СТРУКТУРА ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА
Деятельностное отношение между субъектом и объектом составляет как бы каркас познавательного процесса, его фундаментальную схему. Реализуется же процесс познания с помощью целого ряда других структурных компонентов, каждый из которых играет вполне определенную роль в получении знаний.
Попытаемся выявить основные из них и установить некоторые "механизмы" познавательной деятельности.Отметим прежде всего, что познание субъектом явления, впервые встретившегося ему в житейской практике, не начинается "с нуля”, а опирается на некоторое исходное основание, определенные предпосылки познавательной деятельности. Таким обоснованием познания служит так называемое личностное знание - вся совокупность сведений субъекта о мире, приобретенных им как в своем личном опыте, так и в результате воспитания и обучения. Эти знания не равноценны по своему содержанию, ибо включают, с одной стороны, сведения общезначимого характера (мировоззренческие ценности, законы науки и тому подобные), а с другой - "чисто личные" знания человека о себе самом, своих особенностях, привычках, "странностях" и так далее, словом, об индивидуальном, неповторимом отношении данного субъекта к "своему миру", а значит и к каждому познаваемому объекту. Очевидно, что личностное знание содержит и различные заблуждения, предрассудки, мифологемы и другие образования, искажающие мир. Однако, как правило, любой человек считает свои представления о мире справедливыми. Он не только "знает", но и верит в достоверность своего знания: "я верю тому, что знаю"[43]. Более того, подлинная вера (в том числе гносеологическая) не нуждается в каком-либо обосновании и принимает те или иные установки как само собой разумеющиеся, не подлежащие никакому сомнению. Поэтому личностное знание есть более или менее упорядоченный конгломерат верных и ошибочных представлений, соединенных в единое целое "скрепами" искренней веры.
В процессе познания личностное знание выполняет, во-первых, избирательную функцию. Руководствуясь своими целями, интересами, ориентациями, человек сам выбирает для себя предметы познания, определяет важные для него свойства вещей, намечает некоторые пути их изучения. Во-вторых, личностное знание обладает функцией предварительной оценки вновь осваиваемого объекта. Знакомясь с ним, человек невольно сопоставляет свои первичные впечатления о нем с уже имеющимися у него сведениями о мире. Он сравнивает познаваемую вещь с известными ему явлениями, старается найти, и чаще всего находит, что-то общее между ними и т.д. Поэтому можно сказать, что в подавляющем большинстве случаев субъект, начиная познавать вещь, уже знает кое-что о ней, так как она обычно относится к его "повседневному миру". В-третьих, личностное знание выполняет для человека интерпретирующую функцию, когда он, освоив в той или иной мере познаваемый предмет, дает ему свое толкование и объяснение, которые опять-таки представляются ему достоверными, ибо согласуются с его собственным "знанием-верой". Личностное знание, таким образом, пронизывает собой всю познавательную деятельность человека, все стадии этого процесса.
Вместе с тем личностное знание, во многом определяя конкретный процесс познания, само зависит от тех структурных компонентов, с помощью которых человек получает все знания о мире. К ним относятся в первую очередь две стороны познавательного процесса - чувственное и логическое познание.
Факт участия в познании органов чувств человека и его разума был установлен еще в древней философии. Уже тогда зародились два противоположных учения, по-разному оценивавших роль чувственного и логического познания. Одно из них - сенсуализм (от лат. сенсус - чувство, восприятие), отводит ведущую роль в познании органам чувств, считая, что именно на их основе строится все содержание наших знаний. Еще Эпикур говорил, что "мы должны во всем держаться ощущений,... ибо это вернейшая опора для суждений"[44].
