Введение

Фашистское право является одним из основных рычагов, при помощи которого осуществляется открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала.

Ленин еще задолго до появления фашизма в его нынешнем виде указал и разъяснил ту тенденцию развития буржуазного права, которую мы теперь называем фашизацией права и которая находит свое завершение в странах ныне «торжествующего» фашизма (Италия, Германия, Польша и др.).

«Эпоха использования созданной буржуазией законности,— говорит в другом месте Ленин, — с м e н я e т с я эпохой величайших революционных битв, причем битвы эти по сути дела будут разрушением в с e й буржуазной законности, в с e г p буржуазного строя, а п о ф о p м e должны начаться (и начинаются) растерянными потугами буржуазии избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимой законности!.. Bpar запутрлся в своей собственной законности,., вынужден рвать свою собственную законность» \

Особенности и настоящее содержание фашистского права и его законодательства могут быть правильно поняты лишь при учете той политической ситуации, которая характерна для тех стран, где фашизм временно приходит к власти. «Народные массы не дошли еще до того, чтобы пойти на штурм ка- питализма, но что идея штурма зреет в сознании масс, — в этом едва ли может быть сомнение. Об этом красноречиво говорят хотя бы такие факты, как испанская революция, свергнувшая режим фашизма, и рост советских районов в Китае, который не в силах приостановить соединенная контрреволюция китайской и иностранной буржуазии. Этим, собственно, и объясняется тот факт, что господствующие классы капиталистических стран старательно уничтожают или сводят на-нет последние остатки парламентаризма и буржуазной демократии, которые могут быть использованы рабочим классом в его борьбе против угнетателей, загоняют в подполье коммунистические партии и переходят к открыто террористическим методам сохранения своей диктатуры.

«Фашизм есть реакционная сила, пытающаяся сохранить старый мирпутем насилия». Фашистский строй не стремится куста- новлению новых, отличных от капиталистического строя общественных отношений. Erp задача состоит лишь в изыскании и осуществлении новых, дополнительных мер к защите этого строя от назревающей пролетарской революции. Незыблемость осуовных устоев капиталистического строя, буржуазной частной собственности, капиталистической прибыли, буржуазного права оборота, землевладельческой ренты, буржуазного семейного права и т. д. — это основная догма фашизма.

Неотъемлемым свойством буржуазного строя, как известно, является превращение права, служащего этому строю, в фетиш, фетишизация права. Отсюда наряду с бесконечным числом случаев открытого, самого свирепого физического внесудебного уничтожения политических противников фашистского режима, повышенное внимание к самой организации правовой надстройки, в частности к организации суда, к политизации его аппарата, к подготовке фашистских юристов, к удовлетворению групповых запросов адвокатуры, нотариата и т. д.

Старый строй общественных отношений приходится защищать в условиях крайне обострившихся его противоречий, в условиях ожесточенной классовой борьбы, в условиях, когда идея штурма капитализма зреет в сознании масс. B этих условиях старые методы и приемы защиты буржуазного права оказываются недостаточными.

Классовый террор находит свое выражение не в одних драконовских законах и не в одной системе судебной расправы,— еще более эффективен общий режим, воцарившийся в *стране с захватом власти гитлеровской бандой. Это режим каторжной казармы и безудержного полицейского произвола. Система концентрационных лагерей, система пыток в фашистских застенках, практика умерщвления попавшихся в руки жертв режима, уводы и похищения с целью убийства политических противников, расстрелы при фиктивных побегах, мнимые самоубийства заключенных, инсценирование мнимых преступлений (поджог рейхстага является далеко не единственным случаем из этой практики), демагогическая и шовинистическая обработка общественного мнения для оправдания всех этих бесчинств — все это стало неотъемлемой принадлежностью нынешнего режима в Германии.

Ho и устанавливая свою систему права, фашизм больше всего озабочен тем, чтобы не связать себе руки. Ввиду этого вся система характеризуется бьющими в глаза противоречиями. Эти противоречия составляют самую сущность фашистского режима.

