Ливингстон и проблема Луалабы

Во второй половине 60-х годов в поиски истоков Нила вклю­чается знаменитый английский исследователь Южной Африки Давид Ливингстон.

Новая — и последняя — экспедиция Ливингстона была ор­ганизована Королевским Географическим обществом по иници­ативе его президента Р.

пост британского консула в Центральной Африке. Хотя усло­вия, на которых Ливингстону предоставлялась эта должность— без жалованья и без права на пенсию — граничили скорее с оскорблением, все же он принял правительственное предложе­ние, полагая, что в роли консула сможет более действенно бо­роться с работорговлей.

Ливингстон принадлежал к числу тех, кто считал, что глав­ный, наиболее удаленный от устья, исток Нила следует искать гораздо южнее, чем полагал Спик. Это мнение отчасти основы­валось на данных Птолемея, который помещал истоки Нила далеко к югу от экватора. Крайнюю позицию в этом вопросе занимал английский географ А. Дж. Финдлей. Он считал, что в озеро Альберт впадает с юга вытекающая из Танганьики река Рузизи, Танганьика же в свою очередь принимает с юга реку Марунгу, о которой слышал Спик и которую Финдлей отождествлял с Луапулой, известной из португальских источ­ников и по более поздним расспросным данным. Исток Марун- гу-Луапулы, помещавшийся Финдлеем в горах Мучинга к за­паду от Ньясы, и должен был, по его мнению, считаться глав­ным истоком Нила. Единственное, в чем Финдлей оказался прав, был его вывод о том, что Танганьика должна находиться выше над уровнем моря, чем показывали измерения Спика. Свою гипотезу Финдлей изложил в «Трудах» и «Журнале Ко­ролевского Географического общества» в 1867 г., уже после того, как Ливингстон снова отправился в Африку; однако есть осно­вания полагать, что путешественник познакомился с его взгля­дами еще раньше и находился под их влиянием.

Исходя из подобных представлений о местоположении ниль­ских истоков, английский исследователь намеревался проник­нуть к ним не с востока, как Спик, и не с севера, как Бейкер, а с юга, со стороны уже знакомого ему озера Ньяса, непосред­ственно продолжив тем самым маршруты своих предыдущих экспедиций. Новый африканский поход Ливингстона начался в бухте Микиндани к северу от устья Рувумы. Отсюда путешест­венник двинулся 4 апреля 1866 г. вверх по долине этой реки, ранее обследованной им лишь в низовьях, проследил ее почти на всем протяжении, вышел к озеру Ньяса, обошел его с юга и затем, взяв направление на северо-запад, последовательно переправился через две крупных реки, текущих на юго-запад: Лвангву и Чамбеши, разделенные горным кряжем Мучинга. Ли­вингстон знал, что первая из этих рек впадает в Замбези у Зумбо, вторую же поначалу тоже счел притоком Замбези, но местные жители сообщили ему, что она вливается в «очень большое озеро». Оставив решение вопроса о Чамбеши на буду­щее, английский исследователь продолжал путь на северо-запад и север и в начале апреля 1867 г. достиг берегов озера, местное название которого было Льемба; сначала Ливингстон думал,

что открыл какой-то новый водоем [§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§], но впоследствии выяснил, что это южная оконечность Танганьики.

Весь переход от побережья до Танганьики был полон труд­ностей и неудач. Приданные экспедиции английским правитель­ством в качестве вооруженной охраны индийские солдаты-сипаи вскоре отказались идти в неизведанные глубины Африки — как им представлялось, на верную смерть — во имя каких-то совершенно чуждых и непонятных им целей; в конце концов Ливингстону пришлось отослать их обратно. В дальнейшем путь экспедиции проходил через малонаселенные районы, где трудно было достать продовольствие. Люди изголодались. Часть носильщиков сбежала, захватив с собой различное экспедици­онное имущество, в том числе ящик с медикаментами, что было для путешественника настоящей катастрофой. «У меня было ощущение, что я теперь получил смертный приговор», — запи­сал он по этому поводу в своем дневнике.

