§ 4. Общая концепція психической деятельности.

Основное утвержденіе прагматизма по вопросу о созна- ніи ясно и определенно гласить, что сознаніе ціликом© связано съ біологической активностью, что самая сущность его состоит© изъ отношеній къ этой активности.

Для понятія психической деятельности вовсе ніт© надобности искать особый типъ существованія, находящійся вні того общаго типа, опираясь на который науки даигь намъ понятіє объ естественных© явленіях©.

Научный анализ© сводит© природу къ множеству отношеній, которыя сильно перепутаны между собой. Когда мы расчленяем© опытъ на ті большіе отдільї, которые становятся предметами нашихъ частныхъ наукъ, мы вьщіляем© группы отношеній, изъ которыхъ каждая основывается на нікоторьіх© весьма общихъ отношеніях©, определяющих© эти группы. Психическая жизнь, по существу своему, является одной изъ таких© групп©.

Теперь річь пойдет© о томъ, чтобы точно установить, въ чем© заключаются отношенія, образующія психическій

мірь, и какъ они дифференцируются отъ отношеній, входя- щихъ въ составь остальной природы и опыта. По этому вопросу наиболіе точныя указанія далъ, быть можетъ, він- скій физикъ Махъх). Во всякомъ опьіті то, что дано, зависитъ отъ множества отношеній, которыя прежде всего ділятся на дві группы: къ одной принадлежать отношенія, которыя тождественно подтверждаются всіми организмами, вні- шнимъ образомъ аналогичными нашему, то есть всіми сви- дітелями; къ другой — отношенія, опреділяемьія различно различными свидітелями.

организма и біологической діятельности; вторыя находятся въ тісной и необходимой зависимости отъ нихъ.

Если передъ нами кусокъ сірьі, то его геометрическія и механическія, физическія и химическія свойства представляють отношенія, независимыя отъ нашего организма. Психо- логіи нечего тутъ ділать. Если же річь идетъ о живомъ существі, то къ предыдущимъ отношеніямь прибавляются новыя: біологическія свойства, которыя въ свою очередь также независимы отъ нашего организма. Если діло касается даже самаго нашего организма, то и въ немъ оказываются свойства, въ нікоторомь роді независимыя отъ условій, въ которыхъ онъ намъ данъ въ опьіті: это — физико- химическія и біологическія свойства. Математика, механика, физика, химія, біологія — все это науки, которыя обнимаютъ каждая особую группу изъ той совокупности отношеній, которыя заключены въ данномъ, и которыя не зависятъ, и должны разсматриваться, какъ не зависящія, отъ нашей организаціи. Это объекти в н ы я отношенія, составляющія предметъ наукъ о природі, идеаломъ которыхъ является вьіділеніе изъ даннаго всіхь отношеній, заставляющихъ это данное зависіть отъ нашего организма. — Но столь же не-

!) Annee psychologique, 1906 г., годъ XII.

посредственный и столь же безспорный опытъ говорить намъ, что видъ того куска сЄрьі, того организма, отъ которыхъ мы только что говорили, зависитъ также отъ состоянія нашего организма въ настоящій моментъ. Въ зависимости отъ нашего положенія, отъ состоянія нашихъ органовъ чувствъ (если, напримЄрь, насъ только что ослЄпиль сильный свЄть), и — вообще говоря — отъ состоянія нашей нервной системы (въ случаЄ, напримеръ, мозговыхъ пораженій),— опытъ видоизменяется иногда до основанія. Отношєнія, которыя предполагаются этими измЄнєніями, или, вЄрнЄе( ихъ образуютъ — вотъ то, что носить названіе субъективнаго и составляетъ предметъ психологіи.

