§ 2.   Понятие   исполнения субъективных  гражданских  обязанностей

Период кардинальных системных изменений в политике, экономике, социальной сфере и других областях деятельности предопределяет особую важность осмысления существующих теоретических подходов по определяющим, системообразующим, структурным элементам правовой действительности, которые бы обеспечивали «высокую степень развития правовых средств и методов регулирования экономического оборота»[103].

Так, на состояние и процесс развития гражданского оборота, поступательного  становления судебной практики по гражданским делам (в том числе по многим новым для отечественной практики категориям дел) влияет восприятие отечественной правовой доктриной сущности непосредственного осуществления субъективной гражданской обязанности. Кроме того, авторы справедливо отмечают недостаточную разработанность данной категории, указывая на то, что основной акцент ставится на изучении субъективного права[104]. «… И в советской и постсоветской юридической литературе обязанностям уделялось несоизмеримо меньшее внимание, чем правам»[105].

Состояние отечественного законодательства, современная  судебная и иная правоприменительная практика подтверждают, что проблемы исполнения субъективных гражданских обязанностей продолжают оставаться центральными, во многих случаях требующих комплексного, системного научно-теоретического и практического подхода с целью усовершенствования действующих юридических механизмов и правовых средств (правовых инструментов). А один из главных выводов ? зачастую настоятельно требуется создание принципиально новых цивилистических правовых моделей, правовых механизмов и правовых инструментов, адекватно отражающих состояние правовой действительности и сегодняшнего гражданского оборота.

Во многих случаях категории «юридическая обязанность», «исполнение субъективной гражданской обязанности» рассматриваются специалистами в контексте общей характеристики прав и обязанностей (понятия, содержания, осуществления и исполнения их).

Исполнение субъективной гражданской обязанности корреспондирует осуществлению (реализации) субъективного гражданского права и также с объективной необходимостью входит в содержание правового отношения. Если гражданское право в субъективном смысле отражает вид и меру возможного поведения управомоченного лица, то юридическая обязанность выражает вид и меру должного поведения обязанного лица. Поэтому при объяснении категории «исполнения гражданско-правовой обязанности» закономерно затрагивается вопрос «осуществления субъективного гражданского права».

Традиционно понятие «обязанность» определяется как «определенный круг действий, возложенных на кого-нибудь и безусловных для выполнения»[106];  как долг[107].  В свою очередь, учеными-правоведами выводится и характеризуется специальная правовая категория «юридической обязанности»[108]. Это предписанная обязанному лицу мера необходимого поведения, которой лицо должно следовать в соответствии с требованиями управомоченного в целях удовлетворения его интересов[109]. По мнению Н.И.Матузова, юридическая обязанность представляет собой установленную законом точную меру общественно необходимого, наиболее разумного и целесообразного поведения, направленного на удовлетворение интересов общества и личности[110].

Лексический анализ предложенных в юридической науке определений приводит к выводу, что понятие юридической обязанности как в объективном, так и в субъективном смысле чаще всего раскрывается через свою реализацию, осуществление, другими словами, через ту содержательную составляющую, которая указывает на идеальную модель поведения, деятельности обязанного лица. С точки зрения методологии исследования данный подход выглядит вполне оправданным. Действительно, на первый план выступает именно осуществление гражданско-правовой обязанности.

Таким образом, категория «исполнение субъективной гражданско-правовой обязанности» ? неотъемлемый содержательный элемент «субъективной гражданско-правовой обязанности». Однако она представлена не только как обязательная составляющая в предлагаемых специалистами дефинициях «юридической обязанности», но и присутствует в выявлении  структурных элементов (содержания) последней, в соотношении с категорией «субъективного гражданского права».

