Иов был своему богатству хозяином.
В Библии нет ни одного указания на порочный или предосудительный, с точки зрения нравственности, характер собственности как основания для ее отмены или, по меньшей мере, ограничения влияния.
Даже указание, согласно которому землевладения в каждый пятидесятый юбилейный год подлежат возврату первоначальным владельцам, направлено против концентрации землевладения, а не вообще против собственности на землю. В Ветхом завете встречаются многочисленные свидетельства, в которых акцентируется внимание на обязанности тщательно обрабатывать землю, заботиться о многодетных семьях. В том же духе выдержаны некоторые притчи Иисуса, например о работниках в винограднике, о талантах, полученных человеком и подлежащих приумножению. Если же говорить о реальном воплощении принципа милосердия простыми людьми, то нельзя забывать, что столь настоятельно внушаемая обязанность оказания всяческой помощи бедным может быть реализована только при наличии права распоряжаться конкретными имущественными благами.Богатство людей, согласно христианству, может быть проверено на нравственность прежде всего через способность в нужный момент и ради высоких целей отказаться от него. Христос призывает богатого юношу, пожелавшего быть «совершенным» и исполнявшего все заповеди, продать, что тот имел, и раздать нищим, чтобы последовать за Ним. Заповедь христианской любви к ближнему в таком случае предстает как нравственное обязательство поделиться имеющимися благами и, прежде всего, с нуждающимися и страждущими. Уже в первых христианских общинах подбирались специальные люди (диаконы), обязанностью которых было постоянно оказывать помощь бедным и сирым.
Вместе с тем христианство не вводит бедность в число непреходящих добродетелей. Бедность не есть ценность сама по себе. Ее преимущество заключается не в отказе от собственности, тем более, что каждый должен нести в жизни свой крест, а в обретаемой свободе, в неделимости трудов во имя созидания Царствия Божия.Иначе обстоит дело с богатством: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие». Матфей повествует, что, услышавши это, ученики «весьма изумились» и усомнились, «кто же может спастись». На что Иисус отвечал: «Человекам это невозможно, Богу же все возможно». Здесь объясняется следующая двойственность. С одной стороны, Иисус не покушается на седьмую заповедь, т.е. на святость собственности и право людей жить без любого её отчуждения. С другой стороны, он опасается, что богатые могут отдать свою душу исключительно материальным благам, лишившись тем самым своего спасения (вхождения в Царствие Божие). Христос обеспокоен тем, что обладание большими материальными благами ожесточаетсердца людей, развивает алчность и эгоизм, возводит барьеры для общения с Богом, которые зачастую оказываются непреодолимыми.