§ 3. Классификация вещей в Своде законов
Как было указано выше, вещные права сосредоточены в основном во второй книге десятого тома Свода законов («О порядке приобретения и укрепления прав на имущества вообще»)[84]. Открывается эта книга разделом о вещах.
В нем представлены три главы: 1) «О раз
ных родах имущества»; 2) «О имуществах государственных, удельных, принадлежащих разным установлениям, общественных и частных»;
- «О имуществах наличных и долговых».
В первой главе первого раздела речь идет о классификациях вещей в гражданском праве. Первой из них является разделение вещей на движимые и недвижимые.
Впервые термин «недвижимое имущество» появляется в знаменитом Указе Петра I 1714 г. «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах», более известном как Указ о единонаследии[85]. В соответствии с п. 1 Указа «всем недвижимых вещей, то есть родовых, выслуженных и купленных вотчин и поместей также и дворов и лавок не продавать и не закладывать...»[86]. Тем самым указ, с одной стороны, завершил многовековое существование близких к тому времени категорий вотчин и поместий, окончательно уничтожив их различие в правовом положении, а с другой — создал новую для русского права категорию недвижимого имущества.
В 1731 г. Указ о единонаследии был отменен, но при этом Анна Иоанновна специально повелела: «Впредь с сего нашего указа как поместья, так и вотчины именовать равно одно — недвижимое имение»[87].
Практические последствия разграничения вещей на движимые и недвижимые во времена Свода законов сродни современным: предписывается особый порядок совершения актов в отношении недвижимостей, что обусловлено их большей ценностью.
Другой особенностью правового режима недвижимых вещей в Своде было законодательное запрещение мены одних недвижимостей на другие. Подобное ограничение является своего рода историческим недоразумением.
Выше был процитирован п. 1 Указа о единонаследии, которым запрещалось «продавать и закладывать» недвижимые вещи. Таким образом, мена недвижимостей прямо не была запрещена, однако общество расценило данное постановление как запрет отчуждать недвижимость любыми способами. Впрочем, данный запрет не носил абсолютного характера, поскольку п. 12 Указа допускалась продажа тому, «кто принужден будет» (в смысле «кто будет нуждаться») при условии уплаты пошлины.Наряду с этим способом отчуждения Анна Иоанновна разрешила передавать недвижимость дочерям в качестве приданого. В законодательстве Екатерины II мена прямо нигде не дозволена, и в связи с этим в 1786 г. Правительствующий сенат признал мену недвижимостей запрещенной.
Вернемся к классификациям вещей, представленным в Своде законов. Земли делятся на населенные и ненаселенные (т. X, ч. 1, ст. 385). Практическое последствие заключалось лишь в том, что первые могли иметь только дворяне, но это различие отпало с отменой крепостного права.
Затем отграничиваются раздельные имущества от нераздельных (т. X, ч. 1, ст. 393), благоприобретенные от родовых (т. X, ч. 1, ст. 397), тленные от нетленных (т. X, ч. 1, ст. 405). Первая и третья классификации не представляют большого интереса для целей настоящей работы. Единственное скажем, что к нераздельным имениям относились заповедные и майоратные (т. X, ч. 1, ст. 394) — особый вид недвижимых имуществ, принадлежащих дворянам, которые по общему правилу не подлежали отчуждению и дроблению в целях сохранения благосостояния этого сословия.
Деление вещей на благоприобретенные и родовые имеет очень длинную историю. Так, законодательство московского периода отличает купленные вотчины от родовых, а позднее — купленные поместья от родовых. Несмотря на слияние поместий и вотчин в едином понятии «недвижимость», деление недвижимых вещей по критерию способа поступления его в собственность лица (по наследству или путем приобретения от чужеродца) сохранилось.
Так, в ст. 22 Грамоты на права вольности и преимущества благородного российского дворянства 1785 г.
(которая более известна как Жалованная грамота дворянству) содержалось следующее положение: «Благородному свободная власть и воля оставляется, быв первым приобретателем какого имения, благоприобретенное им имение дарить или завещать, или в приданое или на прожиток отдать или передать, или продать кому заблагорассудит; наследственным же имением да не распоряжает, инако как законами предписано»[88]. Под последними словами, по мнению Государственного совета 1823 г., следует понимать воспрещение распоряжаться родовым имуществом, помимо ближайших наследников.Другая особенность родовых имений заключалась в том, что в случае продажи такого имущества чужеродцу у ближайших родственников было право выкупа (во времена Свода законов срок такого права составлял три года — т. X, ч. 1, ст. 1363).
Деление вещей на родовые и благоприобретенные составляло особенность нашего права, поскольку ни одному европейскому правопорядку, существовавшему в период действия Свода законов, неизвестна подобная классификация. Она не вошла не только в последующее законодательство, но и в проекты Вотчинного устава и Гражданского уложения.
Следующая, вторая глава посвящена классификации вещей в зависимости от субъекта вещного права. Имущества по Своду законов делятся на государственные, удельные, дворцовые, общественные, имущества, принадлежащие разным установлениям, и частные (т. X,
ч. 1, ст. 406—415).
Сама глава в Своде законов представляется излишней, поскольку при ближайшем рассмотрении оказывается, что вещные права, принадлежащие государству и частным лицам, ничем не отличаются. Единственное полезное указание для настоящей работы, которое можно из нее извлечь: большие дороги и судоходные реки принадлежат к составу государственных имуществ (т. X, ч. 1, ст. 406). Хотя редакция этой статьи не совсем четкая, но, по всей видимости, эти объекты действительно не могли принадлежать частным лицам.
Наконец, последняя, третья глава первого раздела второй книги говорит о разделении вещей на наличные и долговые.
Нетрудно догадаться об источнике происхождения этой классификации Свода законов. Приведем следующее место из записки М.М. Сперанского: «Имущества суть наличные или долговые (bona corporalis et incorporalia). Сие разделение есть главное и коренное; его легко можно основать на наших законах о наследстве, об описи имуществ... На сем различии имуществ основаны и две последующие книги: об имуществах наличных и об имуществах долговых, или обязательствах... и два процесса: один крепостной или вотчинный, другой исковой»[89].
і Таким образом, М.М. Сперанский взял за основу положения римского права о вещах телесных и бестелесных, а затем, поскольку задачей II отделения было создание свода, а не уложения, подыскивал нормы русского права, в которых хотя бы упоминалось о наличных или долговых имуществах. Данное разделение оказалось вовсе не нужным для гражданского законодательства; мы не найдем ни одного довода в пользу необходимости такого разделения «вещей» в праве того времени в отличие от римского. Другое дело, под этим разделением можно понимать отграничение вещного права от обязательственного[90], однако оно и так ясно чувствуется в системе Свода: вторая книга посвящена вещным правам, а третья и четвертая — обязательствам.
Заметим, что в категорию наличных имуществ М.М. Сперанский включал и сервитуты, что коррелирует с нормами римского права до- классического периода. Однако с того момента, как римские юристы стали различать вещи и вещные права, сервитуты попали в категорию res incorporates. Свод законов же включает в категорию долговых имуществ «все то, что нам принадлежит по договорам, заемным письмам, векселям и всякого рода обязательствам» (т. X, ч. 1, ст. 418), но не jus in re aliena.