Система управления, основанная на голом насилии, маскируется лозунгами осуществления всенародных интересов, лозунгами «права и справедливости».

Диктатура ничтожной кучки финансовой и промышленной плутократии, вызванная к жизни стремлением во что бы то ни стало отстоять буржуазный строй, капиталистическую частную собственность и углубить систему эксплоатации, нацепила на

’ Димитров, Доклад Vll конгрессу Коминтериэ, Партиэдат, Ifl86 r.. с. 9.

Є

себя вывеску социализма для того, чтобы еще крепче затянуть петлю нужды на шее трудящихся масс.

Объявив войну несправедливому Версальскому договору, правящая в Германии кучка политических авантюристов видит свою основную задачу в том, чтобы навязать миру свой «Версаль» за счет трудящихся масс и в частности и в особенности за счет пришедших к подлинному социализму трудящихся масс Союза советских социалистических республик.

Этим основным целям и служит система фашистского режима в современной Германии. Ha службу этим целям поставлена и так называемая наука права, которая изготовляет идеологию фашистского права. Наиболее реакционная и шовинистическая форма фашизма — германский фашизм обосновывает свое правовое новаторство и наиболее реакционной и шовинистической правовой теорией, именно — расовой. Популяризации этой теории посвящена книга профессора Николаи, бывшего президента вюртембергского правительства и представителя партийного (нацистского) руководства «государственноправовой мысли». Как видно из предисловия ко второму изданию этой работы, она выполнялась автором по определенному заданию, так что излагаемые им взгляды должны рассматриваться как официозная теория немецкого фашизма. «После легального завоевания государственной власти в Германии национал-социалистской партией расовая теория права стала, так сказать, п p а в о в о й т e o- p и e й Г e p м а н и и» *.

19 пункт так называемой «программы» национал-социалистской партии следующим образом формулирует задачи в области права: «Мы требуем немёцкого народного права для замены им римского права, которое служит материалистическому общественному строю». B этой формуле мы имеем, во-первых, осуждение римского права, во-вторых, якобы осуждение существующего строя, как проникнутого материалистическим духом, который и воплощен в римском праве. Из этих двух отрицаний вытекают два вывода; во-первых, тот строй, который берутся построить гитлеровцы, это строй, в котором господствуют не узкие материалистические интересы ничтожной олигархической группы, а сплошная идеалистическая идиллия, и во-вторых, германское народное право т— это право, построенное на идеалистических началах.

Критике римского права фашистские юристы уделяют очень много бумаги и чернил. Николаи формулирует различие между римским и «истинно-германским» правом следующим образом: «Там (в римском праве) право — это приказ, по произволу издаваемый правящей государственной властью, здесь (в «истинногерманском» праве) право — это вечная нравственная величина, которая стоит над государственной властью, и которую государ- [5] ственная власть не в состоянии изменять» Ч Господство принІ цилов римского права в действующем праве автор объясняеі тем, что среди немецких юристов имела распространение позиІ тивистическая теория права. Позитивизм — это продукт общегп либерально-материалистического «иудейского» мировоззрения господствовавшего в Германии до пришествия фашистского мес сии германского народа — Адольфа Гитлера. Позитивизм дол жен быть сменен единственно якобы правильной и научнойтео рией — расовой, или что то же—биологической теорией праваІ Правда, по собственному признанию фашистского профессора «внутренние взаимоотношения между расой и правом ждут ещі основательной обработки». Это однако не мешает ему признаті априори научную обоснованность этой теории.