Позже сенсуализм обрел многих сторонников и получил практическое и теоретическое обоснование: стало очевидным, что чувства связывают человека с внешним миром и без этой связи никакое познание невозможно. Это и дало сенсуализму основания для вывода о том, что чувственное восприятие есть "первое начало всякого знания" и что "нет ни одного понятия в человеческом уме, которое не было бы порождено первоначально... в органах ощущения"[45]. Подобная позиция повлияла и на развитие философии науки, породив в ней традицию эмпиризма - преувеличение роли опыта и недооценка теоретического познания (например, Э. Мах, В. Оствальд, некоторые неопозитивисты). В современной гносеологии сенсуалистский подход к познанию, по существу, преодолен, поскольку в XX в. стало особенно ясно, что многие понятия не могут быть выведены чисто логически из данных чувственного опыта и что в реальном процессе познания нет какого-либо преобладания чувств над разумом.Второе учение, рационализм (от лат.рацио - разум), полагает, что основой познания является разум, абстрактное логическое мышление. Соответственно недооценивается роль чувственного познания как "темного", недостоверного, неспособного дать нам понимания вещей. Истоки этих взглядов мы находим еще в древней философии - например, у Сократа, Платона, Аристотеля. Они учили, что "чувственное восприятие общо всем,... и мудрости в нем нет никакой" [46],что ощущения дают нам лишь поверхностное знание единичных вещей, а общее - как подлинная цель всякого знания - может быть обнаружено лишь разумом. Поэтому должны существовать и существуют некие общие идеи и знания, которые не зависят от опыта и определяются только мышлением. Дальнейшее развитие познания, особенно научного (например, математики) подтвердило справедливость и плодотворность этого тезиса, что привело, в свою очередь, к усилению позиций рационализма в новой и новейшей философии. Историческая заслуга рационализма состояла в том, что он выявил творческую роль человеческого разума, хотя и не следовало этого делать за счет некоторого принижения возможностей чувственного познания.
Кто же прав в споре о роли чувств и разума в познании? Повидимому, как это часто бывает, истина находится где-то посередине между крайностями сенсуализма и рационализма, и каждый из них в чем-то по-своему прав. В самом деле, именно чувственное познание непосредственно связывает нас с миром. С помощью органов чувств субъект познает те свойства вещей, которые как бы лежат на поверхности и поэтому доступны непосредственному восприятию. Оно реализуется в трех основных формах: 1) ощущение - фиксирующее отдельные свойства вещей или состояния человеческого организма (ощущения цвета, вкуса, боли и так далее); 2) восприятие - дающее целостную конкретно-наглядную картину предмета (образ яблока в нашем сознании); 3) представление - как бы чувственное воспоминание о вещи при отсутствии непосредственного контакта с ней (мы легко представим себе то же яблоко, даже не видя его). Чувственное познание, следовательно, дает образную картину нашего мира, обеспечивает нам первоначальную ориентацию в нем и приспособление к его реалиям. Эта картина во многом индивидуальна, зависит не только от познаваемых явлений, но и от субъекта, поэтому каждый из нас видит мир по-своему, хотя в этих субъективных изображениях есть, разумеется, и общезначимые элементы.
Логическое (рациональное) познание позволяет субъекту с помощью своего интеллекта проникать в сущности вещей, недоступные чувствам, обнаруживать скрытые для восприятия законы их бытия. Это познание связывает человека с миром опосредованно, а в роли посредников выступают здесь следующие основные логические формы: 1) понятие - обозначающее общие и существенные свойства определенной группы явлений (понятие "металл" фиксирует наличие специфических свойств у ряда химических элементов); 2) суждение - форма мысли, в которой о предмете что-то утверждается или отрицается ("Медь - металл"); 3) умозаключение - состоит из взаимосвязанных суждений и некоторого вывода ("Все металлы образуют катионы. Медь - металл, значит она тоже образует положительно заряженный ион").
Названные логические формы являются как бы атомами, исходными элементами абстрактного мышления, и с их помощью в принципе может быть выражено все богатство человеческого знания.Выделение чувственного и логического познания в качестве самостоятельных гносеологических компонентов вовсе не означает их раздельного существования. Лишь в двух случаях чувственное познание генетически предшествует логическому: в становлении человеческого общества и в индивидуальном формировании субъекта (ребенок в первые 2-3 года своей жизни лишь "чувствует" мир и только потом обретает умение осмысливать его). Во всех иных познавательных ситуациях, с которыми встречается уже сложившийся человек, они слиты воедино. У субъекта нет ни "чисто чувственного", ни "чисто логического" познания: получаемые им чувственные данные всегда так или иначе осмыслены и оценены, то есть рационализированы, а абстрактные представления "пропущены" через чувства, эмоционально окрашены. Чувства и разум человека совместно и непрерывно "работают" над решением той или иной познавательной задачи, выполняя свои функции и давая человеку в конечном счете некое комплексное знание объекта познания. Правда, их роль монет быть неравноценной в различных типах познавательной деятельности: чем более она "трафаретна", шаблонна, тем меньше в ней заслуг разума, и наоборот - чем больше в ней творчества, неординарности, тем выше роль абстрактного, логического мышления.
