ПРЕДИСПОВІЕ.
Никто, я надаюсь, не подумаеть, что въ этой небольшой книжкі я разсчитывалъ разсмотріть „современную фшго-ш- фію“ въ полномъ ея обьемі. Я хотіль только дать общее представлен і е отой формі, въ какой въ настоящее время возникаютъ передъ чадові- комъ великі я проблемы философ! м.
Ия предпо- челъ бы озаглавить свою работу соотзптствениымъ образокъ, если бы только обложки нашихъ книгь допускали такое длинное заглавіе.Съ того самаго времени, когда философояя проблемы: предстали впервые передъ человъческимъ разутот* оиъ всегда оставались и навсегда останутся по существу своем, одніми и тіми же: проблема матерій, проблема жизни, wtgt;'- блема познанія, проблема дікствія и доведеш®, одошмгь сдз~ вомъ, проблема происхождєнія, діж к песчamp;дкєй сущности вещей.Отдільньїя эпохи еъ развитей философЗи разшчэдм':® между собой единственно спососо-мъ -остановки этаагь сгоо- блемъ и формой выражения исъ. идо эта форма воапиа являлась отзвукомъ ТЬ'ХЪ интерессвъ. НСТОрЫЕ Преобпашаш Ss данное время, ft мьз знаемъ, что еъ ксторичешоигъ разтнтшй человічества эти преобладающее интересы жешяьвз© часто мінялись.
Не входя въ раземотріше ©сіть ишвогочмошваджь и разнообразных© доктрины. ноторьк еъ касттошдае увейте оспаривают© владычество надъ унати з стремима шшшэапь. какъ подъ вліяніє^гь н$1_-*ъ -е_ соредстзэшньжъ ишерешзъ, стремится возобновлять;:' с_ с:; f ъ яостзгвдаш фшкшшфаиівгг проблемы. Я вгхегче ссзнателькс осгаэкшгь gt;зъ стдрс -"= часшчнь т тдсьдевакія—ионотдз столь нгаереожщиэ—и ©гак-ь ныя попытъ осрзд.гя главное змээшзйе вва жа®gt; ржда т gt; наиболее общихъ идей. Говорю объ этомъ сейчасъ же, дабы въ книге моей не искали того, чего тамъ не должно быть.
Надо было бы написать совсЪмъ другую книгу, и даже не одну, чтобы обрисовать хотя бы въ общихъ чертахъ современное состояніє тЪхъ разнообразныхъ изслЄдованій, который обыкновенно называютъ философскими.
Я вынужденъ оставить здЄсь безъ разсмотрЄнія всЄ спеціальньїя изслЄ- дованія. Въ этой книгЄ я разсматриваю не частичныя проблемы, вызванныя вопросами о числЄ и пространстве, о логикЄ и математике, а общую проблему математики; не частичныя проблемы матерій, психической и соціальной жизни, теорій познанія, но общую проблему матерій, общую проблему жизни и разума, моральную проблему и проблему познанія. Я старался разсматривать вещи съ наиболее общей и наиболее синтетической точки зрЄнія, на какую только я могъ подняться.Я не скрываю отъ себя опасности такого сокращеннаго и синтетическаго изложенія. Прежде всего никто не можетъ быть худшимъ судьей какого либо движенія идей или исторической зволюціи, чЪмъ современники. Это банальный труизмъ. Далее, философское движеніе, которое по самой природ^ своей касается идей наиболее абстрактныхъ и наиболее систематическихъ, наиболее углубленныхъ и въ то же время наиболее неясныхъ, меньше всякихъ другихъ идей- ныхъ движеній поддается общему синтетическому описанію. Философскія доктрины по самому существу д-Ьла доступны почти исключительно для спешалистовъ, для людей, которые путемъ спещальныхъ занятій подготовили себя къ ихъ пони- манію. Дать философскимъ доктринамъ общедоступную форму, распространить ихъ широко, это значитъ ихъ вульгаризировать въ худшемъ смысле этого слова, это значитъ ихъ извратить. Эта вторая трудность знакома мнЄ лучше, ч-Ьмъ кому либо другому благодаря моему опыту преподавательской деятельности и публичныхъ лекцій. Вотъ почему я на- правилъ всЄ свои силы на устраненіе, въ пределахъ воз- можнаго, этой двойной опасности.
Въ современной философіи я замечаю два противопо- ложныя направленія. Одни, все болЄе и болЄе привлекаемые значительными успехами положительныхъ наукъ, вполне удовлетворяются методомъ этихъ последнихъ. Они не думаютъ, что въ ихъ рукахъ находится вся истина. Наоборотъ, они прекрасно понимаютъ, что они владеютъ лишь разрозненными и ничтожными отрывками ея. Но ихъ поражаетъ тотъ фактъ, что все, что является достовернымъ, все, что сумЄло удовлетворить ихъ разумъ, все это достигнуто научнымъ методомъ и только при помоши его человекъ могь все это пріобрЄсти.
