§ 2. Принцип эффективности

Эффективность является качественным показателем механизма осуществления прав и исполнения обязанностей, характеризует как всю юридическую конструкцию, так и отдельные ее элементы.

Несмотря на то, что принцип эффективности не сформулирован в законодательстве, он свойственен существу самих гражданских отношений, поскольку наиболее значимым стимулом хозяйствующих субъектов в осуществлении прав являются их законные интересы. То есть в основании этого принципа лежит такая черта метода, как правовая инициатива[583]. Таким образом, в условиях рынка с развитием конкуренции это начало приобрело еще более существенное значение.

В современном законодательстве этот принцип преломляется в ряде норм. Например, в ст.713 ГКРФ, которая предписывает, что в обязательственных отношениях субъекты должны исполнять свои обязательства разумно, рационально, с наименьшими издержками при достижении требуемого результата.

Принцип эффективности распространяет свое влияние и на защиту прав. Об этом, в частности, сказано во Всеобщей декларации прав человека: «Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией и законом» (ст. 8). Учитывая сказанное, исключительная социальная значимость принципа эффективности связана, на наш взгляд, с тем, что быстрое и точное (надлежащее) осуществление права, в том числе на защиту прав, создает основу для уважения закона и установлению режима правопорядка.

Для того чтобы добиваться повышения результативности действия механизма осуществления прав и исполнения обязанностей, необходимо выяснить, какие характеристики указанной юридической конструкции являются показателями эффективности.

Традиционно для правовой науки изучение эффективности правовых норм. В этом направлении сложилось несколько подходов. Первый подразумевает под эффективностью правового регулирования получение наибольшего результата в достижении цели[584]. В числе сторонников этой точки зрения — М.П. Лебедев, Н.С. Малеин и многие другие.

А.С.Пашков и Л.С.Явич, например, считают, что норма права эффективна, если «она предусматривает оптимальный вариант поведения, требуемый для достижения научно обоснованной цели»[585]. Таким образом, эффективность представляется как наиболее рациональные действия в процессе достижения поставленной цели.

Положительным примером такого наиболее рационального регулирования отношений в области аренды недвижимого имущества может служить  создание правовых актов, регламентирующих аренду разных видов собственности — частной, федеральной и собственности субъектов РФ. Поскольку распоряжение, к примеру, объектами федеральной собственности объективно имеет свою специфику в отличие от аренды собственности субъектов РФ.

Показательно в связи с этим дело общества с ограниченной ответственностью «Виолетта» об оспаривании утвержденной постановлением администрации Калининградской области от 15 апреля 2005г. №186 Методики расчета и взимания арендной платы за государственное имущество Калининградской области (абз. 2 подп. 7 п. 3), согласно которой при износе объекта недвижимости до 50% коэффициент износа устанавливается 1, 7, при износе свыше 50% — 1,0. ООО «Виолетта» указало, что распоряжением Министерства государственного имущества РФ от 30 апреля 1998г. №396-р утвержден единый порядок определения величины арендной платы.

Суд правильно пришел к выводу о том, что обжалуемая методика сама по себе не нарушает прав и охраняемых законом интересов заявителя, которые вытекают из договора аренды.

В связи с тем, что данным распоряжением и оспариваемой Методикой регулируется управление различными объектами собственности — федеральной и собственности субъекта РФ, то распоряжение Министерства государственного имущества РФ от 30 апреля 1998 г. № 396-р к обстоятельствам настоящего дела не применяется[586].

Между тем, эффективность зависит далеко не только от поведения участников правоотношений, но и от многих других (материальных, экономических, организационных) факторов. Эта мысль является основной предпосылкой второго подхода к осмыслению эффективности. Сторонники обозначенной позиции различают степени эффективности. Подобную точку зрения отстаивают В.А. Козлов, Ф.Н. Фаткуллин, Л.Д.Чулюкин[587]. Суть их воззрений заключена в утверждении, что степень эффективности правовых норм зависит от разных условий действия этих правовых норм. Указанный подход поддержали и развили В.И.Никитинский и И.С. Самощенко, предложившие учитывать также неэффективность и антиэффективность действия правовых норм. Идея о том, что эффективность в своем максимальном проявлении — труднодостижимая цель, представляется убедительной. В действительности полное достижение идеальной цели едва ли возможно, поэтому целесообразно выявлять также неэффективные и антиэффективные (затрудняющие процессы правоосуществления и правоприменения) нормы и преобразовывать их в более-менее эффективные. Наиболее убедительна, на наш взгляд, позиция, согласно которой эффективность правовой нормы определяется тем, насколько ее реализация способствует достижению правовой цели[588]. Близки этой позиции взгляды Г.В.Мальцева и С.И.Носова[589], выявляющих ряд юридических и социальных условий эффективности норм.