Она представляетъ собой науку объ отношеніяхь, выра- жающихъ зависимость даннаго отъ состоянія существа, которому это данное дано. Это опредЄленіе даетъ возможность избегнуть большинства затрудненій психо-физіологическаго параллелизма. Въ частности тутъ ужъ нЄгь надобности задаваться вопросомъ о томъ, какъ состояніе мозга переходить въ состояніе ума и какъ слЄдуеть представлять себЄ взаимное вліяніе физики и наукъ о духЄ, — что, какъ извЄстно, служило камнемъ преткновенія для старыхъ теорій.

Опытъ показываетъ намъ взаимное вліяніе біологиче- скаго и психологическаго, систему отношеній между ними. Почему не разсматривать ихъ, какъ два рода естественныхъ фактовъ, воздЄйствующихь другъ на друга подобно всЄмь другимъ родамъ естественныхъ фактовъ: явленіямь терм'иче- скимъ, электрическимъ, химическимъ, оптическимъ и т. д. Различіе между всЄми этими родами явленій не больше и не меньше, чЄмь между явленіями біологическими и психическими. ВсЄ явленія должны быть разсматриваемы въ одной плоскости и какъ могущія обусловливаться одни другими.

Противъ этого воззрЄнія, безъ сомнЄнія, возразятъ, что оно не объясняетъ, почему существуетъ опытъ и познаніе этого опыта организмомъ. Но, быть можетъ, на этотъ вопросъ, какъ и на всЄ метафизическіе вопросы, можно и должно отвітить, что онъ неправильно поставлен©, что его не существуетъ? Онъ возникает© изъ антропоморфической ил- люзіи, которая неизмінно противопоставляет© духъ вселенной. Незачім© говорить, почему существуетъ опытъ, ибо опытъ, — это факт© и долженъ быть признан©, какъ фактъ.

Чтобы выйти изъ области абстракцій и обобщеній, попытаемся развить въ боліє конкретной формі опреділе- ніе психологіи, которое мы только что дали и которое кажется намъ самым© простым© и самым© научным©. — Постараемся представить себі общее воззрініе на психическую діятельность, къ которому насъ приводит© это опреділеніе.

Опытъ или—употребляя термин© меніе двусмысленный— „данное" казалась намъ до сихъ пор© зависящим© отъ отношеній математическихъ, механических©, физических© и т.

Почему, другими словами, данное вмісто того, чтобы быть тождественным© для всіх© индивидуумов©, вмісто того, чтобы быть сырымъ фактом©, составляющим© одно съ тім© познаніем©, которое мы о нем© иміем©, почему это данное подвергается субъективным© изміненіям© ? Подвергается этимъ изміненіям© въ такой степени, что значительное число философов© и здравый смыслъ сочли нужным© порвать съ единством© опыта и замінить его рішительньїм© дуализмом© вещей и духа, который является не чім© инымъ, какъ дуализмом© опыта въ томъ его виді, какой онъ принимаетъ у всіх©, по мірі подтвержденія его науками, въ томъ его виді, въ какой онъ преобразуется въ каждом© отдільном© сознаніи. — И изъ этого-то дуализма возникаютъ быть можетъ всі трудности метафизики и непобідимое сопротивле- ніе ея признанію абсолютнаго реализма опыта.

Субъективная, психическая діятельность всегда проявляется, если держаться непосредственныхъ данныхъ опыта, въ весьма ограниченныхъ частяхъ всей совокупности опыта, а именно, въ извістньїхь живыхъ существахъ. Въ частности у меня она кажется обусловленной всіми движеніями и общимъ состояніемь того, что я называю своимъ тіломь.

Психическая діятельность, очевидно, отличается отъ біологической (это обстоятельство оправдываетъ существованіе психологіи, какъ независимой науки). Но эти два рода отношеній переплетены между собой, и слідовательно, между ними существуетъ извістная непрерывность (совершенно такъ же, какъ между отношеніями физическими и механическими).