Совершенно логичным и понятным в этом случае выглядит характеристика исполнения обязанности. Исполнение субъективной гражданской обязанности — это осуществление обязанным субъектом действий,  которые составляют содержание обязанности либо воздержание от запрещенных действий. Условно формы исполнения обязанности можно определить как:  а) процесс (движение, динамика) — совершение обязанным лицом требуемого в силу обязанности действия (форма совершения обязанностей активного типа); б) состояние — воздержание от недозволенных действий со стороны обязанного лица (форма исполнения обязанностей пассивного типа), то есть как определенная форма действительности (движения материи), не являющегося статикой.

В этимологическом значении слово «исполнить» заимствовано из старославянского языка (исконное, выполнить), где оно — префиксальное производное от плънити «исполнить» (от плънъ «полный»). Буквально — «сделать что-либо полностью (до конца)»[111].

Формально-логический, статистический и системный анализ формирования судебной практики по гражданским делам дают представление о том, что принятие судебного решения или исполнение судебного решения судебным приставом-исполнителем зачастую отражает сугубо формальный подход, то есть правильный с точки зрения формы и квалификации, применения закона или иного нормативного правового акта. Однако всегда ли юридическая (формальная) составляющая имманентна действенному настоящему, то есть правильному по сути исполнению гражданско-правовой обязанности (а также ответственности), а значит, и надлежащей непосредственной реализации субъективного гражданского права (осуществления защиты гражданского права)?

В качестве примера весьма показательным представляется дело, рассмотренное Арбитражным судом Саратовской области.

ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И.Вавилова» в соответствии с заключенным договором передало обществу с ограниченной ответственностью «Биос» строительную площадку, расположенную в Октябрьском районе г. Саратова на пересечении ул. Горького и ул. Бахметьевской, с находящимся на ней объектом незавершенного строительства — девятиэтажным общежитием, которое представляло собой сооружение, состоящее из двух этажей и фундамента. Общая площадь первого этажа составляет 900, 16 кв. м, общая площадь второго этажа — 893, 72 кв. м.  ООО «Биос» после передачи объекта строительства произвел надстройку восьми этажей над переданными ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И.Вавилова» двумя этажами. 17 декабря 2001 г. Арбитражным судом Саратовской области были применены последствия недействительности ничтожной сделки и вынесено решение, в соответствии с которым суд обязал ООО «Биос» возвратить ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова» строительную площадку с находящимся на ней объектом незавершенного строительства — девятиэтажным общежитием ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова». Судебный пристав-исполнитель, выехав на место, составил протокол об отсутствии объекта реституции: незавершенного объекта строительства. Свои выводы пристав обосновал тем, что возведенное здание содержит десять, а не девять этажей. На основании протокола пристав обращается в суд с требованием о прекращении исполнительного производства. ООО «Биос» обращается с заявлением в суд об изменении способа исполнения судебного решения. 10 декабря 2003 г. суд выносит определение, которым изменяет способ исполнения судебного решения, обязав ООО «Биос» уплатить ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им. Н.И. Вавилова» 909 495 руб. 82 коп. ? сумму размера вложенных федеральных средств в ценах 1984 г.[112]

Таким образом, суд формально защитил субъективное право ФГОУ ВПО «Саратовский государственный аграрный университет им.

Другой пример из судебной практики, где судебный пристав-исполнитель не использует предоставленные ему законом те или иные эффективные способы исполнения судебного решения. В частности, в соответствии с абз. 5 ст. 12 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 118-ФЗ «О судебных приставах»[113], с Федеральным законом от 21 июня 1997 г. №119-ФЗ «Об исполнительном производстве»[114] судебный пристав-исполнитель имеет право арестовывать, изымать, передавать на хранение и реализовывать арестованное имущество. В свою очередь, в предлагаемом на рассмотрение казусе суд выносит решение, руководствуясь, в первую очередь, формальными обстоятельствами, не утруждая себя поиском фактического адекватного сложившейся спорной ситуации решения, которое бы требовало от должника надлежащего (объективного, справедливого) исполнения гражданско-правовой обязанности.

