение о том, что отчет представляет собой развернутое предсказание предстоящих проблем, их полный анализ и пути решения. С этой точки зрения отчет, соображения и выводы, содержащиеся в нем, заслуживают того, чтобы стать предметом широкого изучения, в том числе в российских вузах, если не в старших классах школы.

(б)              действующее законодательство

В России действует Федеральный закон от 27.12.2005 № 196-ФЗ (ред. от 28.12.2010) «О парламентском расследовании Федерального Собрания Российской Федерации» (далее «Закон»).

Закон содержит ряд заслуживающих поддержки положений. Декларируется гласность комиссий. Предусматривается ответственность за отказ или уклонение от предоставления документов, предоставление ложной информации, отказ, уклонение от дачи объяснений и дачу заведомо ложных ответов на вопросы комиссии.

В целом же проблема с Законом состоит в том, что он принят, по сути, одной партией, уверенной в сохранении собственной власти, не заинтересованной в общественном контроле, в результате чего данный инструмент общественного контроля полностью нивелирован.

Целью Закона провозглашена защита гарантированных Конституцией прав и свобод человека и гражданина. Казалось бы, комиссия могла бы создаваться для расследования наиболее важных для общества обстоятельств, например, для расследования нарушений, зафиксированных в ходе избирательной кампании по выборам Думы (декабрь 2011 года) и президента (март 2012 года). Но это не так. Пункт 5 статьи 9 Закона не позволяет инициировать расследование и создавать комиссии в течение последних 6 месяцев полномочий президента.

Предмет парламентского расследования сформулирован чрезмерно узко (ст. 4 Закона). Ограничения по предмету ставят вне контроля любые события, имевшие место в стране до 2006 года, а также деятельность президента, суда, органов дознания и предварительного следствия (независимо от того, что может пониматься под термином «деятельность»). Факты и обстоятельства, установленные вступившим в силу решением (приговором) суда по уголовным, гражданским и административным делам, комиссиями не могут даже «ставиться под сомнение».

Законом предусматривается чрезмерно сложный бюрократический процесс создания, функционирования комиссий и реализации их положений.

Для возбуждения парламентского расследования (создания комиссии) требуется инициатива 1/5 членов Совета Федерации или 1/5 депутатов Думы, или инициатива уполномоченного по правам человека.

Состав комиссии и ее рабочих групп формируется из равного числа представителей обеих палат с двумя сопредседателями с равными правами. Аппарат формируется из штатных работников аппаратов палат. Решения по итоговому докладу принимаются квалифицированным большинством голосов в 2/3 общего числа членов комиссии. Утвержденный комиссией итоговый доклад требует последующего раздельного утверждения большинством обеих палат. Конечно же, такой порядок лишает комиссию независимости и позволяет свести на нет результаты любого расследования.

Деятельность на основе принципа коллегиальности и принятия решений большинством позволяют одной партии, имеющей большинство в палатах, манипулировать процессом по своему усмотрению.

Перечисленные обстоятельства во многом предопределяют то, что Закон в нынешней редакции является мертвым, и разумно ожидаемая практика его применения до настоящего времени отсутствует. Конечно же для того, чтобы быть эффективным, данный Закон должен быть пересмотрен.

Основываясь на зарубежном и собственном опыте, было бы разумно учесть следующие соображения:

1. Предмет расследования. Комиссии — это важная форма публичного контроля над властью, всеми ее ветвями, всеми без исключения лицами, наделенными властными полномочиями, которая должна работать даже тогда, когда другие формы контроля неэффективны, нерезультативны, являются объектом манипуляций. По этой причине предмет деятельности Комиссий должен быть определен в законодательстве максимально широко. Критерием выбора направления деятельности конкретной Комиссии должна быть общественная значимость события, признаком которого является общественный резонанс. Предметом расследования Комиссии, как свидетельствует история, может быть деятельность президента, других государственных чиновников, деятельность судебной власти и конкретных судей, полиции, органов государственной безопасности, партий, депутатов, без неразумных исключений по характеру вопросов или по «исключительной» компетенции каких-либо органов, кроме того, что очевидно составляет государственную тайну.
   Впрочем, и сам вопрос о правомерности отнесения того или иного предмета к государственной тайне не может исключаться из предмета расследования Комиссии. Фитцджеральд предупреждает: «В отсутствие информации, в атмосфере секретности или неадекватной информации расцветает коррупция, там, где существует закрытость, всегда оказываются люди, готовые манипулировать ею».
2. Создание Комиссии. Для создания Комиссии должно быть достаточно резонансных публикаций в средствах массовой информации и инициативы, например, не менее чем двух фракций партий, представленных в Г осударственной думе или одной трети членов Совета Федерации. Решение о создании Комиссии должно приниматься Думой, как палатой избранных представителей, в максимально короткие сроки, при необходимости оно должно содержать указание на сроки для последующего утверждения требуемых дополнительного бюджета и мандата Комиссии. Наряду с Думой правомочия по созданию собственных Комиссий разумно предоставить также Уполномоченному по правам человека. После принятия решения о создании Комиссия должна быть независимой от парламента или иного инициатора ее создания, от представителей каких-либо государственных органов и должностных лиц, и суда. Вмешательство, мониторинг, попытки каким-либо образом ограничить предмет деятельности или иным образом повлиять на деятельность Комиссии, определенную мандатом, должны быть признаны уголовно наказуемым деянием и показательно наказываться.
3. Руководитель Комиссии. Чрезвычайно важно, чтобы руководство деятельностью Комиссии, равно как и расследование Комиссии, осуществлялись беспристрастно и компетентно. Ключевой фигурой является руководитель (комиссар), профессионализм и беспристрастность которого определяют доверие к результатам расследования. Руководитель — не почетный председатель и не менеджер с опытом руководящей работы. Хотя эти качества тоже важны, руководитель Комиссии прежде всего — это способный к самостоятельной деятельности профессионал, на котором лежит основная тяжесть организации и проведения расследования.
   В этой связи руководитель должен определяться единогласным решением беспристрастных выборщиков, например, по одному от каждой думской партии. В отсутствие единогласия выборщиков, руководитель может быть выбран, например, общественной организацией, определяемой по единогласному решению выборщиков. Наилучшим руководителем для большинства случаев является судья, прокурор или адвокат в отставке, не вовлеченный в партийную деятельность, пользующийся авторитетом, хороший специалист, имеющий репутацию честного человека.
4. Состав Комиссии. Состав Комиссии должен формироваться ее руководителем по его собственному усмотрению, с учетом предмета расследования. Во всех случаях в состав комиссии должны входить секретарь и бухгалтер. По запросу руководителя Комиссии должны быть приданы требуемые специалисты и персонал. Во всех случаях решение о приглашении к участию в работе Комиссии конкретных специалистов, включая зарубежных, принимается только руководителем. В качестве персонала могут привлекаться прикомандированные штатные работники правоохранительных органов, в том числе полицейские, налоговые и банковские служащие, аудиторы и другие состоящие на государственной службе специалисты, численность которых должна быть достаточной для выполнения задач Комиссии. Весь персонал, собственный и прикомандированный, должен подчиняться исключительно руководителю Комиссии. Отношения подчинения не могут распространяться на сферу независимой оценки специалистами предмета расследования, и многообразие мнений специалистов в части юридической или иной квалификации событий не исключается, в особенности когда предметом расследования являются обстоятельства судебных или следственных дел, что больше подходит для комиссий, назначаемых уполномоченным по правам человека.
5. Сроки. Никаких ограничений сроков расследования Комиссии законодательство не должно устанавливать, за исключением максимальной продолжительности первоначального срока и определяемых в последующем — при наличии объективных оснований — конкретных сроков его возможного продления (которые могут быть ограничены, например, одним годом). Расследование осуществляется в общественных интересах, по общественно значимым вопросам, по этой причине никакие ограничения для принятия решения о назначении расследования, срок которого завершается по истечении сроков полномочий парламента, устанавливаться не должны. Никакие сроки давности расследуемых событий не могут препятствовать назначению и проведению расследования Комиссией. Истечение срока деятельности Комиссии не должно влиять на реализацию ее рекомендаций.