Легко видЄть, что прогрессъ психологіи роковымъ образомъ долженъ былъ привести ее къ физіологической психологіи, къ патологической психологіи, которая является лишь совокупностью психо-физюлогическихъ опытовъ, осу- ществленныхъ самой природой, и къ психологіи ф у н к ц і он а л ь н о й, дочери прагматизма. Это значитъ, что сознательную деятельность можно было изучать лишь въ ея отноше- ніяхь съ деятельностью біологической и какъ совокупность новыхъ функцій, которыя прибавляются къ органическимъ функціямь для обезпеченія существованія индивидуума и вида.

Какъ и слЄдуеть ожидать, психологія въ такомъ случаЄ тЄсно примыкаетъ по своимъ принципамъ и методу изслЄдованія къ біологіи, подобно тому, какъ эта последняя примыкаетъ къ физико-химическимъ наукамъ.

Почему (наука, какъ прекрасно опредЄлиль ее Вертело, является лишь непрерывнымъ рядомъ вопросовъ „почему"), почему жизненныя нужды и зволюція живого существа вызвали видоизмЄненія опыта въ сознаніи, постигающемъ этотъ опытъ? Какъ и въ какомъ случаЄ появляется и развивается сознаніе?

Съ экспериментальной и научной точки зрЄнія ничто не даетъ намъ права разсматривать какъ сознательныя всЄ проявленія жизни. Но и ничто не запрещаетъ этого. Если оставаться на почвЄ строгихъ выводовъ наблюденія и опыта, то о сознаніи можно говорить лишь у тЄхь существъ, которыя, повидимому, дЄлають выборъ между различными дви- жєніями, пользуясь болЄе или менЄе смутнымъ понятіемь о своемъ существованіи и о внЄшней средЄ. До этого момента все можно объяснить, исходя изъ понятія о слЄпомь механизме, дЄйствующемь на подобіе распрямляющейся пружины.

Геліотропизмь большинства растеній, которыя тянутся къ солнцу, объясняется, напримЄрь, химическимъ дЄйствіемь солнечнаго світа на растительную ткань, механически вызывающим© движеніе растенія, подобно тому, какъ движеніе поршня влечет© за собой движеніе колесъ въ локомотиві.

Мускульныя движенія весьма простых© животных© (движенія раздражимости), можно, повидимому, объяснить тім© же путемъ. Такимъ образомъ, активность наиболіе простых© живых© существ©, protozoa, носитъ автоматическій характеръ, сводится къ реакціям©, вызываемым© непосредственно и почти немедленно раздраженіями среды.

Подходя къ организмам© боліє сложным©, мы убі- ждаемся, что раздраженія среды вызывают© различныя движенія, которыя могутъ быть въ конфликті другъ съ другом©. Боліє того, знергія, которую они порождают© въ животном©, не истрачивается ціликом© немедленно, но составляет© какъ бы резерв©, излишек©, дающій возможность животному дійствовать безъ внішняго раздраженія. Движенія, которыя эта знергія вызывает©, могутъ быть въ таком© случаі или полезными, то есть способствовать уравно- вішиванію животнаго со средой и приспособленію его къ ней, или же вредными, го есть вызывать истощеніе животнаго и даже смерть его. Необходимо, чтобы была возможность выбирать между полезными актами и вредными; безъ этого животное, совершая безразлично ті или другіе акты, будетъ идти къ своей гибели. Согласно теорій зволюціи и принципу естественнаго подбора, выжить могутъ только ті животныя, которыя будут© въ состояній сділать этотъ выбор© и получат© возможность отличать полезное движеніе отъ вреднаго,—когда ихъ организація становится настолько сложной, что раздраженіе среды не вызывает© уже непосредственно соотвітствующих© реакцій. Тогда-то именно и появляется, повидимому познаніе, хотя и весьма смутное.