Сущность же расовой «теории» права заключается в следу, ющем: «Каждый человек появляется на свет с врожденными ему социальными инстинктами. Эти инстинкты говорят ему, как он должен себя вести для того, чтобы была возможна упорядочен^ ная'совместная жизнь с другими людьми. Инстинкт, который подсказывает, чтб есть право, это — совесть. Социальный ин-: стинкт, прдвовой инстинкт говорит, чтб есть истина й чтб ложь, чтб есть добро и чтб есть зло». Эта прирожденная способность чувствовать, оценивать, знать, чтб есть право, как себя правильно вести для того, чтобы в обществе были мир и пррядок, унаследована северным человеком от его предков, от самого, б о г а п p а в а. Эта способность дается не через заученное усвоение, не как извне переданная мудрость, — она лежит в крови, в особом предрасположении. Поэтому не всякий, не любой человек может знать право, а только тот, кто принадлежит к чистой расе, кто рожден от настоящего брака между людьми, принадлежащими к одному роду,- чье родословное древо свободно от чужой примеси. Только северный ариец может знать право, может творить его, применять и провозглашать. Только северный ариец может быть судьей, законодателем, вождем.; «Тиу, германский бог права, носил меч и был одновременно богом войны. Если мы правильно1 постигнем старогерманское ми-1 ровоззрение, то в этом нет противоречия. Право требует защиты, оно требует постоянной готовности заступиться за права.’ Свет, сзобода и право существуют не для трусов, а для храбрых и мужественных. Тот, кто пресмыкается, не должен удивляться, если его топчут ногами. Для своей действительности право предполагает постоянную готовность утвердить право. Поэтому, по немецкому правовоззрению война рассматривается не как правонарушение, а как правовое действие... Сильный, имеет в отношении слабого право, притязание на то, чтобы тот; ему уступил место, уступил землю, где бы он мог селиться и где бы oH выиграл место для потомства».

Приведенные цитаты не нуждаются в комментариях. He превзойденное никогда и никем мракобесие, не знающее границ [6]

. «национальное» самомнение, соединенное с звериным шовинизмом и необузданным милитаризмом — вот черты «идеалистического», «истинно-германского права». Самый лютый враг немецкого народа не в состоянии был бы написать худший пасквиль на немецкий народ, если только исключить из него ничтожную клику империалистов, севших на шею немецкого народа под водительством политических авантюристов и националистических маниаков.

Согласно «немецкому воззрению» право, якобы, «возникает из вечной идеи права и проявляется в чувстве права того народа, для которого это право является прирожденным. Это принадлежащее народу свойство. Если оно не функционирует, существование народа невозможно. Без права нет жизни» *.

«Такая чистая в расовом отношении группа людей в каждое данное время постоянно выявляет в силу прирожденной способности к восприятию и прирожденной творческой энергии одни и те же чувства и мысли, одни и те же душевные переживания и те же оценки и притом в однородной форме у каждого связанного с ним общностью крови. Это и есть народный дух. Душа расы проявляется у каждого отдельного человека в его совести, в его чувстве. Речь идет здесь о прирожденном свойстве, о влечении, о'б инстинкте, регулирующем внешнее по- ведение человека. Это чувство передается по наследству. Оно ^продиктовано самым законом жизни, оно биологично и имеет У^свое основание в расе».

»,, Эта метафизическая дребедень преподносится как истинно- ^научная теория права. Ho если право является выявлением народного духа, тогда чем же отличается расовая теория от исторической школы Савиньи, Пухта и др.? Ответ на этот вопрос необходим фашистскому идеологу права потому, что глава исторической школы Савиньи был романистом, т. e. признавал историческую закономерность рецепции римского права в Германии, много содействовал его разработке и усвоению его немецким правом. Ошибка Савиньи, по мнению фашистского философа права, состоит в том, что он был слишком историчен, брал исторические факты и право, как оно есть, а не подвергал его критической оценке с точки зрения его внутреннего содержания. Фашистскомзг философу права более близки по духу неокантианские конструкции Штаммлера об истинном праве, ибо они постулируют определенный критерий для оценки того, что является правом. C точки зрения биологической теории права, его задачей является сохранять чистоту рода, защищать чистоту расы и благодаря этому сохранить чувство права, правовую совесть, являющуюся источником всякого права. Поэтому правом является только то, что служит сохранению жизни рода, племени, расы.