Гражданин С. в 2000 г. заключил с обществом с ограниченной ответственностью «Трест № 7» договор долевого участия в строительстве жилого дома, по которому С. должен был внести 573 846 руб., а ООО «Трест №7» обязан был предоставить в апреле 2002 г. двухкомнатную квартиру общей площадью 62 кв. м. Гражданин С. выполнил свои обязанности в полном объеме, а ООО «Трест №7» с ноября 2001г. приостановил строительные работы. В июне 2003 г. гражданин С. обратился с иском в Октябрьский районный суд г. Саратова с требованием о расторжении договора и возврате денежных средств с неустойкой, предусмотренной договором. Суд удовлетворил требования гражданинаС. и взыскал с ООО«Трест №7» 611 917 руб.

Одной из самых острых и нерешенных проблем в правоприменительной практике является исполнение государством, субъектами РФ и муниципальными образованиями своих гражданско-правовых обязанностей. Общие положения, принципы участия данных субъектов в гражданских отношениях определены, в частности, в гл.5 ГКРФ; в ст.13, 16, п.5 ст.115, ст.212, 306, 1069 — 1071, абз.3 ст.1100 ГКРФ[116].

Так, в соответствии с п.1 ст.124 ГК РФ государство, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с гражданами и юридическими лицами. Установлены правила о гражданско-правовой ответственности государства за вред, причиненный незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностными лицами (ст. 53 Конституции РФ, ст. 16 ГК РФ). Конкретизация указанного принципа представлена, наряду с ГК РФ, и в иных нормативно-правовых актах: в Законе РФ от 18 октября 1991 г. № 1761-I «О реабилитации жертв политических репрессий»[117]; Законе РФ от 26 апреля 1991г. № 1107- I «О реабилитации репрессированных народов»[118]; Закон РФ от 27 апреля 1993 г. № 4866-1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан»[119]  и др.

Таким образом, совокупность особых правил, учитывающих специфику регулирования отношений с участием публично-правовых образований, существует. Вместе с тем, как показывают многочисленные примеры из практической деятельности, судебной и судебно-арбитражной практики, государство, органы публичной власти зачастую фактически (реально) не исполняют свои гражданско-правовые обязанности, уклоняются от предусмотренной законом гражданско-правовой ответственности. В некоторых случаях можно обнаружить «попытки прямого нормативного закрепления за публично-правовыми образованиями преимуществ и льгот, отсутствующих у других участников гражданского оборота»[120]. В чем недостатки механизма исполнения обязанностей? Рассмотрим примеры.

Граждане, выиграв в судах дела по финансовым претензиям к государству, направляют исполнительные листы для исполнения во Второй  межрайонный отдел службы судебных приставов по Центральному административному округу г. Москвы. Ценные письма с исполнительными листами, поступая в 17-е отделение связи г. Москвы, обслуживающее Службу судебных приставов, не забираются ее представителями. Пролежав месяц на почте, возвращаются отправителям, как не полученные адресатом. Граждане переоформляют ценные письма в заказные, которые Служба судебных приставов вынуждена получать. Однако и в этом случае Служба судебных приставов никаких исполнительных действий не производит: исполнительное производство не возбуждается, копия постановления об этом взыскателю не направляется, исполнительные листы не регистрируются и возвращаются назад без исполнения. Ссылаясь на ст. 110 Федерального закона от 27 декабря 2000 г. № 150-ФЗ «О федеральном бюджете на 2001 год»[121] и постановление Правительства РФ от 22 декабря 2001 г. № 143 «Об утверждении Правил взыскания на основании исполнительных листов судебных органов средств по денежным обязательствам получателей средств федерального бюджета»[122], судебные приставы-исполнители предлагали взыскателям самим предъявлять Минфину России исполнительный документ. В ст. 110 указанного Федерального закона говорится о том, что Правительство РФ вправе установить только порядок исполнения рассматриваемых исполнительных документов, но не вводить новых субъектов исполнительного производства (то есть самих взыскателей). Таким образом, нарушаются конституционные права граждан, закрепленные в ст. 52 и 53 Конституции РФ[123].