Съ этого момента вредныя реакцій начинают© различаться отъ реакцій полезных©. Первыя, вызываются нару- шеніе равновісія между организмом© и его средой, влекут© за собой распаденіе, дезорганизацію организма; вторыя, наоборотъ, усиливают© организм©, такъ какъ поміщають его въ лучшія условія существованія или, по крайней мірі, под- держиваютъ его въ хорошемъ состояній. Все, что намъ извістно объ удовольствіи и неудовольствіи, показываетъ, что удо- вольствіе параллельно нормальному состоянію организма, а неудовольствіе — разложенію его. Віроятно въ этой формі живое существо впервые почувствовало нічто, прі- обріло психическую жизнь: оно получило представленіе, что нікоторьія движенія пріятньї, другія — непріятньї. Тогда оно необходимо стало стремиться къ повторенію первыхъ и къ избіжанію вторыхъ.

Можно принять еще одну довольно произвольную догадку и можно предположить, что при первыхъ проявленіяхь сознанія удовольствіе и неудовольствіе сопровождали безразлично полезныя и вредныя движенія, такъ что удовольствіе не всегда было связано съ первыми, а неудовольствіе со вторыми. Но естественный подборъ необходимо стремился къ уничтоженію всіхь существъ, у которыхъ вредные акты сопровождались удовольствіемь, ибо они постоянно повторяли ихъ. Выживаютъ же лишь ті существа, у которыхъ полезные акты вызываютъ ощущеніе удовольствія, а вредные—неудовольствіе и которые, слідовательно, стремятся къ первымъ и избігають вторыхъ.

Такимъ образомъ сознаніе, повидимому, появляется сначала какъ функція аффективная и моторная, при чемъ функція аффективная стоить надъ моторными проявленіями жизни, руководя ими и освіщая ихъ. Первыя свідінія сознанія заключались въ неопреділенномь чувстві движенія и въ смутной оцінкі результатовъ его въ формі удозольствія и неудовольствія. Мало-по-малу эти смутныя свідінія становятся боліє опреділенньїми; разнородныя реакцій начинаютъ различаться другъ отъ друга; различныя тональности въ удовольствіяхь и неудовольствіяхь начинаютъ вызывать точно опреділенньїя дійствія. Тогда-то и возникаетъ познаніе, представленіе о внішнихь предметахъ и о себі самомъ: оно является какъ бы изощреніемь аффективной жизни, такимъ переживаніемь, въ которомъ пріятное или непріятное чувство отступаетъ передъ понятіемь о причинахъ этого чувства, понятіемь, имЄющимь жизненный интересъ.

Но вЄдь сознаніе, разъ оно появилось у какихъ-либо существъ, является для нихъ полезнымъ. Поэтому оно сохраняется и развивается согласно съ принципами теорій зволюціи. При помощи тЄхь свЄдЄній, которыя оно сообщаетъ этимъ существамъ объ ихъ организаціи, объ ихъ силахъ, о внЄшней средЄ, оно даетъ имъ возможность лучше руководить своими движеніями и легче приспособляться къ средЄ. Оно всегда приносить съ собою шансы сохраненія жизни.

Положительныя качества, которыя мы находимъ въ описаній сознательной жизни, вполнЄ оправдываютъ эту точку зрЄнія. Сознаніе прежде всего является способностью удерживать и ассимилировать памятью, которая представляетъ собой не что иное, какъ сознательное видоизмЄненіе привычки и біологической ассимиляціи. ВслЄдствіе этого оно сохраняетъ воспоминаніе о всЄхь полезныхъ актахъ. КромЄ того, оно является еще способностью диссоціаціи, то есть выбора и вниманія, что необходимо для различенія актовъ, которые важно совершить или которыхъ нужно избЄгать. Наконецъ, оно представляетъ собой способность къ ассоціаціи и даетъ такимъ образомъ возможность повторять полезные акты всякій разъ, когда среда представляетъ сходныя обстоятельства, или соединять воспоминанія о тожественныхъ или по- добныхъ случаяхъ, чтобы встречать новыя затрудненія во всеоружіи всего прежняго опыта. Однимъ словомъ, сознаніе представляется самымъ могущественнымъ факторомъ зволюціи, — факторомъ, который сумЄль обезпечить существо- ваніе организмамъ весьма сложнымъ и призваннымъ жить въ самыхъ различныхъ условіяхь. Безъ сознанія жизнь вероятно была бы ограничена зачаточными организмами, способными жить лишь самымъ скуднымъ образомъ въ самыхъ тЄсньїхь предЄлахь.              .

