Техноэкономическая парадигма развития.
будет расти и, скорее всего, достигнет 85 % населения Земли. Стереотип роста производства поддерживается правительственными и деловыми кругами. Так, по прогнозу экспертов ООН, численность населения Земли к 2050 г. увеличится еще примерно на треть и достигнет 8-9 млрд. человек. Еще больше возрастет глобальный валовой продукт. Только к 2020 г. он увеличится на 77%, в том числе в развитых странах - на 61 %, а в остальных - на 140 %. Даже при ожидаемом снижении энергоемкости ВВП в странах ОЭСР на 19 % потребуется увеличение потребления первичных энергоресурсов на 30 %, а в остальном мире - на 79 %.
При этом значительно возрастет сжигание экологически крайне опасного жидкого топлива в двигателях внутреннего сгорания, так как автомобильные перевозки во всем мире увеличатся в 1,9 раза, а пассажирские авиаперевозки - в 3,7 раза. В результате при сохранении нынешней экологической политики эмиссия С02 в странах ОЭСР может повыситься к 2020 г. на 33%, а в остальных странах - вдвое. Продолжающийся рост человечества обещает новые горы муниципальных отходов: их глобальный объем к 2020 г. увеличится в 1,8 раза и превысит 2 млрд. тонн в год (252. Р.59,91,146,151,171,172, 217,225, 237).Следует с сожалением констатировать следующий факт: вместо смены «направления развития цивилизации, к чему призывают Конференция ООН в Рио-де-Жанейро и Всемирный Саммит в Йоханнесбурге, мир на самом деле развивается по старой схеме, то есть по техногенному пути цивилизационного развития. Более того, за последнее время усилилась атака технократов, или, как их называют на Западе «технологических оптимистов». Большой популярностью пользуется сегодня один из последних докладов «Римскому клубу» «Фактор четыре: удвоение продукции при использовании половины ресурсов (273). По оценкам авторов доклада, современные технологии в среднем позволяют в 4 раза повысить эффективность использования ресурсов. Этот этап техногенного развития, когда происходит переход от повышения эффективности использования труда к повышению эффективности использования ресурсов, авторы доклада называют «революцией эффективности». Но навряд ли эта революция решит глобальные
проблемы современности? Начиная со Стокгольмской Конференции 1972 года, непрерывно внедряются в производство новые технологии, повышающие эффективность использования ресурсов, снижающие удельное (в расчете на единицу продукции) воздействие на окружающую среду. В частности, с 1973 г. до настоящего времени в результате внедрения энергосберегающих технологий в мире сэкономлено гораздо больше энергии, чем получено из всех вместе взятых новых источников энергоснабжения (57).
Однако экологическая проблема не только не решена, но еще более обострилась. На наш взгляд, «революция эффективности» приведет к росту выпуска дешевых и доступных товаров, так что ненасытное потребление может затмить «революцию эффективности». Мы получим стандартную ситуацию: «хотелось как лучше, получилось как всегда». Словом, «революция эффективности» не вносит ничего принципиально нового в господствующие формы техногенного развития. Фактически она проповедует идеологию «потребительского общества», и в этом смысле противоречит идее устойчивого развития. Но самое главное, «революция эффективности» основана на безграничной вере в возможности НТП, и в этом ее цивилизационная ограниченность.Мы прекрасно осознаем роль технологии как генератора цивилизации, и в то же время не можем согласиться с позицией «технологического оптимизма». «Надежда на то, что решение кризисных проблем может быть достигнуто при дальнейшей технизации общества по сценарию «природа - экспонат» лишена основания, - пишет А.Д. Арманд, - хотя на это и направлена Резолюция Конференции в Рио - де - Жанейро. Но существует принципиальное ограничение: стремление воспроизвести техническими средствами практически замкнутый ресурсный цикл по образцу природы сталкивается с реальностью нелинейного возрастания стоимости очистки природной среды и возвратного использования ресурсов по мере приближения к 100 % очистки и 100 % возврата» (2. С. 190). Начиная со Стокгольмской Конференции 1972 года, мировое сообщество пытается решить глобальные проблемы современности на путях технико-технологической модернизации, а «воз и ныне там». На
всемирном Саммите в Йоханнесбурге (2002 г.) было признано, что социально-экологическая ситуация на планете Земля ухудшилась за последние 10 лет. Главную причину провала концепции устойчивого развития устойчивого развития, принятой на Конференции в Рио-де-Жанейро, мы усматриваем в одностороннем техноэкономическом подходе к анализу глобальной экологической ситуации.