Е.А. Суханов совершенно справедливо отмечает, что государство, используя законодательные возможности публичной власти, ставит себя в привилегированное положение.  «Отсутствие бюджетных средств становится безусловным основанием к отмене любых обязательств государства, хотя в гражданском праве, как давно известно, отсутствие у должника необходимых денежных средств никогда не являлось и не могло стать основанием освобождения его от ответственности (п. 3 ст. 401 ГК РФ)»[124].

Можно констатировать: механизм исполнения своих обязанностей государством далеко несовершенен, и, в частности, в вопросах исполнения судебных решений, установления исключений в регулировании отношений с участием публично-правовых образований из общих правил гражданско-правовой ответственности. По всей видимости, требуются новые правовые инструменты (правовые средства), которые бы укрепили основы  гражданских правоотношений, послужили реализацией в практической деятельности принципа равенства участников гражданского оборота. В связи с этим выглядит целесообразным предложение о принятии закона, который бы регулировал гражданско-правовую ответственность государства, субъектов РФ и муниципальных образований за вред (за убытки), причиненный его органами и (или) их должностными лицами[125].  Кроме того, в соответствии со ст. 127 ГК РФ необходимо принять закон об иммунитете государства и его собственности. Не без оснований предлагается принять федеральные законы об участии государства в предпринимательской деятельности, о государственных корпорациях[126].

Решение суда по восстановлению нарушенных имущественных прав лица и необходимости исполнения обязанности есть, а фактического восстановления имущественного положения потерпевшего лица, то есть надлежащего исполнения обязанности нет.

О различии юридического исполнения обязательства и фактического обращено внимание и в Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России, где рассмотрен другой актуальный пример: установление момента исполнения денежного обязательства. Правоприменительная практика по данному вопросу свидетельствует о неоднозначности подходов. Неприемлемой является ситуация, когда указанная обязанность считается исполненной с момента предоставления в банк поручения на уплату долга при наличии достаточного остатка на счете должника. В частности, именно таким образом налоговое законодательство определяет правила исполнения обязанности по уплате налога (п.2 ст.45 Налогового кодексаРФ[127]). Это приводит к неоправданному перенесению риска неполучения платежа на получателя средств, который не имеет возможностей ни в выборе банковской организации плательщика, ни в «маршруте движения» денежных средств. Следовательно, кредитор (получатель средств) попадает «в полную зависимость от действий должника, в результате чего денежное обязательство юридически может считаться исполненным, тогда как фактически кредитор не получает причитающегося ему по обязательству»[128].

Общий вывод. Для полной реализации субъективного гражданского права, надлежащей его защиты требуется не только формальное (абстрактное), но и фактическое (реальное) исполнение субъективной гражданской обязанности. Именно с этого момента можно считать юридическую обязанность исполненной в полном соответствии с «духом и буквой закона».

С целью дальнейшего совершенствования гражданского законодательства предлагается внести дополнение в абз.2 п.1 ст.12 Федерального закона «О судебных приставах», а именно, после слов «судебный пристав-исполнитель: принимает меры по своевременному, полному и правильному исполнению исполнительных документов» добавить «принимает меры по реальному (фактическому) исполнению судебных решений»[129].

Кроме того, целесообразно включить в гл. 2 ГК РФ отдельную статью с названием «Исполнение гражданских обязанностей». Имеет значение принятие даже ряда статей, посвященных дефинитивным характеристикам гражданско-правовой обязанности и гражданско-правовой ответственности. В данных положениях необходимо предусмотреть определение и основополагающие принципы исполнения гражданско-правовых обязанностей[130], в частности правило, а точнее, общий принцип гражданского права, по которому исполнение субъективной гражданской обязанности считается осуществленным (реализованным), то есть достигшим своей правовой цели, с момента формального и фактического должного, требуемого поведения.