Двойное пересечение Южной Африки Ливингстоном в 1852—1856 гг.: от Капской колонии до Анголы и от Анголы до устья Замбези

Чтобы избавить жену и детей от риска, сопряженного с пре­быванием на берегах Чобе и Замбези, где свирепствовала ли­хорадка, Ливингстон решил отправить их на родину «и вер­нуться одному, с целью исследовать страну в поисках здоровой местности, которая могла бы стать центром цивилизации, и сделать внутренность страны доступной каким-нибудь путем или с восточного, или с западного берега».

Месяцем позже Ливингстон в обществе Секелету предпринял рекогносцировочную поездку в страну народа бароце (лози), расположенную в долине Замбези выше области расселения ма- кололо. Река — Лиамбье, как ее называли местные жители,— оказалась порожистой, но все же доступной для плавания на пирогах; самой серьезной преградой являлся водопад Гонье, ко­торый пришлось обходить посуху. Экспедиция поднялась вверх по Лиамбье (Замбези) до места слияния двух ее ветвей: Ка- бомпо, идущей с востока, и Либы, текущей с северо-северо-запа­да. Ливингстон счел главным истоком Замбези Кабомпо, кото­рая в устье превосходила Либу по ширине. Ныне принята про­тивоположная точка зрения: та река, которая была известна Ливингстону под названием Либы, значится на картах как Зам­бези, Кабомпо же считается ее притоком.

По возвращении в Линьянти Ливингстон разработал план новой экспедиции, решение об организации которой было при­нято на общем сборе макололо.

11 ноября 1853 г. Ливингстон покинул Линьянти и начал плавание на пирогах вниз по Чобе, а затем вверх по Замбези. В конце декабря он вновь достиг места слияния Либы с Кабом­по и продолжил путь вверх по Либе. Экспедиция вступила в область расселения народа балунда. Местные вожди подчиня­лись верховному правителю — муата-ямво, о котором в Европе уже было кое-что известно из сообщений португальцев.

В дальнейшем Ливингстон и его спутники отклонились от Либы и двинулись на северо-запад через лесистую равнину, большей частью затопленную разлившимися (стоял сезон дож­дей) притоками Либы. В феврале 1854 г. путешественник от­крыл лежащее посреди этой равнины небольшое озеро Дилоло. Первоначально он рассчитывал выйти к океану вдоль Кванзы, истоки которой на имевшейся у него португальской карте были отодвинуты далеко в глубь материка, и «был сильно удивлен, что никто из туземцев, живущих в этой местности, не знает об этой реке». Истинная картина орогидрографии оказалась очень мало соответствующей представлениям картографов. «Мы от­крыли, что та почти совершенно плоская равнина, которую мы проехали, образует водораздел между южными и северными реками, потому что мы вступили теперь в область, все реки ко­торой текут в северном направлении, впадая в реку Касаи». Так Ливингстон познакомился с водоразделом Конго — Замбези.

Продолжая идти в общем направлении на запад-северо-за­пад, маленький отряд Ливингстона пересек слабо врезанные долины Касаи и других рек ее системы — Чиумбе, Лвашимо, Чикапы, Квилу. В начале апреля он переправился через Кван­го — крупнейший левый приток Касаи, текущий в очень ши­рокой и глубокой долине, и вскоре достиг Касанже, самого во­сточного поселения португальцев в Анголе.

Утомленному тяжелым переходом и измученному болезнями путешественнику предлагали уехать на отдых в Англию или на остров Святой Елены, куда его мог бы без промедления доста­вить один из английских крейсеров, находившихся в то время- в порту Луанды. Однако Ливингстон отклонил это заманчивое предложение, чувствуя себя, во-первых, морально обязанным вернуть на родину своих верных спутников-макололо и, во-вто­рых, желая продолжить начатое им исследование Замбези. Уже в конце сентября 1854 г. экспедиция выступила в обратный - путь. По дороге Ливингстон осмотрел среднее течение Кванзы,. а затем, вновь пересекая территорию государства Лунда, собрал много новых сведений о нем и расположенных к северу от него- областях. Путешественник смог составить себе более полное- представление о гидрографической системе Касаи. «Все запад­ные притоки Касаи, за исключением Кванго, идут сначала с запада к центру страны, а затем постепенно поворачивают вме­сте с самой Касаи на север, а после слияния Касаи с Кванго огромная масса воды, собравшаяся со всех этих разветвлений,. находит себе путь через реку Конго, или Заир, на западный- берег...» Ливингстон, таким образом, правильно определил при­надлежность Касаи к бассейну Конго и наметил более или ме­нее верную принципиальную схему речной системы Касаи, но- ошибся, приписав этой системе роль истоков Конго.