Ни в одном из документов КОСР-2 не признается тот факт, что современная экологическая ситуация является следствием духовно-нравственного кризиса сложившегося вектора развития человеческой цивилизации.
И совсем не случайно то, что подавляющее большинство стран свели модель устойчивого развития к простой формуле: «экономический рост плюс охрана природы». Одновременно произошла идеологизация устойчивого развития. Под знаменем «идеологии устойчивого развития», по сути дела, разворачивается курс на расширение материального потребления, в то время как идея устойчивого развития предполагает его ограничение в интересах всеобщего блага. Превращение концепции устойчивого развития в массовую идеологию оборачивается упрощением - лучше сказать уничтожением самой идеи устойчивого развития. Очевидно так и должно быть, поскольку идеология намеренно упрощает вещи, чтобы быть понятной массам; она искусно подменяет смыслы, чтобы частные материальные интересы людей представить как всеобщие. Следовательно, чтобы спасти концепцию устойчивого развития, необходимо освободить ее от идеологических наслоений, вернуть ей подлинный смысл, заключающийся в требовании духовной эволюции общества. «Духовная эволюция зовет в рай. Но подмены ведут в ад, - пишет А.А. Горелов, - вымощенный благими намерениями»... Кризис будет продолжаться, пока от подмены не вернутся к добровольной жертве» (35. С. 184). На смену техно- экономической интерпретации устойчивого развития должно придти то, что станет адекватным ответом на новый цивилизационный вызов, а именно высокая культура, понимаемая как экология духа. Развитие высокой культуры осуществляется посредством жертвы - в этом убеждает нас история. Но способно ли человечество на жертвусамоограничения во имя спасения биосферы - вот в чем проблема!
Концепция устойчивого развития в техноэкономической и идеологической упаковке является «опасным заблуждением человечества», по выражению Н.Н. Моисеева. Но из этого факта не следует и не может следовать вывод об отказе от самой идеи устойчивого развития. Эта идея является такой же значимой и привычной, как, например, идеал демократии. Кстати, диапазон отношений к феномену демократии также является чрезвычайно широким: от апологетических до абсолютно негативных.
Однако эта ситуация не снижает ценностного статуса идеала демократии. Более того, неоднозначное и даже настороженное отношение к идеалу демократии стимулирует поиск новых смыслов и новых граней данного феномена.Историческое изменение содержания того или иного понятия - вещь, вообще говоря, вполне нормальная. Жизнь вносит свои коррективы в вопросы выбора приоритетов и ценностей и оспаривать этот факт не приходится. «Лишь постоянное вращение идеала вокруг «эмпирической оси»человеческого бытия, - замечает А.А. Новиков, - с постоянным удержанием оптимальной дистанции сохранит ему ценностный статус и не позволит превратиться ни в идола, ни в утопию» (102. 155). Это замечание А.А. Новикова в полное мере можно отнести и к идее устойчивого развития. Рефлексивно- критическое осмысление концепции устойчивого развития в соответствии с духом времени представляется нам важнейшим условием поддержания ее теоретической и практической ценности. «Устойчивое развитие, - пишет А.Б. Вебер, - представляет собой «открытую» концепцию, не заключающую в себе общеобязательной, детерминированной некими социальными законами целевой установки. Это не заранее заданный конечный пункт, не проект радикального социального преобразования, а скорее «регулятивная» идея, которая наполняется жизнью, развивается и модифицируется в процессе общественного развития» (20. С.49). По аналогии с эволюцией понятия демократии можно высказать следующее предположение: ценностный статус концепции устойчивого развития прочно утвердится в обществе лишь тогда, когда она
будет восприниматься не как догма, а как развивающаяся система представлений о гармонии мира, о целях и ценностях общественного развития.
На наш взгляд, все недоразумения, неясности и извращения устойчивого развития связаны с тем, что концепцию устойчивого развития продолжают интерпретировать в терминах ныне господствующей либеральной системы ценностей Запада, в то время как она опирается на новую парадигму, ориентированную на ответственность, солидарность и справедливость. Здесь понятие свободы корреспондируется с признанием личной ответственности; в свою очередь, идея личной ответственности тесно связана с восприятием людьми самих себя как свободных творцов, контролирующих события в мире. Если западное (либеральное) общество односторонне ориентируется на свободу, то устойчивое развитие должно согласовывать возможность свободы с необходимостью солидарности и ответственности. Наша свобода неотделима от ответственности за бытие мира. Быть «пастырем Бытия» (М. Хайдеггер) - уникальное духовное призвание человеческих существ.