Вместе с тем, как ни велики гносеологические потенции чувственного и логического познания, далеко не всегда предмет изучения "поддается" им. В этих ситуациях в философии часто говорят об еще одной стороне познавательной деятельности - иррациональном (от лат. иррационалис - неразумный, бессознательный) познании. Под ним понимаются обычно познавательные акты, которые не могут быть сведены к нормам строгого логического мышления и не имеют до сих пор надежного научного объяснения. Сюда могут быть отнесены такие нетрадиционные способы приобретения знаний, как интеллектуальная интуиция, мистическое откровение, медитация и т.п.
Все они предполагают некое внезапное озарение субъекта, творческую вспышку в его сознании, приводящую к постижению земной или небесной истины. Так, интуиция предполагает непосредственное усмотрение чего-либо в качества истинного, целесообразного, нравственно доброго или прекрасного (B.C. Соловьев). Мы можем днями и неделями биться над решением какой-то житейской или познавательной проблемы и не находить его. И вдруг оно приходит кик бы само собой (и зачастую даже тогда, когда мы думаем совсем о другом), и мы понимаем, "видим", что надо поступить именно так, а не иначе, открываем ключ к разгадке мучившей нас тайны и т.д. При этом интуиция обычно не подводит нас, хотя мы получаем и принимаем новое знание без его логического вывода и обоснования. Такие интуитивные догадки знакомы каждому из нас, немало их и в истории науки. Скажем, изображение змеи, кусающей себя за хвост, увиденное химиком А. Кекуле, подтолкнуло его к идее циклического строения молекулы бензола... Подобным же образом может открыться божественная истина религиозному человеку, стремящемуся постичь сверхъестественную реальность, или мистику, ищущему путем медитации смысл своего бытия в Космосе.Очевидно, что признание иррациональной компоненты в структуре познания противоречит традиционным установкам рационализма. В философии существуют разные способы преодоления этой антиномии. Один из них, опять-таки рационалистический, предполагает, что она может быть снята, по крайней мера в будущем, путем научного объяснения тех познавательных актов, которые мы сегодня считаем иррациональными. Так, интуиция может быть рассмотрена как заключительная стадия логического размышления, которое скрыто в глубинах интеллекта и поэтому не осознается нами. Что ж, возможно, в этом есть значительная доля истины.
Другой путь заключается в признании иррационального в самой реальности и бессилия обычного человеческого разума в традиционном познании этих явлений. Выход здесь зачастую видится в обращения к некоему "сверхрационализму", допускающему существование "единого органического разума - Логоса в субъекте и в объекте". Поэтому "без Бога, без божественного сознания..., мира и человека нельзя познать, так как рациональность субъекта ничего не может поделать с иррациональностью объекта"[47]. Вероятно, и это объяснение найдет своих сторонников.
Еще одним участником познавательного процесса может выступать рефлексия - размышление субъекта, направленное на осмысление и оценку своих собственных познавательных действий ("Правильно ли я трактую этот факт?", "Верно ли я рассуждал, делая данный вывод?"). Очевидно, что подобная критическая ориентация присуща далеко не каждому человеку, а лишь тому, кто не верит в свою непогрешимость. Рефлексия может регулировать и корректировать процесс познания, способствуя там самым получению достоверного знания. Поэтому познавательная деятельность субъекта лишь выиграет от того, что в ней будет в заметной мере присутствовать компонент рефлексивности.
И, наконец, итоговым компонентом процесса познания выступает новое знание, полученное субъектом в результате практического и теоретического освоения объекта познания. В большинстве случаев оно является новым лишь для данного индивида и может быть давно известным другим: так, кто-то, впервые приехав в Минск, "открывает" его для себя, хотя это открытие носит, конечно, сугубо индивидуальный характер. Вместе с тем результаты познания могут оказаться принципиально новыми для всего человечества и стать общезначимыми (обычно это имеет место в научном исследовании) - скажем, при первом посещении и описании путешественником какой-нибудь "неизвестной земли"...
Таким образом, познавательная деятельность человека есть циклическое движение от старого личностного знания к новому. В этом процессе взаимодействуют, работают сообща в практических и теоретических действиях субъекта самые разные компоненты познания. От их согласованности и степени развития во многом зависит успех познания.