Путешественник пришел к важным общим выводам о харак­тере главных водоразделов Центральной Африки. Он понял. ошибку многих своих предшественников, побывавших на при­поднятых обрывистых краях внутренних плоскогорий Афри­ки и полагавших, что в центре материка, у истоков Конго и Замбези, должны располагаться еще более высокие горные це­пи.

1000 футов [около 300 м] ниже вершины западного поднятия, через которое мы уже прошли. Но все-таки вместо высоких гор со снежными вершинами, вид которых подтверждал бы умозри­тельные догадки, у нас перед глазами были обширные равнины, по которым можно идти целый месяц, не видя никаких высот, кроме вершин термитников или деревьев. Прежде не знали, что центр Африки представляет форму невысокого плато».

Несколько позднее, когда географический кругозор Ливинг­стона был расширен новыми маршрутами, у него создалось бо­лее четкое представление об основных чертах орографии южной половины Африканского материка, а именно о существовании центральной «борозды» (т. е. пояса внутрикоотинеотальоых впадин Конго — Калахари) и обрамляющих ее двух приокеани- ческих поднятий — западного и восточного — с пологими внут­ренними и крутыми внешними склонами.

В середине 1855 г. путешественники достигли поселений макололо, где на них смотрели с благоговейным ужасом как на людей, воскресших из мертвых: прорицатели объявили, что все они давно погибли. Ливингстона ждала пересланная ему Моф­фатом почта из Лондона, в том числе копия доклада, сделанного в 1852 г. на заседании Королевского Географического общества его президентом, видным английским геологом и географом Ро­дериком Импи Мерчисоном. Анализируя имевшиеся в его рас­поряжении материалы о геологическом строении и рельефе Аф­рики, Мерчисон пришел к тем же выводам, что и Ливингстон, о существовании «великой центральноафриканской депрессии», ограниченной краевыми поднятиями. С грустью Ливингстон пи­сал: «Сидя в своем вольтеровском кресле, он опередил меня на три года, в то время как я, страдая от лихорадки, с трудом пробирался через лесные дебри и болота... Я лелеял тогда на­дежду, что буду первым, кто создаст представление о внутрен­ней Африке как об орошаемом водою плато, поверхность кото­рого несколько ниже окаИмляющих его возвышенностей.

Разочарование путешественника было вряд ли оправданным: в ту эпоху результаты его полевых исследований были несрав­ненно ценнее любых умозрительных заключений, сколь бы пра­вильными те ни были. Время для «кабинетных» теоретических обобщений пришло гораздо позже, когда был накоплен более обширный эмпирический материал.

В начале ноября 1855 г. Ливингстон отправился в новое путешествие, чтобы проследить течение Замбези до Индийского океана. «Во второй уже раз макололо снарядили меня и отпра­вили на восточный берег... Я испытываю к ним глубокую благо­дарность». Секелету послал сопровождать английского исследо­вателя 114 человек с большой партией слоновой кости и лично проводил экспедицию до величественного 120-мeтрчвсго водопа­

да на Замбези, который макололо называли Моси-оа-ту- нья (здесь пар издает шум). Об этом «чуде природы» Ливинг­стон слышал еще от Себитуане. Уже на расстоянии 9—10 км от водопада путешественник увидел поднимающиеся над рекой пять огромных столбов водяных брызг, действительно напоминающих пар или дым. На легком челноке он добрался до небольшого острова на краю уступа, с которого низвергается водопад. «Не­смотря на то, что водопад был очень близко, мы не могли опре­делить, куда идет эта огромная масса воды; казалось, что она уходит в землю... По крайней мере, я не мог понять этого до тех пор, пока не подполз со страхом к самому краю и не взгля­нул вниз в огромную расселину... Весь водопад является про­сто щелью, образовавшейся от правого до левого берега Замбе­зи в твердой базальтовой породе...» Ливингстон назвал водопад именем английской королевы Виктории.

Резко пересеченный характер местности вдоль ущелья, вы­рытого Замбези ниже водопада Виктория, заставил Ливингсто­на отклониться от реки и обойти этот труднодоступный участок ее долины по левобережному плато Батока. В декабре 1855 г. экспедиция переправилась на лодках через крупный левый при­ток Замбези — Кафуэ и вдоль него вновь вышла к Замбези.