В меньшей степени представлены исследования продуктивной характеристики отдельных сфер права.

В сфере правоприменительной деятельности органов суда, арбитража эффективность рассматривали Л.Л. Попов, В.В. Лазарев и другие ученые-правоведы[592].

Немногочислены исследования, посвященные эффективности компонентов механизма правоосуществления[593]. Значимым событием в этом отношении стала работа Б.И. Пугинского, который справедливо считал, что «… эффективность должна пониматься и исследоваться как одна из характеристик правовой деятельности»[594]. Его упрек сторонникам «нормативных» традиций состоял в том, что за пределами их внимания остается сам процесс, механизм «действия нормы», пути и способы реализации правовых установлений. Способ, уводящий от исследования «потенциальной эффективности права» (эффективности норм), по мнению ученого, состоит в планомерном изучении оптимального сочетания свойств правовой системы с интересами исполнителей, уровня подготовки, различных организационных факторов.

С близкой методологической предпосылки исследует эффективность законодательства А.А.Зелепукин, настаивающий на том, что эффективность правовых норм — это «их способность в соответствии с целями правового регулирования оказывать благоприятное воздействие на общественные отношения»[595].

На необходимость учитывать наряду с факторами правотворчества и различные аспекты реализации правовых норм при изучении эффективности указывали также А.Г. Быков и Е.А. Суханов.

Во второй половине XX в. сложилась отчетливая методологическая традиция выявления эффективности различных элементов правовой системы. Предлагалось в качестве показателя эффективности использовать юридический критерий, то есть отношение правомерных действий субъекта ко всем юридически значимым действиям[596].

Суммируя основные позиции, можно отметить, что принцип эффективности предопределяет такое сочетание способов и правовых средств в процессе осуществления прав и обязанностей, при котором правовая цель достигается при минимальных издержках с максимальной полнотой. Показателем эффективности механизма осуществления прав в этом случае будет соотношение затрат и полученных результатов. А.В.Малько в этом отношении справедливо отмечает: «…Критерий эффективности, в конечном счете, состоит в степени достижения соответствующих ценностей, а сама эффективность выступает как осуществленная цель-ценность, результативная ценность или ценностная результативность, качество реализованной ценности (полезности)»[597].

Эффективность механизма осуществления прав — величина аддитивная, то есть весь механизм в целом максимально эффективен в том случае, если каждый его этап достигает определенной цели надлежащим образом. То есть с соблюдением временных, качественных и количественных (в полном объеме) характеристик поставленных задач. Но в действительности подобный идеальный вариант может быть воплощен с известными погрешностями. В этом случае степенью эффективности механизма осуществления можно считать соотношение между максимальной эффективностью и реальными результатами правового регулирования. «Выпадение» из названной  последовательности, либо неэффективность одного или нескольких звеньев (этапов механизма) приведет к неэффективности (или незначительной результативности) всей юридической конструкции, либо вовсе невозможности реализовать право или исполнить обязанность. Таким образом, качество механизма зависит от качества его структурных элементов.

Подобную мысль высказал Б.И. Пугинский: «Эффективность правовой деятельности, как системы взаимосвязанных операций, является суммарным показателем, итоговой характеристикой. Она образуется как производное эффективности действий отдельных элементов, относящихся к разным слоям системы»[598].

К условиям эффективности относятся факторы, способствующие максимально полному удовлетворению интересов субъектов.

Рассмотрим, каким образом реализуется принцип эффективности, и от чего зависят показатели результативности на каждом этапе механизма осуществления гражданских прав и исполнения обязанности.

Как было отмечено, эффективность измеряется соотношением между искомым результатом, целью и реальным результатом осуществления прав и исполнения обязанностей[599]. При этом необходимо определить, какие цели следует соотносить с полученными результатами. В юридической литературе различают правовые цели функциональные и предметные. Первые предполагают изменение поведения субъектов, вторые представляют собой фактический материальный результат[600].

Предлагалось также различать цели юридические и материальные. Под юридическими понимались цели, направленные на само право[601]. Материальные цели заключались в достижении какого-либо материального результата.