На географические результаты экспедиции, впрочем, жало­ваться не приходилось. Важные открытия следовали одно за другим. Направившись от южного конца Танганьики на запад, Ливингстон достиг 8 ноября 1867 г. озера Мверу. «Озеро Мве­ру,— сообщал он, — по-видимому, порядочных размеров. С за­пада и востока его окаймляют горные хребты... Северный берег озера расстилается красивой дугой, напоминающей несогнутый лук; вдоль западного берега течет поток воды, образующий за­тем реку Луалаба; до впадения в Мверу эта река называется Луапула, а Луапула в свою очередь (если верны наиболее тол­ковые сообщения) до своего впадения в озеро Бемба, или Банг- веоло, именуется Чамбези». Собранные путешественником све­дения, таким образом, говорили, что Мверу «представляет со­бой одно из звеньев в цепи озер, связанных между собой рекой длиной около 500 миль». Направление стока этой гидрографи-

Карта последнего путешествия Д. Ливингстона

ческой системы оставалось неясным; некоторые сообщения по­зволяли думать, что «река впадает не то в озеро Танганьика, не то в другое озеро, за ним».

Двинувшись на юг вдоль восточного побережья Мверу, Ли­вингстон прибыл в расположенную на берегу маленького озера Мофве столицу Казембе — восточного княжества балунда, ко­торое к тому времени уже почти утратило связь с ядром госу­дарства Лунда (Муата-Ямво). «Местность здесь совершенно

ровная, — писал он, — но в пятнадцати или двадцати милях от Мофве, в Руа, виден длинный горный хребет. Между этим хребтом и Мофве протекает к озеру Мверу река Луапула». Ви­денные Ливингстоном горы были восточным краем плато Кун- делунгу.

Следующим достижением Ливингстона было открытие им 18 июля 1868 г. озера Бангвеулу (Бангвеоло) — еще одного из звеньев той же озерно-речной системы, конфигурация которой вырисовывалась все более определенно. Он посетил северо­западные берега Бангвеулу и совершил небольшую поездку по нему на пироге, но осмотреть все озеро и составить правиль­ное представление о его величине и очертаниях не смог: на его карте Бангвеулу имеет значительно большие размеры, чем в действительности, и при этом чрезмерно вытянуто в широтном направлении (по-видимому, полученная им информация о том, что оно простирается далеко на восток, относилась не к самому озеру, а к окаймляющим его с восточной стороны обширным болотам, затопляемым в сезон дождей). Ливингстон ошибся также, полагая, что Луапула вытекает из северо-западной око­нечности озера: место выхода ее находится на юге.

От озер Бангвеулу и Мверу путешественник направился в конце 1868 г. на северо-восток, к озеру Танганьика, и в февра­ле следующего года снова вышел к нему, на этот раз ближе к его середине. Ровно месяц заняло плавание на лодках сперва вдоль западного берега Танганьики, а потом напрямик через озеро в Уджиджи. Там Ливингстона ждали письма и различ­ные припасы, присланные ему с попутными караванами из Зан­зибара. Правда, большая часть адресованных ему грузов заст­ряла по дороге или была разворована; особенно печально было то, что путешественник, постоянно страдавший малярией и дру­гими болезнями, не получил самого нужного — лекарств. Все же и то, что дошло до Уджиджи, явилось существенным под­спорьем: Ливингстон опять обрел на некоторое время матери­альную независимость. Немного отдохнув и поправив здоровье в Уджиджи, он был готов к новым исследовательским походам.

К тому времени у Ливингстона родилось и окрепло убежде­ние в том, что открытая им озерно-речная цепочка Чамбеши — Бангвеулу — Луапула — Мверу — Луалаба (Лувуа) и есть главный исток Нила; прийти к такому выводу было для него тем легче, что он вполне отвечал представлениям о местонахож­дении нильских истоков, сложившимся у английского путешест­венника еще до начала его последней экспедиции.