6. Мандат и статус Комиссии. Мандат Комиссии (предмет и срок деятельности) и ее бюджет определяются Думой. В остальном Комиссия связана только законом. Руководителю Комиссии должно быть предоставлено право лично определять порядок работы и структуру бюджета, необходимых для деятельности Комиссии, — конкретизировать содержание и способы расследования, численный состав Комиссии, цели и суммы расходуемых бюджетных средств, информацию о деятельности комиссии, подлежащую опубликованию через СМИ и т.д. В случае необходимости дополнительный мандат утверждается Думой в возможно короткие сроки. Органы государственной власти, муниципальных образований, общественные организации и должностные лица обязаны предоставлять руководителю Комиссии требуемые им документы и (или) информацию с подтверждением их подлинности, и без неоправданной задержки. Персональную должностную ответственность за достоверность представляемой в Комиссию информации несет соответствующий руководитель запрашиваемого учреждения. Любое лицо обязано явиться по вызову в согласованное с руководителем Комиссии время и дать правдивые показания; при неявке и уклонении от явки, оно может быть подвергнуто приводу, а в случае дачи ложных показаний — привлечено к уголовной ответственности. Лицо вправе давать показания в присутствии своего адвоката. Лицо вправе заявить об отказе от дачи показаний против себя самого или своих близких только в связи с защитой от возможного уголовного преследования. Соответствующие положения должны быть закреплены специально или путем отсылок к действующим нормам Уголовно-процессуального кодекса.
7. Иммунитет свидетеля. Комиссия должна иметь полномочия по обеспечению защиты и поощрению добровольных информаторов, что требует принятия специального закона — Закона «О защите информаторов». Данный закон должен защищать тех информаторов, которые, находясь внутри дефектно функционирующей системы, не могут с ней мириться, знают детально о причинах недостатков, о нарушениях закона, о главных действующих лицах-нарушителях, и готовы к активному сотрудничеству с независимым расследованием, могут пострадать или страдают в связи с этим и нуждаются в особой защите и поощрении. Опыт действия таких законов имеется за рубежом.
8. Гласность. Гласность и открытость являются непременными атрибутами деятельности Комиссии. Открытой является информация о предмете деятельности, мандате Комиссии, о бюджете и вознаграждении, выплачиваемом за работу в составе Комиссии. Кроме того, открытой может быть сделана по решению руководителя любая информация о ходе работы Комиссии. Руководитель обязан информировать общественность о фактах воспрепятствования деятельности Комиссии в любом виде, не реже раза в месяц публиковать (иным образом обнародовать) промежуточные отчеты о деятельности и опубликовать в полном виде окончательные результаты работы Комиссии — отчет и рекомендации. Освещающие деятельность Комиссии средства массовой информации обязаны делать сообщения о ее деятельности достоянием гласности бесплатно, без каких-либо перлюстраций, редакционных правок и сокращений. Такие сообщения должны публиковаться определенными для этого средствами массовой информации немедленно после их получения на первой странице в колонке «Публичные расследования», в случае показа по телевидению — в каждом новостном выпуске в день предоставления информации, за исключением, возможно, дней молчания, предшествующих выборам.
9. Бюджет. Деятельность Комиссии финансируется из средств государственного бюджета. В составе бюджета для этого должна предусматриваться отдельная строка расходов. Средства, не использованные по данной строке в текущем бюджетном периоде, переносятся на следующий бюджетный период. Экономия средств приветствуется, но не является самоцелью. Ответственность за использование бюджетных средств по назначению несет Руководитель. Бюджет должен учитывать средства, необходимые для финансирования деятельности Комиссии на весь срок ее деятельности.
10. Результат и реализация. Результатом деятельности Комиссии являются ее отчет и рекомендации по устранению недостатков, публичное рассмотрение которых должно быть закреплено законом как юридическая обязанность парламента. Парламент обязан предпринять меры по реализации рекомендаций Комиссии, в том числе в случае необходимости — путем принятии соответствующих законов. Комиссия в своем отчете может подтвердить наличие или отсутствие того или иного факта, события или явления; выявить его причины, а также предложить, по возможности, конкретные превентивные меры, меры по исправлению ситуации или меры по нивелированию негативных последствий. Комиссия не имеет целью установление и наказание виновных, однако в случае выявления нарушений законодательства, а также лиц, прямо или косвенно причастных к нарушениям законодательства, в отчете Комиссии в обязательном порядке должна содержаться соответствующая информация.