Такая постановка вопроса о праве делает его совершенно бессодержательным, ибо она проходит' мимо того, чтб де^стви-.

1 Цит. соч., с. Ж.

f,s ■

тельно является правом, так как на основании одного расового чутья нельзя определить, чтб является правильным в торговом праве, в конституционном и административном праве и т. п.

«Правовым ощущением человека право целиком не исчерпывается. Правовая совесть, прирожденный социальный инстинкт человека определяет только общее направление, как себгі следует держать, дает ответ, правда, на важнейшие вопросы о том, чтб добро, чтб зло, чтб справедливо и чтб несправедливо, но точная формулировка отдельного правового положения—дело рассудочного взвешивания и находит свое различное выражение». B связи с этим возникает вопрос о соотношении между правом и законом. Расовая теория, как видно из изложенного* оспаривает тождество права и закона. Ho отрицание этого тождества, которое правильно лишь с точки зрения марксистского понимания права, как оформления и закрепления классовых отношений, у расиста получается в силу бессодержательности самого понятия права. Отрицание тождества права и закона в расистской концепции имеет однако весьма определенное политическое содержание. Фашистская диктатура не желает связывать себе руки писанным правом. Поэтому ей нужна такая концепция, которая давала бы ее органам возможность поворачивать закон, как дышло. Произволу суда, полиции, гестапо, администрации, действующим по приказу начальства, должны быть предоставлены безграничные возможности.

Тема «Фашизм и германскее гражданское право» заслуживает серьезного внимания и разработки, ибо в гражданском, как, впрочем, и в остальном праве фашистской Германии, находят свое выражение и отражение все средства и методы осуществления небывалой еще в истории системы беспощадной эксплоатации трудящихся масс, их экономического и культурного порабощения.

Гражданское право является одной из форм политики господствующих классов; оно дает богатейший материал для характеристики системы классовых взаимоотношений.

Тяжелым гнетом, удушливым кошмаром повис фашизм над 65-миллионным населением Германии, являющейся одной из культурнейших стран Европы и мира, занимающей одно из первых мест в мире по уровню индустриально-технического развития. Эта страна дала человечеству величайших мыслителей и ученых. Германский пролетариат, давший образцы массовой организации классовой борьбы, стоит в первых рядах мирового революционного движения.. Германия по справедливости гордится тем, что она именно была родиной величайших творцов научного коммунизма, вождей пролетарского революционного движения— Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

B настоящее время реакция неистовствует в Германии во всех областях общественных взаимоотношений: экономической, политической, социальной, культурной, моральной. Мы видим 10

здесь возврат к порядкам и устоям самого мрачного средневековья: смертные приговоры, ежедневно лачками выносимые против революционных рабочих и крестьян, устрашительную си- стему уголовного преследования, доводящую до садизма методы физического и морального уничтоженияпротивников режима; культ розги и насилия в системе школьного воспитания; солдатскую муштру как основную программу всякого профессионального образования; восстановление крепостного права в области аграрных отношений вплоть до введения в обиход терминологии крепостных отношений отдаленного средневековья; военно-принудительные работы для безработной молодежи; фактическое ограничение свободы передвижения и избрания профессии для значительной части промышленного пролетариата; восстановление цехов и сословий; зоологический национальный шовинизм; издевательство над личностью, ограбление социальных прав женщины, низведение ее до роли родильной маншны и стремление "ограничить ее интересы узким кругом детей и мужа.

Настоящая работа в основном посвящена анализу законодательного материала. Ho подробный догматический анализ не входил в задачу автора, и навряд ли он представлял бы интерес для советского читателя. Употребляемый нами термин «гражданское право» шире обычного словоупотребления, ибо мы включили сюда также и вопросы так называемого хозяйственного права, аграрного (земельного) права, трудового права, а также и гражданский процесс.

