Трансафриканское путешествие Камерона
Еще более важные шаги в географическом изучении Центральной Африки были предприняты в 70-х годах со стороны восточного побережья материка.
В октябре 1873 г. направлявшийся в Занзибар караван с телом Ливингстона встретился в Таборе с посланной на помощь Ливингстону английской экспедицией под командованием 29-летнего шотландца, флотского лейтенанта Верни Ловетта Камерона.
Убедившись в том, что помощь его опоздала, Камерон отправил двух своих спутников-англичан сопровождать останки путешественника к побережью, сам же двинулся дальше на запад, чтобы продолжить его исследования. В феврале 1874 г. он прибыл в Уджиджи и в марте — мае совершил плавание по Танганьике, выполнив при этом очень детальную, прокорректированную астрономическими наблюдениями съемку южной, большей, части озера, очертания которой на карте Ливингстона были намечены лишь в первом приближении. Эта поездка увенчалась важным открытием: 3 мая 1874 г. Каме-
Карта Экваториальной Африки В. Л. Камерона
рон обнаружил вытекающую из озера, на западной его стороне, реку Лукуга. Место ' выхода стока Танганьики — предмета стольких предположений и догадок — оказалось совсем близко к острову Касенге, на котором еще в 1858 г. побывал Спик и который впоследствии неоднократно посещал при переездах через озеро Ливингстон. Камерон проследил Лукугу на несколько километров вниз по течению, пока его лодки не были остановлены перегораживавшими русло реки тростниковыми зарослями. Сознавая значение сделанного им открытия, он прервал исследование берегов Танганьики (хотя сначала намеревался объехать все озеро кругом) и поспешил вернуться в Уджиджи, чтобы немедленно отправить в Европу сообщение о результатах своего плавания.
От первоначально возникшего у него замысла спуститься по Лукуге на лодках и проследить ее на всем протяжении Камерон вскоре отказался как от предприятия слишком трудного и дорогостоящего (в частности, потому, что оно было сопряжено с необходимостью расчищать путь среди густой водной растительности).
Впрочем, особых сомнений в том, куда течет эта река, у него не было: и рассказы местных жителей, и вообще все то, что уже известно о гидрографии области, расположенной к западу от Танганьики, показывало, что она может впадать только в Луалабу. Камерон принял решение идти к Лу- алабе обычным путем работорговцев через страну маниема. В августе 1874 г. он уже был в Ньянгве, но расчеты его на то,чтобы предпринять отсюда плавание вниз по Луалабе, не оправдались: как и Ливингстону, ему не удалось достать лодок. Зато собранная им информация о дальнейшем течении Луалабы была более определенной, чем та, какой располагал Ливингстон: за последние два-три года географический кругозор арабо-суа- хилийских купцов заметно расширился. Еще в Уджиджи Камерон встретил араба, который рассказал ему, что спускался по Луалабе вниз от Ньянгве в течение 55 дней и добрался до моря; в тех местах, по его словам, эта река называется Конго. Никаких оснований сомневаться в этом сообщении у Камерона не было, и во всяком случае по прибытии на Луалабу он лично убедился в том, что она не может иметь никакого отношения к Нилу, так как протекает на слишком низком уровне.
В Ньянгве Камерон получил также сведения (на этот раз ошибочные), что Луалаба в своем среднем течении протекает через озеро Санкорра, которое особенно его заинтересовало. Не видя возможности достичь этого озера водным путем, он решил попытаться дойти до него пешком. С этой целью путешественник присоединился к направлявшемуся на юго-запад, за Луалабу, каравану богатого и влиятельного торговца слоновой костью и невольниками Хамеда бен Мухаммеда, более известного под прозвищем Типпо-Тип (с ним в свое время встречался и Ливингстон). Вместе с Типпо-Типом Камерон дошел до большой реки Ломами, посетив ее первым из европейцев.
Путь дальше на запад оказался закрыт: местный вождь, достаточно наслышанный о «подвигах» работорговцев, наотрез отказался пустить чужеземцев на левобережье реки. Тогда Камерон, получив у Типпо-Типа проводников, направился на юг, в феодальное государство народности балуба — Уруа, или Ка- сонго (Косонго); по пути туда он обследовал небольшой отрезок течения открытой им Ломами и часть водораздела между Ломами и Луалабой.
Из Килембы, столицы Уруа, куда он прибыл в октябре 1874 г., путешественник совершил экскурсию на юго-восток, к верхней Луалабе; с высокого левого коренного берега этой реки — той самой, о которой Ливингстон слышал как о «Западной Луалабе», — он смог бросить взгляд на ее широкую долину и расположенное в ней озеро Кисале (у Камерона •— Кассали), а также фиксировать место впадения в Луалабу ее левого притока Ловои. В дальнейшем он надеялся повторить попытку проникнуть к «озеру Санкорра», но не получил на то разрешения правителя Уруа. Камерон был поставлен перед выбором: либо возвратиться в Ньянгве и оттуда в Занзибар, либо идти в Анголу, куда изъявил готовность проводить его за приличное вознаграждение находившийся в то время в Килембе работорговец Жузе Антониу Алвиш (несмотря на свое звучное португальское имя, он был африканцем из Бие). Английский исследователь остановился на втором варианте.
