ЮМОР
Своеобразие Ю. связано с тем, что в противоположность др. формам комического, исходящим из интеллектуально постигаемого несоответствия между претензией явления и его действит. сущностью, сводящим мнимо значительное к ничтожному, Ю. предполагает умение увидеть возвышенное в ограниченном и малом, значительное в смешном и несовершенном. Если ирония обнаруживает за видимой серьёзностью ничтожное или смешное, то Ю., наоборот, раскрывает серьёзность и значительность того, что кажется смешным. В истории эстетики неоднократно отмечался «субъективный» характер Ю. в противоположность «объективному» характеру др. форм комического. Действительно, в Ю. смеющийся не отделяет себя от смешного как чего-то чуждого и враждебного ему (как в иронии, сатире, остроте и т. п.), но скорее отождествляет себя с ним. Внутр. участие в том, что представляется смешным, — специфич. черта Ю. В нём нет той конвульсивной напряжённости отталкивания, к-рая характеризует др. виды смеха: внеш. выражением Ю. является скорее улыбка, чем собственно смех. Смех в Ю. не носит уничтожающего или амбивалентного характера: это не осмеяние, свойственное сатире, не ре-лятивистич. парение иронии, а примиряющая улыбка, часто улыбка «сквозь слезы» (Жан Поль Рихтер), выражающая внутр. принятие мира, несмотря на все его несовершенства.
Значение филос.-эстетич.
категории Ю. получил в 18 в. Теория Ю. была подробно разработана в зстети-ке романтизма, прежде всего Жан Поль Рихтером, к-рый видел в Ю. специфически «романтич.» форму комического, выражающую контраст между бесконечной идеей и конечным миром явлений. Согласно Жан Полю, Ю. — это возвышенное «наизнанку», он соразмеряет и связывает бесконечное с малым; в юморис-тич. смехе содержится и скорбь, и величие. Ю. универсален — это взгляд на мир в целом, а не отд. его явления, и субъективен — это рефлексия субъекта, способного поставить себя на место комич. объекта и приложить к себе мерку идеала.Зольгер рассматривает Ю. как двойственное чувство величия и несовершенства бытия, отмечая взаимную связь трагического и комического в юморе. Шопенгауэр видит источник Ю. в конфликте возвышенного умонастроения с чужеродным ему низменным миром: при попытке мыслить одно через другое обнаруживается двойное несоответствие и возникает Ю. — впечатление намеренно смешного, через к-рое просвечивает серьёзное. Кьеркегор связывает Ю. с преодолением тра-
гического и переходом личности от «этической» к «религиозной» стадии: Ю. примиряет с «болью», от к-рой на этич. стадии пыталось абстрагироваться «отчаяние».
В эстетике Гегеля Ю. связывается с заключит. стадией художеств. развития (разложением последней, «романтич.» формы иск-ва). Характеризуя «субъективный Ю.» как произвольную ассоциативную игру художеств.
фантазии, Гегель но существу отождествляет его с критикуемой им романтич. иронией и противопоставляет ему «объективный Ю.» как внутр. движение духа, всецело отдающегося своему предмету.
Гегельянец Ф. Т. Фишер, подчёркивая «примиряющую» функцию Ю., видит в нём «абсолютную» форму комического. Для эстетики 2-й пол. 19 — нач. 20 вв. характерно это гипостазирование Ю. как «эстетич. формы метафизического» (Ю. Банзен), как «самой глубокой» формы комического, приближающейся к трагическому (И. Фолькельт), или даже как единственно эстетической формы смешного (К. Грос и особенно Т. Липпс) и т. д.
В сов. эстетике Ю. рассматривается в его общест-венно-историч. обусловленности: вычленение Ю. из безличного древнейшего типа комического, становление и развитие его в культуре нового времени начиная с эпохи Возрождения и т. д. (?. ?. Бахтин, Л. Е. Пинский и др.).
* ? и н с к и й Л., Комедии и комическое начало у Шекспира, в кн.: Шекспировский сб. 1967, М., [1968]; R i с liter J. Р., Vorschule der Asthetik, Hamli., 1804, S. 166—220; B a h n s e n J. F. A., Das Tragische als Weltgesetz und der Humor als asthetische Gestalt des Metaphysischen, Lauenburg, 1877; H o f f d i n g H., Humor als Lebensgelulil, Lpz., 19302; G r o t j a h n M., Beyond laughter; humor and the subconscious, N. Y., 1966; см. также литературу к ст. Комическое.
Ю. H. Попов