север, в сторону Нила. Восточную он видел в озере Тангань­ика, которое, по некоторым из собранных им данных, могло сбрасывать воды либо в озеро Альберт, либо даже в Викто­рию — через Китангуле (Кагеру). Главным элементом запад­ной линии стока, известной ему только понаслышке, Ливинг­стон сначала считал реку Луфира в Катанге, позднее же полу­чил сведения еще и о «Западной Луалабе», сливающейся за­тем с «Центральной Луалабой», а также о принадлежащих к той же системе озерах или сзерсвндных расширениях рек.

Первоочередным объектом своих исследований Ливингстон избрал «Центральную Луалабу», текущую на север на сравни­тельно небольшом расстоянии к западу от Танганьики, в зем­лях народа маниема, куда только что успели проникнуть арабо- суахилийские работорговцы. В июле 1869 г. он покинул Уджид- жи, вновь пересек Танганьику и двинулся к интересовавшей его реке. Из-за частых болезней путешественника, враждебности коренного населения, ожесточенного набегами охотников за ра­бами, и по ряду других причин этот поход непомерно затянул­ся: только в конце марта 1871 г. Ливингстон вышел наконец к Луалабе у торгового селения Ньянгве. «Это могучая река,— записал он в свой дневник, — шириной не меньше трех тысяч ярдов и всюду глубокая. Нигде и ни в какое время года нельзя перейти ее вброд... Река течет здесь на север со скоростью около двух миль в час». По пути к Луалабе Ливингстон озна­комился с ее правым притоком Лвама; он узнал также о суще­ствовании ее левых притоков — Ломами и Лвеки, но сведения о них были слишком неопределенными, и впоследствии путе­шественник был склонен отождествлять эти две реки друг с другом и с «Западной Луалабой».

Многоводность Луалабы неоспоримо доказывала, что Ли­вингстоном открыта одна из крупнейших гидрографических артерий Центральной Африки; однако уверенность его в том, что это верховье Нила, начала слабеть. Сомнение в этом вы­зывало слишком низкое гипсометрическое положение Луалабы, определенное Ливингстоном приблизительно в 600 м над уров­нем моря; эта цифра была примерно равна или даже немного меньше той, какая принималась в то время в качестве высот­ной отметки Бахр-эль-Джебеля у Гсндсксро.

Первоначальный замысел Ливингстона — спуститься вниз по Луалабе, выяснить, куда она течет, а потом подняться по «Западной Луалабе» до ее истоков в Катанге — столкнулся с противодействием, с одной стороны, всесильных в тех краях работорговцев, с другой же — участников его собственной экс­педиции, точнее ее нового пополнения, незадолго до того при­сланного из Занзибара и вместо помощи доставившего путеше­ственнику одни неприятности. Это были невольники занзибар­ских купцов, «уступленные» их хозяевами британскому консулу Кёрку. Заинтересованные в скорейшем возвращении на побе­режье, они сперва пытались склонить к этому Ливингстона, когда же убедились в бесполезности уговоров, стали всячески восстанавливать против него местных жителей. В результате этого он не смог достать ни одной лодки для плавания вниз по реке; правда, такое плавание, как вскоре выяснилось, все равно было бы сильно затруднено порогами, которые образует Луа- лаба ниже Ньянгве. Путешествовать же посуху можно было, только примкнув к одной из опустошавших страну шаек охот­ников за рабами, общество которых Ливингстон совершенно не мог выносить с тех пор, как стал свидетелем учиненного ими массового расстрела мирных жителей, пришедших на рынок в Ньянгве, — жуткой бойни, имевшей целью запугать население и «создать в стране впечатление, что новые пришельцы — это великий и сильный народ».