Если зволюція стремится къ постоянному, расширенію области сознанія, то и самое это расширеніе подчинено законамъ зволюціи. Жизнь моторная, аффективная жизнь представленій организуется и развивается согласно строгому подбору въ среді всіх© тіх© формъ, въ которыхъ она встрі- чается. Сохраниться и прогрессировать могутъ лишь ті формы, которыя, давая возможность все боліє тонкаго приспособленія къ безчисленнымъ условіям© жизни даннаго существа, облегчают© его жизнь, ділая ее могущественніе и плодотворніе.

Этимъ путемъ психическая жизнь сосредоточивается въ единство все боліє связное и боліє сильное, наивысшую форму котораго даетъ намъ идея о нашей личности. На этой стадій индивидуум© въ каждый данный момент© и при всяких© обстоятельствах© вооружен© всею совокупностью своего опыта. Двигательная способность, аффекты, умъ усложняются, приспособляясь къ объектам© все боліє сложным© и многочисленным©, причем© самопроизвольность уступает© місто размьішленію. Этимъ путемъ кромі того жизнь аффективная и моторная стремится къ подчиненію жизни интеллектуальной, которая даетъ намъ понятія боліє точныя, боліє вірньїя, боліє полезныя и боліє практичныя. Наконец©, этимъ же путемъ психическія состоянія, не представляющія боліє непосред- ственнаго интереса для индивидуума, постепенно превращаются въ автоматическія и безсознательныя, чтобы не обременять поле сознанія безполезнымъ матеріалом©. Отъ того яснаго центра, которым© является для насъ личное сознаніе, понятіе о нашем© „я“, совокупность нашихъ полезных© опытов©, они или окончательно отділяются, или, по крайней мірі, не связываются съ ним© неразрывно. Но данное не можетъ присутствовать въ организмі полностью и безъ изміненія, ибо всякое существо обладает© лишь отрывочным© опытомъ. Жизнь возможна лишь въ томъ случаі, если существо сохраняет© изъ опыта только то, что ему полезно, и если этотъ опытъ ограничен© обстоятельствами, при которыхъ этому существу приходится жить. Практика ежедневно изъ віка въ вік© выбирает©, отділяегь, синтезирует©, организует© элементы даннаго, сообразно нуждам© жизни и среды, сообразно нуждам© вида и индивидуума. Отсюда субъективный, индивидуальный характеръ этого даннаго, отсюда отношенія и психическія условія, отъ которыхъ оно зависитъ. Задачей всіхь наукъ является именно обезличеніе даннаго, лишеніе его субъективнаго характера, ибо, если существуетъ изміненіе, то не можетъ йміть місто- созданіе изъ ничего. Индивидуальный опытъ необходимо остается въ связи—и въ связи самой тісной—съ объективнымъ даннымъ. Иміются лишь субъективные оттінки на фоні этого объектив- наго даннаго, вызванные нуждами жизни.

Говоря вообще, эти оттінки иміють цілью представить намъ въ общихъ чертахъ часть даннаго, какъ непосредственную равнодійствующую, грубо приспособленную къ обстоя- тельствамъ, съ которыми намъ чаще всего приходится йміть діло. Зрительное или звуковое ощущеніе, напримірь, даетъ намъ въ единичномъ и непосредственномъ акті свідінія объ извістномь, часто огромномъ количестві изміненій, совершившихся въ среді, и тотчасъ же напоминаетъ намъ все множество опытовъ, которые научили насъ опреділять происхожденіе этихъ изміненій въ этой среді, оцінивать ихъ направленіе и ихъ силу. Это упрощеніе, этотъ синтезъ и и это обьединеніе въ высшей степени полезны для практи- ческаго оріентированія организма въ среді. Вотъ почему всякая сознательная жизнь вмісто того, чтобы воспроизводить чисто и просто голый объективный опытъ, представляетъ намъ опытъ, искаженный частными нуждами, носящій на себі явные слідьі практики. Вотъ почему всякое сознаніе является изміненіемь даннаго и носитъ отпечатокъ субъективности. Наконецъ, вотъ почему опытъ субъективный и опытъ объективный, являясь по существу единымъ, однимъ и тімь же опытомъ, въ кон ці концовъ противопоставляются другъ другу въ дуализмі матерій и духа, не-я и я.