Данный комментарий не претендует на исчерпывающий анализ предмета, а скорее содержит приглашение к дискуссии и краткую информацию о законодательстве и практике государств, где институты независимых прокуроров и парламентских расследований, иммунитета свидетеля активно используются и приносят положительные результаты. Каждый из них и все вместе взятые они представляют определенный интерес для изучения и заимствования. Для эффективного функционирования этих институтов важно иметь продуманное законодательство, правильно определяющее предмет, процедуры и механизм реализации, исключающие любое манипулирование.

Л.В. Никитинский, президент Гильдии судебных репортеров, обозреватель «Новой газеты», кандидат юридических наук

Самым поразительным 4 декабря 2011 года, не считая, конечно, количества людей, вышедших на проспект Сахарова, было то, что эти люди заранее по интернету забронировали себе места в близлежащих кафе на время после окончания митинга. Сам мотив, заставивший этот класс синхронно выйти из «виртуальной реальности» в действительность, где он сразу занял свое место, состоял в возмущении оскорбительным нарушением правил: всего лишь подсчета голосов «в политике», от которой эти люди до сих пор были далеки.

Равно далеки были эти люди и от проблем прав человека, поскольку она не касалась их лично. До декабря прошлого года российское общество не воспринимало права человека как ценность, на что указывали социологические опросы. Сегодня большая часть россиян, голосующих за Путина, также показывает тем самым, что ценит безопасность и относительный достаток выше, чем достоинство отдельной личности. Однако после внезапной «материализации» интернет-класса ситуация изменилась, и тема прав человека, как и тема правил, вошли в актуальную повестку дня. Прежние правозащитники, начинавшие свою деятельность еще как советские диссиденты (например, Московская Хельсинская группа), безусловно, заслуживают уважения и осмысления их подвигов интернет-классом, но разговор с ним должен вестись на ином, современном языке, другими людьми, которые способны быть «переводчиками» и предлагать не только критику действующего режима.

Новому классу, который пришел из интернета и сам воспитал себя в нем, присуще внутреннее ощущение необходимости правил, с их незыблемостью и равенством для всех. Существующие правила, постоянно нарушаемые более сильными (богатыми, «блатными» и т.д.) в отсутствие беспристрастного наблюдателя за их неуклонным применением, то есть суда, свое значение утрачивают и таковыми уже не являются. Всеми разделяется мысль о том, что необходим независимый суд, однако в парадигму прежней правозащитной «тусовки» сама возможность полноценного суда в России, видимо, просто не укладывается. Такое неверие в суд до сих пор разделяется прогрессивными журналистами и политической оппозицией в целом, однако ничего, что могло бы заменить механизм суда, в истории не придумано.

После выборов (итог которых прогнозируем[538] и снова приведет к власти создателя этой системы, подмявшей суды) для «проснувшегося к политике» интернет-класса именно эта тема «негативного отбора», в том числе с использованием суда в качестве дубины, станет одним из главных трендов интереса и обсуждения в сетях. Но здесь опять «суд» будет выступать как антиценность, а не как необходимый механизм социальной жизни и справедливости. Этому будет способствовать и бессилие суда признать очевидные фальсификации на выборах.

Тот факт, что лозунг «возвращения» суда все еще не артикулирован движением нового класса, объясним только тем, что суд в его нынешнем виде настолько утратил в глазах этого «думающего класса» качество независимости, что он уже не может рассматриваться как субъект, к которому в принципе можно апеллировать. Для этих людей, имеющих опыт самостоятельности, ответственности, признающих не только свою победу в честном соревновании, слишком очевидно, что как раз наиболее ярким и успешным «по правилам» (например, Ходорковскому и его «аналогам» в регионах) действующие суды не только «не присуждают победу», но, напротив, становятся (в самой видимой части картины) главным орудием несправедливых репрессий против них.

Новому классу неизвестна практика справедливого государственного правосудия, зато в горизонтальных социальных сетях он уже овладел практикой саморегулирования, выдвижения собственных арбитров и «судебных приставов» (модераторов), то есть идея суда ему не только не чужда, но органически присуща.

Если говорить о росте общественного сознания, приведшего к изменению ситуации в стране в целом, то раньше, чем осмысление идей правил и справедливости заработало «в толще» среднего класса, этот процесс начался в узкой (ее постарались сузить силовики и примкнувшие к ним судьи) прослойке присяжных по конкретным судебным делам (чаще с хозяйственным, коррупционным и «мэрским» уклоном). В «клубе присяжных», который был создан около пяти лет назад, ведущую роль играют увлекшиеся этими идеями представители интеллигенции, среднего бизнеса и интернета. Они не отказались от участия в суде присяжных из социального любопытства, совмещали длительную порой работу в коллегиях с работой в собственном бизнесе и сделали очень точные выводы о состоянии правосудия, о его как действительной, так и необходимой роли.