Автор счел необходимым дать изложение доступного ему материала из судебной практики; к сожалению, ему не удалось дать сколько-нибудь значительного материала, характеризующего н и з о в у ю фашистскую юстицию. A между тем эта низовая юстиция и ее работа представляют особый интерес. Фашистский суд—не только важнейшее орудие экономической экспло- атации трудящихся масс и физического истребления передовых борцов рабочего класса, но и лаборатория, изготовляющая яд морального, идеологического порабощения.

При всей неполноте и недочетах предлагаемой вниманию читателей работы автор однако думает, что она поможет запол нить существенный пробел в советской литературе по вопро сам права современной фашистской Германии.

Было бы крупнейшей методологической (да и политической; ошибкой, если бы мы судили о правовой идеологии германского фашизма на основании тех положений, которые формулированы в партийной программе NSDAP[7]. Ибо никогда еще в истории идея партийной программы так не профанировалась, как в политической деятельности германских фашистов. Никогда партийная программа не служила исключительно демагогическим целям, как это имело и имеет место с знаменитыми 25 пунктами гитлеровской программы и в особенности с то частью, которая относится к хозяйственным проблемам и прі Pi надлежит перу г. Федера. Ибо если программа говорит о pa: ск личном отношении к денежно-финансовому капиталу и прои; Pe водительному индустриальному капиталу — о паразиуическо нС (raffender) характере одного и созидательном (schaffender) xapai ш тере другого, то это только плохо прикрытая тактика возвь НІ сить в глазах рабочего того именно капиталиста, с которы Ps рабочий каждый ,день и каждый час сталкивается, того капитг листа, который непосредственно сосет ero кровь. C банкирш 01 с представителем финансового капитала рабочий непосред TJ ственно не соприкасается. Ha этого-то невидимого для раб( н' чего капиталиста и целесообразнее всего взвалить все бедь Д его одного выгодно выставить в качестве виновника всех зо' современного общественного строя. Ho и выступления проти грабительского финансового капитала — одна сплошная дема| гогия.

Пообещав в своей программе национализировать банки, а сле довательно и вклады в них, германские фашисты не посягнулі ни на один пфенниг «ненавистных» им представителей ростоі щического, грабительского, по их собственному выраженик финансового капитала. Они обещали борьбу с процентным раб ством (ZinBknechtschaft), но ссудный процент, ввиду относителі ной скудости в Германии денежных капиталов, намного вынК чем в таких буржуазных странах, как Швейцария и Голландш Учетный процент Рейхсбанка держится до настоящего времен на той именно высоте, на которой он держался раньше и бы, установлен правительством Брюннинга. 5

B программе национал-социалистов значится национализациі трестов и синдикатов. Ho за три года власти фашистского пра вительства ни один трест не был национализирован. Более тогс почти перед самым приходом к власти фашистов как раз ті круги финансового капитала, которые давали 'деньги на нацио налистическую контрреволюцию, круги Стиннеса и И. Г. Фарбен индустри потребовали и официального снятия пункта програм мы о национализации трестов, который, был «перередактирован; в виде «регулирования деятельности» трестов и синдикатов.

Как известно, германские фашисты обещали мелким лавоч никам уничтожение универсальных магазинов, но не менее об щеизвестно, что эти универсальные магазины существую’ попрежнему. Когда средние и мелкие торговцы, составляющиІ значительную часть массовой опоры германских фашистов, выра жают свое нетерпение по этому поводу, им разъясняют, чті ликвидировать эти магазины нельзя потому, что в них вложен( свыше 460 миллионов марок банковских средств. Ha этом факті массУ познают механику всего современного капиталистической ro строя, всесилие финансового капитала. Ha этом примере оні убеждаются также в том, что не от ставленников финансовог< капитала, какими являются Гитлер и его организация, им сле дует ожидать улучшения своей участи.