Наука, и только она одна, даетъ путь къ по- знанію.Другіе не чувствуютъ себя вполне удовлетворенными научнымъ методомъ. Ихъ разумъ, или вЄрнЄє, ихъ сердце, испытываетъ различныя потребности, которыя наука не въ состояніи удовлетворить. Они дЄлятся на двЄ группы.
Первая группа, съ каждымъ днемъ теряющая свое зна- ченіе и интересъ, представляетъ собою простой пережитокъ прошлаго. Она состотъ изъ людей съ умомъ слишкомъ абсо- лютнымъ и прямолинейнымъ, — изъ людей слишкомъ гор- дыхъ, а иногда и слишкомъ невежественныхъ, чтобы удовлетвориться чисто позитивной точкой зрЄнія. Они не могутъ решиться оставить ВЪ стороне то, о чемъ мы ничего еще не знаемъ, и скромно признать это. Вотъ почему они слегка презираютъ нашу науку, которая идетъ впередъ къ завоева- нію истины съ такимъ трудомъ, съ такою медленностью, со столькими уклоненіями въ сторону. Истину они хотятъ получить немедленно и всю целикомъ. И они находятъ, что научные методы не даютъ достаточно полнаго и абсолютнаго знанія. Ихъ догматизмъ ищетъ последнихъ основъ истины и морали, окончательной и полной системы вещей. Весьма отдаленные наследники старыхъ метафизиковъ - раціонали- стовъ, картезіанцеві Лейбница, Канта, Фихте или Гегеля, они ничему не научились отъ новыхъ временъ. Они остаются метафизиками, искателями абсолютнаго.—И такъ какъ вели- кіе метафизики не могутъ воскреснуть, такъ какъ многіе изъ ихъ теперешнихъ сторонниковъ не обладаютъ тЄми обширными и точными научными познаніями, которыми всегда владели великіе метафизики, то за редкими исключеніями современные метафизики являются эпигонами, превращающими устарЪлымъ способомъ древнія системы въ туманныя зклектическія ученія. Это метафизическое и абсолютистское движеніе осуждено, повидимому, на то, чтобъ пережить самого себя. Являясь новой схоластикой, оно не пользуется почти никакимъ вліяніемь, и представители его встречаются лишь въ школьной философіи. Въ этой книге о нихъ будетъ итти рЄчь лишь для того, чтобы показать, откуда вышли, чему себя противопоставили и что собою замЄстили новыя теченія.
Вторая группа, вмЄсто того, чтобы презирать и игнорировать науку, какъ это въ общемъ делаетъ первая, посвя- щаетъ ей очень много вниманія, признаетъ за ней большое значеніе и хорошо съ нею знакома. ЗдЄсь объединяются всЄ тЄ, кто выступаетъ съ живыми оригинальными и интересными возраженіями Ыротивъ исключительныхъ привержен- цевъ научной дисциплины, противъ чистыхъ и истинныхъ позитивистовъ х). Критикуя по существу интеллектуализмъ и рашонализмъ этихъ послЄднихь, разсматриваемая группа старается использовать науку въ цЄляхь, лежащихъ внЄ ея и даже направленныхъ иногда противъ нея. Въ чєловЄкЄ, помимо его ума и разума, которые она считаетъ наиболее поверхностными его способностями, она видитъ болЄе богатый запасъ чувствъ, инстинктовъ, стремленій, потребностей, по-
Д Такъ какъ это слово въ узкомъ своемъ смысле означаетъ исключительно вФрныхъ учениковъ Конта и такъ какъ оно нередко употреблялось въ самыхъ разнообразныхъ смыслахъ, то было бы лучше заменить его выражешемъ: сціентисть („приверженецъ науки").
Это новое слово имЄєть то преимущество, что оно не даетъ повода ни къ какимъ недоразумешямъ. Когда я говорю о современномъ позитивизме, когда я выражаю въ чемъ нибудь согласіе съ позитивизмомъ, я не думаю выражать этимъ согласіе съ доктриной Конта, но просто принимаю всЄ пріобрЄтенія позитивной науки (въ томъ смысле, въ какомъ напри- мФръ, Вертело употреблялъ это вьіраженіе) и только ихъ.