Важнейшей политической задачей является выдвижение лозунга «мы все присяжные» в том более широком смысле, что в отсутствие возможности немедленно заменить всех судей другими (а какими и где их взять?) только общество и общественный контроль могут вылечить судебную систему, а с ней и «политику». Требование суда — это необходимое условие (по Марксу) превращения нового «класса в себе» в «класс для себя»[539].

В настоящее время системный общественный контроль за правосудием отсутствует даже в тех формах, в которых он прямо предусмотрен законом: правдами и неправдами сужается компетенция и ограничивается роль присяжных, представители общественности в квалификационных коллегиях судей (важная точка формирования судейского корпуса, а также управления им) заменены «симулякрами». Иных прямо предусмотренным законом форм общественного контроля за правосудием нет, хотя закон не препятствует их созданию. «Правосудие — слишком серьезное дело, чтобы поручать его только судьям (юристам)» — этот парафраз принадлежит С.А. Пашину, изгнанному из судей за стремление быть подлинно независимым судьей.

Сейчас, с учетом «просыпания» интернет-класса, эти лозунги будут им востребованы. До этого в течение уже примерно пяти лет мы настойчиво, последовательно, не встречая, как правило, понимания со стороны бизнеса, и на собственный страх и риск готовились к этой «встрече» с теми, кому это будет нужно.

Существует (значительно упрощая) две концепции суда, которые противоречат одна другой, но обе являются вместе с тем точными для описания определенных периодов в истории. В парадигме современной европейской демократии (которую в судебном аспекте дальше всех продвинули судьи США) суд понимается как орудие разрешения сложных социальных конфликтов, альтернатива «войне всех против всех» (Гоббс[540]). В России же суд традиционно воспринимается (большой вклад в это внесли большевики, но так было и до них, это описано в русской классике) «по Марксу» как «орудие правящего класса», часть чуждого человеку государства, вообще «орудие», даже «оружие», «карающий меч» и т.д.

Из российских правителей роли независимого суда не понимал никто, кроме Александра II, который включил судебную реформу и суд присяжных в «пакет» преобразований наряду с освобождением крестьянства. Г орбачев был близок к такому пониманию, но не решился включить независимый суд в «пакет» перестройки, а пытался сохранить его в качестве «орудия партии», что и стало одной из главных причин быстрой реставрации «феодально-ордынного» строя в России. Медведев, возможно, это понимал, но отнять суд у «силовиков» у него не хватило решительности и сил.

Для сегодняшней России, с одной стороны, более адекватен взгляд на суд именно как на орудие в руках «силовиков». Сегодняшний «ордынно-ментовской» строй не дает шансов говорить с господствующим классом («ментов» и приспособившихся к ним «олигархов») на языке «прав человека» и вообще права. Этот язык «силовики» понимают лишь в той мере, в которой чувствуют свою зависимость от западной цивилизации, то есть на это чисто внешне реагирует Путин, но даже на следующем уровне: для губернаторов, а тем более ФСБ и «ментов», которые держат в кулаке местную элиту, «права человека» — пустой звук. Они мыслят в логике «понятий», а не легальных правил, сбора дани с «населения» и отъема собственности друг у друга. Суд в этой парадигме — лишь одно из возможных средств насилия (наряду с ОМОНом, ЧОПами и бандитами).

С другой стороны, вышедший «в реал» интернет-класс уже в самом интернете прошел соответствующую стадию «войны всех против всех» и выработал понимание суда как в первую очередь средства мирного урегулирования споров с применением принуждения без избыточного насилия и лишь в необходимых случаях.

Идею суда как мира мы продвигаем давно и в упорной борьбе как с самими судьями (не говоря уж о «силовиках», с которыми этот разговор вообще бесперспективен), так и с настроенными отнюдь не «мирно» правозащитниками советского типа. С самого начала, с первой организованной в 2010 году встречи членов Совета судей с лидерами НКО мы откровенно говорили о том, что наша цель — это борьба за суд и «перетягивание каната»: «менты» (силовики) борются за свой суд, а мы за свой, и это совершенно разные вещи. При этом часть продвинутых судей воспринимают идею «суд это мир», хотя она, конечно, входит в когнитивный диссонанс с выполнением ими требований системы.