В конце февраля 1875 г. Камерон с Алвишем выступили из Килембы к западному побережью. Путь экспедиции проходил по возвышенным столовым плато, образующим водораздел вначале между Луалабой и Ломами, затем между Луалабой и Касаи и, наконец, между Касаи и Замбези. Следуя близко к водораздельной линии, Камерон смог нанести на карту истоки целого ряда рек, в том числе Ломами, Лвембе, Лубилаша и Лул- вы. В районе истоков этой последней реки он вступил в пределы территории, уже известной географам благодаря исследованиям Ливингстона и Мадьяра. В октябре Камерон прибыл в Бие и после особенно тяжелого (из-за свирепствовавшего в стране голода) перехода к побережью завершил 7 ноября 1875 г. свое пересечение Африки в Катумбеле к северу от Бенгелы.
На всем протяжении этого трансконтинентального рейда, описанного им в двухтомной книге «Через Африку» (Лондон, 1877), Камерон вел тщательную маршрутную съемку, произвел несколько сотен астрономических определений долгот и широт и измерил высоту над уровнем моря более чем 3700 пунктов (тем самым впервые была обеспечена достаточно широкая база для создания гипсометрической карты Центральной Африки).
Из принципиально важных географических результатов экспедиции Камерона помимо обследования южной части Танганьики и открытия Лукуги следует отметить в первую очередь существенное уточнение представлений о гидрографической сети Луа- лабы. Камерон выяснил прежде всего, что две реки, слиянием которых образуется Луалаба, соединяются не ниже Ньянгве, как полагал Ливингстон, а много выше этого пункта. Оказалось, что восточная из этих рек, вытекающая из озера Мверу, носит название Лувуа, западная же именуется, как и объединенная река ниже слияния, Луалабой, а также Камолондо. Дошедшие до Ливингстона слухи об «озере Камолондо» относились, по-видимому, к расположенной в долине этой реки цепочке не слишком крупных озер, из которых Камерон лично повидал Кисале. На составленной Камероном карте фигурируют почти все сколько-нибудь значительные притоки верхней Луалабы; правильно показано, в частности, место впадения в нее Луфиры, которую Ливингстон ошибочно считал притоком «Луалабы Уэбба», т. е. Лувуа. Вообще конфигурация течения верхней Луалабы передана на карте Камерона поразительно верно, хотя сам он видел эту реку только в одном месте, да и то издали; это свидетельствует о высокой точности устной информации, полученной им от арабо-суахилийских торговцев, в особенности от Джумы ибн Салима, с которым он встречался в Уруа.Ломами, которую Ливингстон отождествлял с «Западной Луалабой», «Луалабой Янга», оказалась самостоятельной рекой, текущей в северном направлении параллельно Луалабе и впа
дающей в нее где-то ниже Ньянгве; при этом Камерон, как уже говорилось, имел возможность лично проследить часть ее течения и установить местоположение ее истоков. Немаловажно и то, что, пройдя вдоль водораздела, ограничивающего на западе бассейн верхней Луалабы, он убедился в невозможности прямой гидрографической связи между ней и Касаи. Менее точной была собранная им информация о течении Луалабы между местом ее слияния с Лувуа и Ньянгве: на его карте ниже этого слияния показано несуществующее озеро Ланджи.
Получив правильные сведения о том, что Луалаба является верховьем Конто, Камерон, однако, остался в неведении относительно большой дуги, которую эта река описывает в своем среднем течении, и «повернул» ее на своей карте на запад непосредственно от Ньянгве, приблизительно вдоль 4° ю. ш. Любопытно, что в этой интерпретации течение Луалабы — Конго почти точно совпадало с реально существующей широтной гидрографической осью Санкуру — Касаи. Понвидимому, информаторы Камерона спутали между собой эти две крупные водные артерии; об этом говорит и название озера, через которое якобы протекает Луалаба, — «Санкорра» (явно искаженное «Санкуру»), и сведения о том, что в это озеро впадают с юга реки Бусимани и Луилу (Бушимае и Лвилу, притоки Луби- лаша — Санкуру).
Помимо собственных полевых исследований Камерона и собранной им географической информации необходимо упомянуть еще и о его немаловажном теоретическом вкладе в решение основных проблем географии Центральной Африки. Мы имеем в виду сформулированную и убедительно аргументированную им гипотезу о том, что водосборный бассейн Конго должен располагаться по обе стороны экватора (ту же мысль, как мы знаем, высказывал еще Такки, но с тех пор она практически всеми игнорировалась).
«Эта великая река, — писал о Луалабе Камерон, — должна быть одним из истоков Конго, ибо откуда же еще этот гигант среди рек, уступающей по объему [стока] только Амазонке, мог бы получить те два миллиона кубических футов воды, которые он непрерывно вливает каждую секунду в Атлантику? Крупные притоки с севера объяснили бы относительно слабый подъем [уровня] Конго у побережья; ибо, поскольку ее огромный бассейн простирается по обе стороны от экватора, какая-то часть его всегда находится в зоне дождей, и поэтому питание главной реки все время примерно одинаково».
Исходя из этого глубоко верного взгляда, Камерон первым высказал предположение о том, что открытая Швейнфуртом Узле может быть притоком Конго. Идея эта была тогда встречена географами без особого сочувствия: по-прежнему представлялась более вероятной связь Уэле с Шари или Бенуэ.