Удрученный крушением своих планов, больной и разбитый, Ливингстон вернулся в октябре 1871 г. в Уджиджи. «Все тор­говцы возвращаются с успехом, — с горечью пишет он, —толь­ко я потерпел неудачу и пережил беспокойство, помехи, пора­жение, находясь почти у цели, к которой стремился».

Проблема Луалабы осталась неразрешенной.

Поисковая экспедиция Стэнли и последние маршруты Ливингстона. Состояние проблемы Луалабы в начале 70-х годов

Находясь в глубине Африки, Ливингстон редко получал возможность посылать о себе вести на родину, и у мировой общественности, живо интересовавшейся его путешествием, не раз возникало опасение, что он погиб. Впервые слухи о смерти знаменитого исследователя, случившейся якобы еще на берегах Ньясы, распространились в конце 1866 г. (их принесли вер­нувшиеся на побережье беглецы из его экспедиции), но уже в следующем году они были опровергнуты посланным на его поиски британским лейтенантом Э. Д. Янгом, одним из участ­ников предыдущей экспедиции Ливингстона. Он поднялся по

Шире до южной оконечности озера Ньяса и выяснил, что Ли­вингстон благополучно обогнул это озеро [*]. Позднее от Ливинг­стона было получено несколько писем, отправленных им в Зан­зибар с берегов Мверу, Бангвеулу и Танганьики, но затем вновь наступило долгое молчание, совпадавшее с более чем двухлетним пребыванием путешественника в стране маниема, и беспокойство за его судьбу достигло апогея.

Спекулируя на всеобщем интересе к участи Ливингстона, владелец американской газеты «Нью-Йорк геральд» Джеймс Гордон Беннет отправил на его поиски одного из своих репор­теров, англичанина по национальности, Генри Мортона Стэн­ли [†], имя которого еще много раз встретится на страницах этой книги. На расходы по экспедиции американский издатель не скупился. Разумеется, Беннета меньше всего заботило оказа­ние помощи Ливингстону: все предприятие было рассчитано в первую очередь на то, чтобы создать рекламу газете и повысить ее тираж (и этот расчет полностью оправдался).

В этом, как и в последующих африканских путешествиях Стэнли, в полной мере проявились и положительные, и отрица­тельные стороны его сложного и противоречивого характера. Кипучая энергия, предприимчивость, решительность, отчаянная смелость, непреклонная воля, великолепные организаторские способности сочетались у него с резкостью, грубостью и даже жестокостью в обращении со спутниками и особенно с «тузем­цами», к которым он относился презрительно или в лучшем слу­чае высскомернс-сннсходнтельнс. В отличие не только от Ли­вингстона, искреннего друга и последовательного защитника африканцев, но и от таких пионеров — исследователей Афри­ки, как Спик, Грант и многих других, старавшихся ладить с коренным населением, Стэнли не считал за грех прокладывать себе дорогу в дебрях Африки силой оружия.

Выступив 21 марта 1871 г. из Багамойо во главе большой, прекрасно оснащенной экспедиции, Стэнли двинулся на запад к горам Усагара; по пути он обследовал долину Мкондоа и установил, что эта река — не приток Кингам, как полагали Бёртон и Спик, а верховье Вами. Путь Стэнли через Усагару и Угого к Таборе проходил близко к маршруту Бёртона и Спи­ка, но за Таборой прямая дорога на Танганьику оказалась от­резанной восстанием ваньямвези против арабских работоргов­цев, ввиду чего экспедиции пришлось сделать большой крюк к югу; это имело следствием ознакомление с южной частью

бассейна Малагараси и, в частности, открытие ее главного ле­вого притока — Угалла. 10 ноября 1871 г. караван Стэнли вступил в Уджиджи, куда незадолго до того прибыл с берегов Луалабы Ливингстон. Там и состоялась встреча двух путешест­венников по Африке — убеленного сединами ветерана и смот­ревшего на него с восхищением новичка, который тогда и не подозревал, что ему самому предстоит вписать в историю иссле­дования Африканского материка немало ярких страниц.