э Известно, что германские фашисты объявили e своей про- , рамме войну крупным предприятиям, особенно в области сель- [; :кого хозяйства. Ho не менее общеизвестно, что ни при одном j режиме круПное землевладение не пользовалось в столь обиль- , іюй мере протекционистской финансовой, кредитной и всякой иной помощью со стороны государства, вплоть до восстановления крепостнических взаимоотношений в области использования рабочей силы, как при фащистском режиме.

Они пообещали в программе также отчуждение земли без оплаты для общественных целей. § 17 программы гласил: «Мы требуем земельной реформы, отвечающей национальным потребностям, издания закона о безвозмездной конфискации земли для общеполезных целей, отмены поземельной ренты и запрета всякой спекуляции землей>. По настоянию помещиков еще в 1928 r. была внесена следующая поправка: «Так как национал-социалистская партия стоит на почве частной собственности, то само собой разумеется, что термин «отчуждение без оплаты» касается лишь создания законных возможностей к тому, чтобы лишить права на землю тех, кто неправомерно ее добыл или плохо ею управляет». Под неправомерно добывшими землю надо понимать евреев.

Никто поэтому не вздумает всерьез считаться с этой стороной содержанйя гитлеровской программы.

B своей речи, произнесенной перед промышленниками в Дюссельдорфе осенью 1982 r., Гитлер так определяет отношение фащистов к частной собственности: «Частная собственность моральна и этична постольку, поскольку я допускаю, что производительная деятельность людей различна; если производительная деятельность людей различна, то должны быть различны ее результаты. Если различны результаты этой производительной деятельности, то целесообразно, чтобы распоряжение этими результатами находилось в соответственном отношении к этому». Таким образом происхождение права собственности, по Гитлеру, имеет глубоко нравственный, справедливый и целесообразный характер. «Справедливо» поэтому и наследственное право. Федер обещал ввести обложение наследств, пропорциональное дальности родства наследника, но это, конечно, осталось на бумаге.

Национал-социалистическая правовая концепция нашла общее философское выражение в работе Шпенглера «Пруссачество и социализм». Здесь мы имеем в закругленном виде теоретическое оформление системы беспощадной эксплоатации трудящихся масс, находящее уже подтверждение в повседневной практике германского фашизма. «Нет никакого «я» —• есть только «мы», чувство общности, в котором растворяется каждый со всем его бытием. Об индивидууме нечего говорит, OH должен принести себя в жертву целому. Здесь не каждый стоит за себя, но все за всех с той внутренней свободой в великом значении этого слова, как свобода послушания (libertas oboe- dientiae), которая наилучший свой пример имеет в прусской

Муштре (preussiche Zucht)». «Из мироощущения исконного поселенца прусской марки, колонизаторского ордена, вырабатывался необходимый принцип хозяйственного авторитета государства. Индивид получает хозяйственное задание. Права и обязательства по производству и использованию хозяйственных благ распределены. Цель не в обогащении отдельных лиц или отдельного лица, а в процветании всего целого»[8].

Итак, богатство, власть, эксплоатация чужого труда, благоденствие незначительной верхушки за счет нищенских условий существования милйионов — все это не результат частной собственности на землю, воды, железные дороги, фабрики, заводы и денежные капцталы. Это — общественные феномены, независимые от института частной собственности, имеющие совершенно иную причинную обусловленность. Их происхождение объяснимо лишь метафизически. Что же касается института права собственности, то его содержание исключительно жертвенного порядка. Вот определение права собственности, спроектированное двумя фашистскими комментаторами германского права (Schwarz und Цоаск. Die Gesetzgebung des dritten Reichs): «Собственность — это право господства над вещью. Оно обязывает собственника при его использовании обеспечить наибольшее благо той среды, в пределах которой оно используется, оно ограничено теми обусловленными моралью и нравами социальными и национальными обязательствами, которые лежат на индивидууме в отношении народа. Bo всем остальном собственник может обращаться с вещью по своему усмотрению».