Суд должен принадлежать не «вертикали», а горизонтали, это должен быть в первую очередь «суд равных» (лозунг английской революции XVII века, приведшей к созданию суда присяжных в современном виде), что может быть обеспечено только постоянным и неусыпным контролем настоящего гражданского общества (а не его эрзацев) за судебной деятельностью и кадровой политикой формирования судейского корпуса.

В противном случае нас ждет революция: она и есть захват справедливости в обход всех правил, если нет механизма достижения справедливости по правилам. Если суды не перейдут на сторону продвинутых россиян, то победит «Манежная площадь» со всеми вытекающими отсюда последствиями и восторжествует «суд Линча».

Состояние правосудия — это проблема общества, а вовсе не только судей. Эта мысль, с одной стороны, определяла смысл всех наших программ с самого начала, но лишь через череду проб и ошибок мы пришли к пониманию того, что судьи и юристы — не исключительная и даже не главная часть той аудитории, в которой необходимо обсуждать проблемы правосудия.

К сожалению, для юридической аудитории «юриспруденция», которую здесь склонны объявлять никому, кроме них самих, не доступным «биномом Ньютона», превратилась в раковину, куда юристы прячутся от решения назревших проблем. Точно так же абсурдные по здравому смыслу судебные решения умело обосновываются десятками томов ничего не доказывающих «доказательств», лишь бы уклониться и не сделать выводов, диктуемых не «юриспруденцией», а правом (Конституцией в том числе).

Важный вывод из этой констатации состоит в том, что вовсе не судьи, а «присяжные» в широком смысле («мы все — присяжные»), то есть лидеры общественных организаций и эксперты, представляющие институциональную экономику, философию и историю, фундаментальное правоведение, бизнес, а также культуру, должны стать хозяевами той общественной площадки, к созданию которой подводит логика жизни и которая становится особенно востребованной в свете актуализации «интернет-класса». Судьи и «государственные юристы» (объединившиеся в официозные «ассоциации юристов») должны быть корректно поставлены в известность о том, что такая площадка создана и им также будут всякий раз направляться приглашения к дискуссиям, на которых будут обсуждаться проблемы суда и судебной реформы, но эти проблемы будут обсуждаться здесь независимо от их участия или неучастия.

Бюро по демократическим Исследовательская группа «Минерва» институтам              по              вопросам независимости судей

и правам человека              Институт Макса Планка

Рекомендации Киевской конференции по вопросам независимости судебной власти в странах Восточной Европы, Южного Кавказа и Центральной Азии

(Судебное управление, отбор и подотчетность судей)

23—25 июня 2010 года

Независимость судебной власти является базовым элементом права на справедливое судебное разбирательство, верховенства права и демократии. В рамках поддержки усилий стран Восточной Европы, Южного Кавказа и Центральной Азии в укреплении независимости судебной власти на основе данных принципов, Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ совместно с Институтом сравнительного публичного права и международного права Макса Планка (ИМП) организовали и провели региональное совещание экспертов по вопросам независимости судебной власти. В работе прошедшего в Киеве совещания приняло участие около 40 независимых экспертов, среди которых были выдающиеся ученые и практикующие специалисты из 19 государств — участников ОБСЕ, а также из Совета Европы и Венецианской комиссии.

По итогам детального изучения правовых систем и практического опыта, связанного с вопросами независимости судебной власти, БДИПЧ и ИМП выбрали три темы, которые имеют особое значение в данном контексте: (1) Вопросы судебного управления, в особенности советы судей, органы судейского самоуправления и роль председателей; (2) Отбор судей — критерии и процедуры; и (3) Подотчетность судей и независимость при вынесении судебного решения. Совещание завершилось принятием пакета рекомендаций, который, безусловно, не является всеобъемлющим. Ниже прилагается текст Киевских рекомендаций по независимости судебной власти в странах Восточной Европы, Южного

Кавказа и Центральной Азии. Задачей данных рекомендаций является дальнейшее укрепление независимости судебной власти в регионе, в особенности, по трем указанным выше выбранным аспектам.

Государствам-участникам предлагается дать свою оценку идеям, содержащимся в Киевских рекомендациях, выявить те области, где текущее положение соответствует выработанным рекомендациям, и поделиться с БДИПЧ соответствующей информацией. БДИПЧ будет соответственно координировать обмен экспертным опытом и предоставит техническую помощь тем го- сударствам-участникам, которые выскажут свой интерес в дальнейшем укреплении независимости судебной власти путем практической реализации предложений и мер, содержащихся в Киевских рекомендациях.