До сих пор коренное население не чинило Ливингстону и его спутникам никаких препятствий; напротив, повсюду их ждал радушный прием. За Лвангвой отношение к путешественникам изменилось: местные жители, наученные горьким опытом обще­ния с португальскими работорговцами и колониальными вой­сками, привыкли видеть в чужестранцах врагов. К возникшим в связи с этим затруднениям прибавилось еще и то, что, как выяснилось, португальский пост Тете расположен на правом берегу Замбези, а не на левом, как было показано на карте, ко­торой пользовался Ливингстон (собственно говоря, именно эта картографическая ошибка и определила выбор пути по левому берегу). Английскому исследователю, однако, удалось избежать назревавшего вооруженного столкновения с обитателями бере­гов Замбези и даже получить у них лодки для переправы через реку. Высадившись на южный берег Замбези, экспедиция еще раз ненадолго отклонилась от реки и затем вновь вышла к ней у Тете. В этот пункт Ливингстон прибыл 3 марта 1856 г.

Разговоры с жителями Тете — португальцами и африкан­цами — убедили путешественника в полном незнакомстве их с верхним течением Замбези, но в то же время дали ему кое-какой материал о территориях, расположенных к северу от реки. Один африканец бывал в Казембе и видел там реку Луапулу, слышал он и о Лиамбье, но полагал, что она течет в Анголу. Луапула,

по его мнению, должна была соединяться с Аиамбье; этот взгляд принял и Ливингстон, обозначив на своей карте Луапу- лу как исток открытой им Кабомпо. Португалец по имени Кан­диду рассказал об озере Ньянджа, из которого вытекает левый приток Замбези — Шире и которое Ливингстон отождествил с фигурировавшим на некоторых картах озером Марави [******************]. Еще раньше, встретившись в верховьях Замбези с арабскими торгов­цами из Занзибара, путешественник узнал от них о существова­нии к северч-вчточку от Казембе большого озера Танганьика и смог по их рассказам довольно верно отразить на своей карте его местоположение и общую конфигурацию.

20 мая 1856 г. Ливингстон закончил свое пересечение Афри­канского материка от Атлантического ' океана до Индийского, при­быв в приморский городок Келимане. В декабре того же года он впервые после шеcооадцаоилеонего пребывания в Африке увидел англиИские берега.

Научные результаты путешествий Ливингстона 1849—1856 гг. были поистине грандиозны, намного превзойдя все, что было достигнуто до того в деле познания внутренних областей Юж­ной Африки. Карта этой части континента совершенно преобра­зилась. Ливингстон проследил течение Замбези почти на всем "его протяжении, открыл на этой реке один из величаИших в ми­ре водопадов, нанес на карту низовья или по крайнеИ мере ме­ста впадения всех крупнейших ее притоков, установил положе­ние водораздела между Замбези и главным левым притоком Конго — Касаи, обследовал верховья рек системы Касаи, открыл бессточный бассейн озера Нгами. Любого из этих достижений хватило бы для увековечения имени путешественника.

Все открытые Ливингстоном географические объекты были положены им на карту с такой точностью, какой трудно было ожидать от человека, не имеющего специальной географической подготовки. Прочной базоИ для его маршрутных съемок послу­жили выполненные им с помощью секстанта, хронометра и аст­рономических таблиц 2812 определений широт и долгот. Прощу­пав, по меткому выражению И. И. Потехина, собственными но­гами рельеф Африки от океана до океана и сделав тысячи изме­рений высоты над уровнем моря по температуре кипения воды, Ливингстон, как мы уже видели выше, смог выявить неизвест­ные до того крупнеИшие черты устройства поверхности южной части континента. Внимательное изучение горных пород, их рас­пространения и характера залегания позволило ему прийти к принципиально верным выводам об основных особенностях ее геологического строения. Развеяв бытовавшие в литературе представления о том, что внутренность ЮжноИ Африки должна

быть занята либо высокими горами, либо песчаными пустынями, Ливингстон нарисовал истинную картину ее природных ланд­шафтов, установил важные климато-гидрологические закономер­ности, собрал богатейший материал о растительном и животном мире. В высшей степени ценными были и его этнографические наблюдения. Про Ливингстона справедливо говорят, что он от­крыл Южную Африку для науки.

В отличие от многих других побывавших в Африке европей­цев, посвятивших по два-три пухлых тома описанию бесчислен­ных перипетий своих путешествий, нередко весьма незначитель­ных по масштабам и научной ценности, Ливингстон, человек скромный и немногословный, изложил результаты своей много­летней исследовательской деятельности в сравнительно неболь­шой по объему книге — «Миссионерские путешествия и иссле­дования в Южной Африке», изданной в Лондоне в 1857 г. Ла­коничность авторского стиля еще больше подчеркнула содержа­тельность этой работы, явившейся своего рода энциклопедией научных знаний о Южной Африке [††††††††††††††††††].