Этот проект нового определения права собственности дается указанными выше авторами в связи с изложением ими закона от 13 декабря 1933 г. об ограничении прав соседства в отношении предприятий, имеющих особое значение для физического оздоровления (Gesetz Uber Beschrankung der Nachbarrechte gege- nUber Betrieben, die fur die VotksertUchtigung von 'besonderer Bedeu- tung sind. — RGB 1933 I S. 1068). Содержание этого закона заключается в том, что собственники участков, прилегающих к участкам, используемым для физкультурных целей и имеющим особое значение, в изъятие из общих положений, основанных на праве соседства, не имеют права требовать, например, того, чтобы были установлены ограждения или другие установки для предупреждения какого-либо ущерба (например, установка высокого забора, предупреждающего попадание футбольных или волейбольных мячей, и т. n.). Только тогда, когда угрожающий ущерб особо значителен, может быть возложено обязательство принять меры предосторожности, а также может быть присуждено какое-нибудь вознаграждение. Впрочем, для отыскания вознаграждения судебный порядок исключен. Можно добиваться вознаграждения лишь в административном порядке.

Этот закон приводит комментаторов в неописуемый восторг. «Ни в одном законе до сих пор основной принцип национал- [9] социалистического миросозерцания, а именно принцип «раньше общее благо, а затем частный интерес» (Gemeinnutz vor Eigen- mrtz) не нашел еще такого яркого выражения, как в этом постановлении». Закон этот, чрезвычайно ничтожный по своему хозяйственному значению, излагается под широковещательным заголовком: «Законы, относящиеся к преобразованию понятия собственности». Непонятно, почему комментаторы говорят о законах, когда излагается лишь один закон (не потому ли, что от радости в глазах двоится?).

Шпенглеровская постановка вопроса о социализме, выше- очерченная апологетика Гитлером, Федером и другими права собственности, потуги прикрыть ее существо новой социальной мотивацией — все это обусловливается исторически. Нынешняя полоса есть заключцтельная часть определенного исторического периода. Это есть период всеобщего кризиса капитализма, капитализма в монополистической его стадии. До крайности развились противоречия между рабочим классом и капиталистами, противоречия между городом и деревней, до чрезвычайности обострился сельскохозяйственный кризис, небывалых размеров достигли безработница и обнищание промежуточных слоев городского и сельского населения. До небывалой остроты выросли международные противоречия. Внешняя торговля упала. Выросли почти до непреодолимых размеров таможенные барьеры. Расшатана система международных расчетов. Рухнула устойчивость валют, считавшихся как-будто незыблемыми. Всюда вводится контингентирование ввоза, стремятся к осуществлению компенсационных форм внешней торговли, что означает безусловный застой международного товарооборота. Над всем этим вавилоном экономических взаимоотношений грозным кошмаром нависла перспектива новой империалистической войны.

B противовес этому развалу диктатура пролетариата привела на одной шестой земного шара к необыкновенному расцвету стройно организованной социалистической системы хозяйства. Диктатура пролетариата, осуществляя ленинско-сталинскую национальную .политику, политику дружбы и братства народов СССР, положила конец делению народов на «низшие» и «высшие» расы. «Раньше «принято было» думать, что мир разделен искони на низшие и высшие расы, на черных и белых, из коих первые неспособны к цивилизации и обречены быть объектом эксплоатации, а вторые являются единственными носителями цивилизации, призванными эксплоатировать первых. Теперь эту легенду нужно считать разбитой и отброшенной. Одним из важнейших результатов Октябрьской революции является тот факт, что она нанесла этой легенде смертельный удар, показав на деле, что освобожденные неевропейские народы, втянутые в русло советского развития, способны двинуть вперед дей- C T B и T e л ь н о передовую культуру и д e Й C T B и T e л ь н о передовую цивилизацию ничуть не меньше, чем народы европейские» \ 1

Охваченные мировым кризисом капиталистические страны ищут выхода в новой войне и уже заняты лихорадочной подготовкой к ней. Самая подготовка к войне является крупным фактором, который давит на экономическое состояние разных стран, в особенности такой страны, как фашистская Германия.