Стэнли снабдил Ливингстона различными предметами пер­вой необходимости, в том числе медикаментами, в которых тот особенно нуждался, и старый путешественник вновь воспрянул духом. В ноябре — декабре 1871 г. они вместе объехали на лодке северную часть Танганьики и побывали в устье Рузизи, окончательно установив, что эта река впадает в озеро, а не вытекает из него. Один из местных вождей сообщил им, что Рузизи берет начало в озере Киво (т. е. Киву), значительно меньших размеров, чем Танганьика; об огромном же водоеме, который помещал на своей карте непосредственно к северу от Танганьики Бейкер, он ничего не слышал, из чего Стэнли сде­лал правильное заключение, что «сэру Сэмюэлу Бейкеру при­дется уменьшить Альберт-Ньянзу на один, если не на два гра­дуса широты». Куда же все-таки направлен сток озера Тан­ганьика — осталось неясным. Ливингстон под конец стал скло­няться к принципиально верной мысли о том, что оно питает своими водами Луалабу, но при этом ошибочно предполагал, что каналом стока является открытая им река Лвама.

В самом конце декабря 1871 г. оба путешественника поки­нули Уджиджи и в феврале 1872 г. прибыли в Табору, где Ливингстон наконец смог получить имущество, давно уже при­сланное в его адрес из Занзибара. В середине марта Стэнли, оставив Ливингстону дополнительно еще и часть собственных запасов снаряжения, провианта и товаров для меновой торговли и захватив с собой его дневник и письма, отправился в обрат­ный путь к побережью, куда и прибыл в начале мая [‡]. Он уго­варивал присоединиться к нему и Ливингстона, но упрямый старый шотландец решительно отказался возвращаться на ро­дину, пока не разрешит проблему Луалабы.

Дальнейшие планы Ливингстона предусматривали прежде всего исследование водораздела между гидрографическими си­стемами Луалабы и Замбези. «Почти наверное можно утверж­дать, — писал он, — что четыре больших, изливающих обиль­ные воды источника берут начало на водоразделе в восьми днях пути к югу от Катанги. Каждый из них на небольшом

расстоянии оттуда становится большой рекой. Две возникшие таким образом реки текут на север, в Египет, другие две — на юг...» Первыми двумя реками были Луалаба («Западная Лу- алаба», или, как хотел ее назвать Ливингстон, «Луалаба Ян­га») и Луфира, последними двумя — притоки Замбези Ка- бомпо и Кафуэ. Истоки этих четырех рек, действительно, под­ходят близко друг к другу, так что полученная путешественни­ком информация была довольно точной. Значительно более путаными и противоречивыми оказались сведения о дальней­шем течении Луалабы и Луфиры. Сопоставляя данные, полу­ченные из различных источников, Ливингстон пришел к выво­ду, что Луфира впадает в большое озеро Камолондо, через ко­торое проходит и главная линия стока — «Центральная Луа­лаба», или «Луалаба Уэбба»[§] (та, которая вытекает из озера Мверу), тогда как «Луалаба Янга» протекает через некое озеро Чибунго и вливается в «Луалабу Уэбба» ниже Ньянгве.

Путешественник намеревался обойти с востока и юга озера Танганьика и Бангвеулу и затем направиться на запад, в Ка­тангу, к истокам Луфиры и Луалабы («Луалабы Янга»). «Та­кой маршрут позволит удостовериться, что не может быть Дру­гих источников Нила, текущих с юга, которых бы я не увидел. Никто не сможет опередить меня, когда это исследование будет завершено». Эта дневниковая запись от 18 февраля 1872 г. как будто бы полна прежней уверенности в том, что Луалаба — верховье Нила. Но уже запись от 31 мая звучит совсем по-ино­му: «Все время нахожусь в сомнении и беспокойстве по поводу источников Нила. У меня слишком много оснований испыты­вать неуверенность. Великая Луалаба... может оказаться рекой Конго, а Нил в конце концов более короткой рекой. Источники текут на север и на юг, и это как будто говорит в пользу того, что Луалаба — Нил, но сильное отклонение к западу говорит в пользу того, что это Конго».