зывовъ, которые невозможно выразить ясными, определенными идеями, которымъ нельзя найти раціоналистической основы, которые не познаются умомъ. Наука, являющаяся продуктомъ познанія и разума, служить только для обезпе- ченія нашей власти надъ природой. Она учить насъ пользоваться вещами, но ничего не говорить намъ объ ихъ сущности. Въ ирраціональной глубине нашего существа, часто даже въ области нашего безсознательнаго „я“ — вотъ гдЄ мы должны искать разрЄшенія вопросовъ о томъ, что такое мы сами и вся природа, — откуда мы явились, куда мы идемъ и къ чему стремимся.
Упованія нашего сердца, самые темные наши инстинкты скажуть намъ больше объ этомъ, чЄмь просвещенные приговоры нашего ума. Къ науке не следуетъ относиться съ пренебреженіемь, но она не является еще истиннымъ знаніемь. Не въ науке надо искать истин- наго знанія, а въ другихъ областяхъ: въ нашихъ моральныхъ идеяхъ, интуиціяхь чувствъ, въ релипозныхъ вЄрованіяхь. Наука обезпечиваетъ намъ удовлетвореніе нашихъ мате- ріальньїхь потребностей, но не даетъ намъ никакого духов- наго удовлетворенія.Это умственное движеніе, какъ и все очень живое, проявляется во множестве самыхъ разнообразныхъ, порою даже почти противоречивыхъ формъ. Синтетическимъ его выра- женіемь является прагматизмъ со всЄми его оттЄнками.
Въ настоящей книгЄ мнЄ приходится рЄзко протипоста- вить точку зрЄнія позитивную, „научную", точкЄ зрЄнія „прагматической". Въ изложеніи этихъ двухъ точекъ зрЄнія я пытался быть какъ можно болЄе безпристрастнымъ, ибо работы подобнаго рода представляють еще третью и весьма серьезную опасность: не отдать должнаго противникамъ. Я не обманываю себя уверенностью, что я достигь полнаго безпри- страстія. Невозможно „нейтрализировать" себя до такой степени. Я думаю, впрочемъ, что и читатели мои не способны къ такой „нейтрализаціи". Но, повторяю, намереніе мое было: сохранить возможно полнЄє безпристрасне, нисколько не затушевывая въ то же время и своихъ собственныхъ взглядовъ.
Я не скрылъ своихъ чисто позитивныхъ выводовъ, хотя считалъ возможнымъ ограничиться ихъ самымъ краткимъ указаніемь. Ибо главная задача этой книги — резюмировать пренія, а не делать выводы. Я приложилъ всЄ усилія къ тому, чтобы не скрыть недостатковъ, заключающихся, по моему мнЄнію, въ воззрЄніяхь, приверженцемъ которыхъ я состою.
Ибо, во-первыхъ, научная точка зрЄнія должна, на мой взглядъ, отличаться скромностью и не претендовать на непогрешимость, характерную для всякаго рода догматизма, противъ котораго она всегда боролась и который часто быль столь опасенъ для нея. ВЄдь только въ борьбе за терпимость могла укрепиться научная точка зрЄнія.
И ньінЄ, когда она уже укрепилась, она должна сама проявлять всегда терпимость. Въ самомъ дЄлЄ, не есть ли терпимость самая прекрасная изъ умственныхъ добродетелей, не есть ли она правда и справедливость познанія?И далее: если я не испытываю техъ или иныхъ потребностей, то почему я долженъ желать, чтобъ и другіе ихъ не испытывали или по крайней мере осуждать ихъ, если они ихъ испытываютъ? ЧєловЄкь, претендующій переделать всехъ другихъ по своему собственному образу, воистину оказываетъ этому последнему слишкомъ много чести. Уваженія заслужи- ваютъ всЄ убЄжденія, поскольку они сами относятся съ ува- женіемь къ соперникамъ. Въ умственной области надо бороться только съ двумя вещами, ибо только онЄ являются вредными: это—догматизмъ и нетерпимость, вєздЄ, гдЄ бы они ни встретились. Впрочемъ, наука, которая, какъ это видно будетъ дальше, объединяетъ въ отдельныхъ пунктахъ — все болЄе и болЄе многочисленныхъ и важныхъ — привержен- цевъ самыхъ противорЄчивьіхь взглядовъ на общее ея зна- ченіе, представляетъ собой въ настоящее время картину действительной терпимости въ области умственныхъ вопросовъ. И я лично чувствую себя нетерпимымъ ТОЛЬКО ПО ОТНОШЄНІЮ къ людямъ, которые или издеваются надъ наукой, или не дають себЄ труда серьезно ознакомиться съ ней. Но этотъ упрекъ нельзя отнести, очевидно, ни къ сщентистамъ, ни къ прагматистамъ: девизомъ современной философской мысли, действительно достойной этого названія, является уваженіе къ науке и стремленіе къ изученію ея, совершенно независимо отъ тЄхь или иныхъ взглядовъ на пределы ея пра- вомочій.
Февраль 1908 г.