а) Сартр и Маркс
Если, по Сартру, человеческие поступки совершаются в том числе в интерсубъективной реальности, которая так или иначе связана с социальной средой, мы получаем почти марксистское истолкование природы человека. Но поскольку человек экзистенциализма лишен с рождения своей сущности, он изначально оказывается внутренне пустым. При этом в отличие от tabula rasa Локка, которая заполняется содержанием под влиянием извне, сартровский индивид-ничто непостижимым образом делает себя сам, таинственным путем превращается в self-made man.
Понимая человека по Марксу, мы волей-неволей приходим к заключению, что отдельная личность фактически растворяется в социальных отношениях и также лишается своей внутренней сущности. “Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами”, — сказано в “Немецкой идеологии”.
Слов нет, практическая деятельность людей имеет огромное значение для их развития. Вместе с тем невозможно отрицать духовную мотивацию человеческого поведения, которая не предусматривается классическим афоризмом из “Тезисов о Фейербахе”. Без внутренней детерминации будет непонятно, как возможна сама практическая деятельность. Как говорил Лейбниц, деяния всякого существа репрезентируют его дух (см. Лейбниц 1984, 109). При этом следует иметь в виду, что бытие духа, его полнокровная жизнь рождает адекватный внешний результат, а пустота духа производит окружающую пустоту. Иначе говоря, бытие, жизнь творит соответственно бытие и жизнь; а ничто, смерть канализирует вовне соответственно ничто и смерть.
Если же согласиться с Марксом, что дух человека, его идеальное является лишь продуктом, отражением внешних воздействий в процессе персонального существования, то нам придется признать фактическое отсутствие автономной субъективности личности.
Категория “внутреннее” оказывается не применимой к человеку, она теряет свою значимость, самостоятельность, поскольку является производной характеристикой от “внешнего”. Внешнее творит внутреннее, социум выделывает личность по своему образу и подобию. Индивид трактуется как пассивный материал, годный лишь для восприятия воздействий социальных педагогов, различного рода инженеров человеческих душ.Личность без внутреннего принципа (активного и идеального) изначально недооценивается. В самом деле, какую ценность может иметь человек, лишенный внутренней сущности? Ведь он собой ничего не представляет, он есть ничто. В таком случае автономия личности, ее значимость непременно исчезают, по крайней мере, становятся весьма проблематичными.
Думается, современное общество недалеко ушло от пренебрежительной трактовки человека. У нас по-прежнему нет идеи изначальной ценности человека. Его ценность, как правило, специально оговаривается, обставляется различными условиями. В итоге для выполнения требований цивилизации уходит вся жизнь, а иной человек так и не сможет услышать о себе: “Ecce Homo”. Воистину, многие умирают, не успев родиться.
Согласно Камю, “анализ бунта приводит по меньшей мере к догадке, что человеческая природа действительно существует, подтверждая представления древних греков и отрицая постулаты современной философии” (Камю 1990 , 129). Писатель замечает, если человеческая природа — это фикция, то “податливость человека и впрямь безгранична” (Камю 1990 , 303). На практике это будет означать, что не существует никаких преград для самых радикальных реформ по переделке человеческого бытия. Подобная идеология освящает политический произвол и безгрешность любой диктатуры.
Камю также критикует марксистское понимание человеческого сознания. Для Маркса, как известно, “идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней”. Камю ошибается, когда полагает, что данное определение “лишено всякого смысла”.
Но он прав, когда указывает, что согласно рассматриваемой дефиниции человеческая мысль “полностью обусловлена внешней действительностью” (Камю 1990, 272). Если же дух — всего лишь отражение вещей, “он может опережать их ход разве что гипотетически” (Камю 1990 , 289).К замечаниям А.Камю можно добавить следующее. Человеческий дух обладает не только способностью отражения внешних событий, но и со-творения бытия. Мышление человека креативно, оно может создавать новую (объективную и субъективную) реальность. Человек самим своим разумом, духом принимает участие в творении общества, жизни и бесконечной Вселенной.
У Маркса встречаются и другие высказывания, в которых отмечается наличие у человека определенной природы. Вместе с тем его главное определение, как и у Сартра, свидетельствует о метафизической недооценке сущности человека, его внутреннего самостоятельного начала. Но, по всей видимости, это не только ошибка отдельных мыслителей, перед нами — заблуждение эпохи. Если же мы и впредь не решимся осознать изначальную самоценность индивида, исходящую из его внутреннего логоса, перспективы гуманизма останутся весьма туманными.