Ответа на мучившие его вопросы Ливингстон так и не полу­чил. Давно уже подорванное здоровье шестидесятилетнего пу­тешественника позволило ему проделать лишь часть намечен­ного маршрута. Тяжело заболев во время очередного перехода, он скончался в ночь на 1 мая 1873 г. ив селении Читамбо, зате­рянном среди болот, окружающих озеро Бангвеулу.

Темнокожие спутники Ливингстона единодушно решили, что тело его должно вернуться на родину, и не пожалели сил для того, чтобы выполнить этот последний свой долг перед усоп­шим. Руководителями экспедиции были избраны Суси, уроже­нец Шупанги на Замбези, и Чума с берегов Шире, пользовав­

шиеся особым доверием покойного путешественника. Письмен­ный отчет об обстоятельствах смерти Ливингстона составил единственный грамотный член экспедиции — Джекоб Уэйнрайт, воспитанник устроенного миссионерами близ Бомбея в Индии приюта для освобожденных из рабства мальчиков-африканцев; он же вел дневник на протяжении всего последующего девяти­месячного пути каравана с останками Ливингстона к побережью, завершившегося в Багамойо в феврале 1874 г.

Особо следует отметить, что это путешествие, в котором не участвовало ни одного европейца, кроме покойного «белого доктора», тоже оказалось не бесплодным для географии. Так, обойдя с запада озеро Бангвеулу, спутники Ливингстона убе­дились, что место выхода Луапулы находится не на северо­западной, а на южной его стороне. Словам африканцев повери­ли тогда не все; тем не менее английский картограф Э. Г. Ра- венстейн счел возможным отразить это сообщение на составлен­ной им карте Восточной Африки. Позднее оно было целиком подтверждено французом Жиро. -

Из Багамойо тело Ливингстона было доставлено в Занзи­бар и затем перевезено в Англию. Здесь этот замечательный исследователь Африки удостоился высшей почести, какую мог­ло оказать своему национальному герою Соединенное Королев­ство: 18 апреля 1874 г. прах его был торжественно похоронен в Вестминстерском аббатстве, рядом с гробницами королей и самых знаменитых людей Англии. В том же году в Лондоне вы­шли в свет «Последние дневники Давида Ливингстона» — ин­тереснейший человеческий документ, содержащий бесхитрост­ный, неприкрашенный рассказ о его семилетних странствиях, наблюдениях, открытиях, неудачах и постоянных раздумьях над волновавшими его географическими проблемами [**].

Завершая обзор открытий и исследований Ливингстона в восточной части бассейна Конго, не мешает кратко остановиться на том резонансе, какой они получили в географических кру­гах. Интерес представляют в данном случае взгляды тех уче­ных, которые не просто принимали данные Ливингстона «в чистом виде», но давали им свою интерпретацию.

В 1870 г., после того как в Европу поступили сообщения Ливингстона о результатах его исследовательских работ 1866— 1868 гг., английский картограф Кит Джонстон опубликовал оригинальную «Карту озерной области Восточной Африки, по­казывающую истоки Нила, недавно открытые д-ром Ливингсто­ном». Эти истоки Джонстон видел в южных притоках озера Льемба, идентичность которого с Танганьикой тогда еще не была доказана и которое считалось самостоятельным водоемом, имеющим сток в Танганьику; разумеется, при этом он — как

и Ливингстон в тот период — исходил из того допущения, что Танганьика в свою очередь имеет сток на север. Напротив, озерно-речную систему Луалабы Джонстон не связывал с Ни­лом и один из первых высказал мнение о принадлежности ее к бассейну Конго. В качестве главной артерии этой системы он рассматривал, однако, не Луалабу, а Луфиру (о «Западной Луалабе» тогда еще ничего не было известно), которая, по его представлениям, продолжала собой исследованную в верхнем течении Мадьяром и Ливингстоном Касаи и, поворачивая в дальнейшем на запад, образовывала Конго.