Одновременно в сознании широких трудящихся масс и раньше всего в рядах рабочего класса растет настроение возмущения, зреет революционный кризис. B этих условиях мы являемся свидетелями новых форм классовой борьбы, новых форм политической и экономической эксплоатации трудящихся масс. .Фашизм есть та новая форма политической и экономической эксплоатации масс, которую принес с собой капитализм в высшей стадии его разложения. Его основная задача — отстоять всеми мерами капиталистический строй, капиталистическую частную собственность на орудия и средства производства, деление общества на классы, закрепить и углубить классовое неравенство и классовую эксплоатацию.

Период относительно мирного развития капитализма отошел в прошлое. Поэтому, хотя существо общественных отношений как отношений эксплоатации осталось неизменным, по форме они изменились постольку, поскольку отношения эксплоатации стали более обнаженными, более бесстыдными.

Фашизм не вносит принципиальных изменений в буржуазное гражданское право, но его формы регулирования несколько изменяются.

Монополизировав государственную власть через партию германского фашизма, финансовая и промышленная олигархия в первую очередь позаботилась о создании крепкого разветвленного аппарата физического принуждения, используя при этом все средства внешнего устрашения. Вооружение фашистских отрядов самых разнообразных наименований, сначала нейтрализа- ция, а затем унификация и чистка полицииг, организация отря-

1 «Известия ЦИК CiQCP м ИДИК» в иомере от 17 февраля Ю36 r. приводят следующие данные о чистке германской полиции: «Германский фашизм наряду с усилением своих вооружений проявляет' большую энергию в области укрепления своего полицейского аппарата. Непрерывно идет чистка основной вооруженной опоры режима — GC. Чистка проходит формально под внаіком выявления расово-неполноценных элементов, а фактически имеет целью превратить CC в замкнутую, вполне надежную касту своеобразных «черных самураев» Третьей империи. Одновременно идет и чистка полицейского аппарата. B /целом ряде городов произошли и происходят смены старых полицей-президентов и замена их новыми, преимущественно из рядов CC или командиров штурмовых отрядов. Началом явилось снятие в прошлом году после известных июньских событий на Курфюрстендаме берлинского полицей-президента фон-Леветцова и замена его штурмовым командиром Гельдорфом. Радикальной чистке подвергается и рядовой состав полиции. Как указывает командующий германскими полицейскими отрядами, генерал-лейтенант Далюге, о журнале «Дейчер полицейбеамте», германская полиция уже сейчас состоит на 20 процентов иэ членов фашистской -партии, и принимаются меры к ее дальнейшему укомплектованию за счет «заслуженных фашистов». Наряду с мероприятиями по укреплению полицейского фашистского аппарата правительство, как известно, сочло нужным издать закон об обязательности для армии оказывать в случае необходимости поддержку полиции».

дов технической помоіди на случай забастовок, построение сети концентрационных лагерей и тюрем, открытое поощрение самых беспощадных избиений арестованных, широкое применение смертной казни, чистка суда и всего чиновничьего аппарата от ненадежных элементов, ликвидация всех остатков веймарских свобод, роспуск профессиональных союзов и унификация кооперативов, водворение в стране чисто казарменного, солдатско- полицейского режима — все эти меры расчистили почву и создали обстановку для временного беспрепятственного проведения в жизнь тех экономических «реформ», которые целиком и без остатка служат интересам крупного монополистического капитала и идущего рука об руку с ним крупного землевладения. Их империалистическим вожделениям подчинена вся внутренняя и внешняя экономическая политика «Третьей империи».