§ 5. Ограниченные вещные права государственных предприятий И учреждений
Статьей 19 ГК 1922 г. устанавливалось, что государственные предприятия, переведенные на хозрасчет, несут ответственность имуществом, «состоящим в их свободном распоряжении». В соответствии со ст.
6 Декрета ВЦИК и СНК от 10 апреля 1923 г. «О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)» трест «владеет, пользуется и распоряжается предоставленным ему государственным имуществом».Пункт 4 Типового устава государственного промышленного треста (утв. Приказом ВСНХ СССР № 1106 от 1 сентября 1927 г.) говорит об имуществе, «принадлежащем тресту»[244]. Большая же часть подзаконных нормативно-правовых актов предпочитает оперировать терминами «имущество», «оборудование», «инвентарь», «продукция», «капитал» без уточнения того права, на котором вещи принадлежат управомоченному лицу. Напомним, несмотря на то что госпредприятия и учреждения как юридические лица «обладали» имуществом, собственником этого имущества признавалось государство, хотя бы в силу того, что большинство объектов было изъято из гражданского оборота.
Заметим, что проблема определения права государственного юридического лица на имущество чувствовалась все острее, поскольку помимо государственной собственности существовала кооперативная, а впоследствии и профсоюзная (иная общественная) собственность. Колхозы могли создавать подсобные предприятия и межколхозные объединения. Профсоюзы включали в себя отдельные звенья и ячейки. Всем этим субъектам передавалось определенное имущество, однако право, которым соответствующее лицо обладало, долгое время оставалось без названия.
Под влиянием достижений советской цивилистической мысли в законодательных актах появляется право оперативного управления. Впервые субъектом оперативного управления были признаны государственные организации. Это случилось в 1961 г. с вступлением в силу Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик.
Обратим внимание на то, что этот акт не содержал в себе словосочетания «право оперативного управления», а указывал лишь, что государственное имущество, «закрепленное за государственными организациями, состоит в оперативном управлении этих организаций» (ст. 21 Основ)[245]. Впоследствии именно право оперативного управления было введено в ГК РСФСР 1964 г. и в подзаконные акты. Спустя некоторое время под влиянием советской цивилистики данное право было признано за межколхозными, государственно-колхозными и иными государственно-кооперативными организациями.Несмотря на появление определенного названия, содержание права оперативного управления было различным: в его состав могли входить в разных сочетаниях все правомочия собственника. Моментом, объединявшим все случаи оперативного управления, являлась императивная предопределенность собственника всего комплекса имущества, переданного субъекту, и одновременно зависимость (по общему правилу административная) субъекта от собственника. Единственной формой собственности, которая по очевидным причинам избежала появления института оперативного управления,* оказалась личная собственность.
В 1990 г. наряду с правом оперативного управления появилось и право полного хозяйственного ведения. При этом согласно ч. 2 ст. 5 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» от 24 декабря 1990 г. право полного хозяйственного ведения признавалось за предприятием, а в соответствии с ч. 3 этой же статьи Закона «имущество, закрепленное собственником за государственными и иными учреждениями, финансируемыми за счет средств собственника, находится в оперативном управлении этого учреждения». Оперативное управление отличалось от хозяйственного ведения более ограниченным объемом: его пределы определялись не только законом, но и целями деятельности, заданиями собственника и назначением имущества.
Ограниченные вещные права перешли из советского периода в современное законодательство, в связи с чем они будут нами подробно рассмотрены в догматической части работы.