Субъекты институциональной экономики
это не просто пресловутые «экономические люди», «обитающие» в «черных ящиках» экономического пространства; они суть участники трансакций, открытые воздействию институционального поля, сила которого настолько велика, что впору говорить о главном действующем лице хозяйственных процессов (и не только институциональных) не как о «человеке экономическом», а как о «человеке институциональном» (Ерзнкян, 2000) .
Тем самым акцентируется социализация действующего лица, который вследствие его социальной ориентированности перестает быть «простым актором», превращаясь в потенциального трансактора.Сказанное отнюдь не означает, что природа человека настолько меняется, что от эгоизма не остается и следа. Нет, просто наряду с эгоизмом человеку свойственно такое же, не менее
естественное желание ощущать себя частью того или иного об-щественного образования. Именно этот аспект чаще всего упускается приверженцами концепции homo economicus (HE) . «В отсутствие норм и правил, связующих человека с себе подобны-ми, он испытывает острое беспокойство», — напоминает нам Ф. Фукуяма тонкое замечание Э. Дюркгейма относительно вреда, которым может быть нанесен не только обществу, но и отдельному человеку анархией. Взаимодействие, или работа в нынеш-нем понимании этого слова, как раз и является тем пространством, «где человек, частично или полностью, способен от этого беспокойства избавиться» (Фукуяма, 2004, с. 19) . Быть трансактором означает прежде всего быть наделенным трансакционной, институциональной компетентностью.
Чтобы дать приемлемое объяснение и логическое обоснование институциональной компетенции человека — способности усваивать институты (понимать и принимать «правила игры») , порождать и адекватно ориентироваться в ходе трансакции (начинать и вести «игру», улавливать ее смысл и подтекст) , концепция HE нуждается в развитии. В самом деле, может создаться впечатление, что homo institutius (HI) — это всего лишь «существо», реагирующее на внешние институциональные сигналы.
Это так, но лишь отчасти. Истинная природа его реакций на институциональное воздействие эндогенна. В человеке заложен некий механизм, приходящий в действие под влиянием экзогенных факторов. Институты «пробуждают» в человеке имманентно присущую ему способность к «усвоению» конкретных правил взаимодействия, в результате чего трансакции оказываются потенциально реализуемыми. Человек рождается социальным существом, можно сказать, что его социальность заложена на биологическом, генетическом уровне. Маугли — социальное существо, институциональная компетенция которого в силу известных обстоятельств не была вовремя «пробуждена», а механизм генера-ции потенциальных трансакций, не будучи развит, захирел. И ни одно другое живое существо, кроме человека, не обладает институциональной компетенцией (трансакционной способностью) .Предложим фрактальное объяснение трансакционной способности человека (См. : Ерзнкян, 2003) . Континуум экономических агентов, будучи образованным из множества HE, являет-
ся канторовским множеством и поэтому представляет собой фрактальным объект, включающий, помимо явным образом представленных агентов, также имплицитные дырки, пустоты, причем имплицитные не в реальности, а в представлении адептов неоклассической экономической теории. Мир неоклассики как континуум экономических агентов на самом деле «дыряв», между агентами существуют «дырки» (gaps) . Такому континууму соответствует дробная размерность — большая, чем 0 (размерность точки) и меньшая, чем 1 (размерность линии) . И что важнее всего, фрактальная размерность — это реальность. «Спасти» этот мир можно, если принять реальность «дырок» и придать им конструктивный характер. Последнее означает, что элементарная конструкция из двух агентов должна включать еще и одну «дырку» в качестве неотъемлемого элемента. Именно благодаря использованию такой тернарной конструкции как единицы анализа можно объяснить неразложимость «мира неоклассики», который, строго говоря, перестает им быть в прежнем, «недырявом» смысле этого слова.
Поскольку триада «агент — структура — агент» представима как двоичное дерево и она являет собой фрактал, то есть самоподобие, то такая тернарная единица анализа может быть распространена на всю совокупность структурированных агентов в качестве реалистичного инструмента исследований.
Как устроена структура, заполняющая «дырку»? Что представляет собой институциональное устройство? Эта структура и ее устройство многовариантны.
Р. Коуз показал, что есть как минимум два альтернативных варианта — фирма и рынок. К ним добавим еще два дополнительных вида структур — посредническую и сетевую. Что же общего между этими четырьмя типами структур и в чем их отличие?Общее состоит в том, что все они являются институцио-нальными устройствами, структурирующими взаимодействие экономических агентов. Такие устройства или формы экономической организации выступают в институциональной теории в качестве альтернативы неклассическим «дыркам». Благодаря введению этих конструктов в науку о хозяйстве совокупность эко-номических (которых уже следует мыслить как институциональных) агентов обретает целостность. Это уже не агенты сами по
себе, они суть элементы целого. Индикатором целостности служат ненулевые трансакционные издержки, формирующие вкупе с трансформационными величину общих затрат взаимодействующих агентов экономической системы.