В том же году с новым «теоретическим открытием» высту­пил уже не раз упоминавшийся нами Ч. Т. Бик. Соглашаясь с Ливингстоном в том, что Луалаба относится к нильскому бассейну, он пошел дальше и «присоединил» к этому последне­му также и Касаи, причем утверждал, что именно ее и следует считать главным истоком Нила. Основание для такого вывода английский географ нашел у Мадьяра, сообщавшего в свое вре­мя, что «Касаби» течет в восточном направлении и впадает в озеро «Моува», или «Ньянья»; это озеро, по мнению Бика, бы­ло не чем иным, как Альберт-Ньянзой Бейкера.

При всем различии взглядов Джонстона и Бика на гидро­графию Центральной Африки в них не трудно заметить и не­что общее, а именно мысль о том, что Касаи отклоняется на восток и непосредственно соединяется с Луалабой. Это ошибоч­ное представление, несмотря на возражения со стороны отдель­ных ученых (например, У. Д. Кули), приобрело некоторую по­пулярность и отражено на многих картах того времени.

В конце 1872 г., сразу же по возвращении из Африки Стэнли, сделавшего всеобщим достоянием результаты дальней­ших исследований Ливингстона, в «Сообщениях Петерманна» выступил с обстоятельным и глубоким анализом проблемы Луалабы немецкий географ Эрнст Бем. Опираясь на получен­ную от Ливингстона информацию о Луалабе — о гипсометри­ческом положении реки у Ньянгве, сезонных колебаниях ее уровня и среднем расходе воды (Бем приблизительно подсчи­тал его по данным Ливингстона о ширине, глубине и скорости течения реки) — н сопоставляя ее с соответствующими данны­ми о тех крупных африканских реках, которые при тогдашнем состоянии знаний могли считаться продолжением. Луалабы, он пришел к заключению о «высочайшей вероятности того, что Луалаба является главным истоком Конго, и несомненности того, что она не связана ни с Нилом, ни с какой-либо другой рекой северного полушария». Такой взгляд был уже не нов, но Бем впервые подвел под него подлинно научную базу.

Проблема Луалабы. таким образом, была принципиально решена уже на основе сообщений самого Ливингстона. Тем не ' менее приведенные Бемом доказательства идентичности Луала-

бы и Конго, при всей их убедительности, далеко не положили конец дискуссии по этому вопросу. Так, французский географ Руссен высказал в 1874 г. предположение о связи Луалабы с Огове. Тот же Руссен — и не он один — продолжал при­держиваться мнения о принадлежности Танганьики к бассейну Нила, несмотря на то, что вопрос о Рузизи был уже решен Ливингстоном и Стэнли, и более здравомыслящие географы увидели в результатах их совместного обследования северного конца Танганьики в 1871 г. несомненное доказательство отсут­ствия у этого озера сообщения с нильской системой.

Итак, гипотеза о тождественности Луалабы с Конго, хотя и получила благодаря Бему солидный фундамент и постепенно завоевывала все более широкое признание, оставалась все же не более чем гипотезой, нуждавшейся в проверке. На необхо­димость подтверждения ее непосредственными наблюдениями указывал и сам Бем, подчеркивая, что «Конго остается достой­нейшей и благодарнейшей целью африканских исследователь­ских путешествий».

ЗАПАДНАЯ ЭКВАТОРИАЛЬНАЯ АФРИКА:

. РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ОГОВЕ И ПРОНИКНОВЕНИЕ В БАССЕЙН КОНГО С ЗАПАДА