На наш взгляд, главным критерием эффективности осуществления прав и исполнения обязанностей должно быть достижение не только формально-правовой, но и конечной фактической правовой цели. То есть, исходя из того, что заключительной стадией действия механизма осуществления прав и исполнения обязанностей является достижение фактического результата (и формального осуществления права и материального), мы склонны понимать под общей целью осуществления прав и исполнения обязанностей получение искомого материального, либо нематериального блага. Именно подобное понимание, на наш взгляд, способно поколебать инерцию формального подхода в правоосуществлении и правоприменении, широко распространившегося в условиях плановой экономики и идеологизированной правовой доктрины. Таким образом, под эффективностью механизма осуществления прав и исполнения обязанностей следует понимать соотношение желаемой прогнозируемой цели и фактического результата, полученного в процессе осуществления прав и исполнения обязанностей.

В сфере безусловного действия этого начала лежат все частные права, в то время как в процессе исполнения обязанностей мера эффективности, помимо прочего, зависит и от заинтересованности обязанного. Из сказанного следует, что необходимо таким образом совершенствовать механизм исполнения обязанности, чтобы субъект был заинтересован исполнить свою обязанность надлежащим образом. Поэтому одной из насущных задач является доктринальное осмысление, разработка и  последующая кодификация системы различных стимулов исполнения обязанностей. Названные стимулы могут носить разнокачественный характер: от материальных выгод до комплекса действенных санкций, способных значительно повысить эффективность механизма осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей.

Специалисты предлагают разные пути повышения действенности правовых средств. Так, А.В.Малько выделяет три общих направления повышения эффективности правового регулирования: совершенствование правотворчества, совершенствование правоприменения, повышение уровня правовой культуры субъектов права[602].

Близка упомянутой позиции точка зрения, согласно которой совершенствование механизма правового регулирования должно идти по трем основным направлениям:

а) совершенствование законодательства (наличие четких стратегических ориентиров у законодателя, формулирование цели в преамбуле, либо специальной статье каждого нормативного акта, адекватное выражение цели, грамотная системная организация целей в праве, обеспечение реальности поставленных целей, обеспечение каждой цели соответствующими правовыми средствами;

б) совершенствование правореализации (своевременная корректировка субъективных целей в процессе правового воспитания, правовой пропаганды, толкования законодательства, стимулирование юридической самостоятельности, правомерной активности граждан, нейтрализация негативных факторов неюридичекого характера и др.);

в) правоинтерпретационная деятельность, связанная с телеологическим способом толкования права[603].

На наш взгляд, эффективность каждой стадии определяется тем, насколько оптимально с точки зрения затрат (временных, материальных, организационных) она влечет наступление следующей стадии. Неэффективным следует признать тот элемент механизма, который затруднил, приостановил, либо сделал невозможным наступление следующей стадии. Поэтому одной из конструктивных мер повышения эффективности механизма осуществления прав и исполнения обязанностей является формирование устойчивых связей между стадиями указанной правовой конструкции.

Учитывая, что само представление о цели осуществления права, равно как и объем и содержание прав и обязанностей в самом общем виде формируются законодателем, то начальным этапом совершенствования механизма осуществления является четкая, конкретная[604], разумная и достижимая цель, зафиксированная нормой. Это позиция большинства специалистов. Предлагалось в качестве мер по повышению эффективности системы норм провести четкое структурирование законодательства, при построении системы законодательства соблюдать принцип «юридического приоритета», устранять коллизии и пробелы с помощью различных способов систематизации, преодолевать ошибки в выборе предметов и форм правового регулирования, определить стратегии развития отраслей и системы законодательства в целом и т.д.[605]  Но подобные предложения, отнюдь, не исчерпывают поставленной проблемы, а скорее обостряют ситуацию, в которой все усилия и потенциал направлены на совершенствование отдельных элементов правовой системы, в то время как необходимость выработки слаженного действенного механизма все настойчивее напоминает о себе.

В организационном отношении самым первым непреложным условием эффективности, безусловно, является режим законности[606]. Но необходимо учитывать, что совершенный закон сам по себе не является единственным гарантом эффективного регулирования отношений, правоосуществления. В ряде случаев необходимо совершенствовать организационные средства. Например, упрощать процедуры государственной регистрации прав собственности и иных вещных прав, государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, государственной регистрации соответствующих гражданско-правовых сделок, в частности с недвижимостью, регистрации отдельных видов имущества (в частности транспортных средств и др.), лицензирования и так далее. Следует также создавать организационно-правовые условия для эффективного исполнения обязанностей.

Таким образом, необходимо детально исследовать механизмы реализации конкретных прав и исполнения определенных обязанностей, с тем, чтобы выявить их проблемные сферы и в дальнейшем указать пути их совершенствования.