Эта общая концепція психической жизни, повидимому, прекрасно выражаетъ собой наиболіе общіе результаты — впрочемъ, далеко не отчетливые и не полные, — достигнутые до сихъ- поръ научной психологіей. Ей, повидимому, удается избіжать ряда затрудненій, на которыя наталкивалась мета-

физическая психологія и которыя дали поводъ къ возникно- венію самыхъ странных© теорій:              напримір©,              некоторых©

теорій памяти, внішняго воспріятія или безсознательнаго.

Образы не тождественны, какъ это утверждал© субъективизм©, съ ощущеніями, понимая это последнее слово въ смьіслі непосредственных© опытов©. Анализ© Бергсона въ этомъ пункті оказался весьма плодотворным©. Образ© является результатомъ извістньїх© отношеній, заключенных© уже въ непосредственном© опьіті, то есть, въ ощущеніях©. Однако, ощущенія заключают© въ себі также и много другихъ отношеній. Пусть будут© даны отношенія, составляющія систему, „образъ“ (систему частичную, если сравнивать ее со всей системой ощущенія и непосредственнаго опыта), точніе говоря, пусть будут© даны только ті изъ отношеній всей системы, которыя обусловливают© собой зависимость данности отъ организма,—и тогда мы въ точности будем© йміть образъ, воспоминаніе.

Опреділяя такимъ образомъ воспоминанія, мы только выражаем© новійшіе результаты экспериментальной психологіи и вмісті съ тім© самыя старыя идеи здраваго смысла: воспоминанія представляют© собою органическую привычку. Общее у воспоминанія и первоначальнаго ощущенія исчерпывается органическими условіями. Ему недостает© всіх© сверхъ-органическихъ отношеній, которыя связывают© ощу- , щеніе съ тім©, что мы называем© внішней средой.

Эта полная зависимость образа и частичная зависимость ощущенія отъ органических© условій даетъ возможность одинаково объяснять иллюзію, ошибку чувств©, сонъ и гал- люцинацію, — всі ті случаи, когда отношенія съ внішней средой въ нікотором© роді ненормально отрізаньї и для индивидуума опытъ оказывается сведенным© къ тому, что происходит© въ его организмі, — то есть къ отношеніям©, зависящим© отъ послідняго, — къ чисто психическому, къ чисто субъективному.

Воспріятіе не является съ этой точки зрінія проекціей внутренняго во внішнюю среду, созданіем© изъ ничего про-

странства, частнымъ случаемъ или производнымъ галлюцинаціи, какъ это предполагалъ Тэнъ. Въ действительности, въ полномъ согласіи съ представленіями здраваго смысла, происходить нЄчто совершенно обратное: галлюцинація, и только она, является проекціей при помощи памяти и привычки внутрен- няго во внЄшнюю среду, воображаемымъ созданіемь реальности; „воображаемымъ"—это значить, осуществленнымъ при помощи образовъ и моторныхъ привычекъ, которыя обыкновенно предполагаются реальнымъ опытомъ, въ дан- номъ же случаЄ связаны только съ явленіями, чисто органическими. Галлюиинаиія всегда есть нЄчто вторичное и вы- текаетъ изъ первичныхъ воспріятій совершенно такъ же, какъ воспоминанія вытекаютъ изъ прошлыхъ ощущеній.

Аналогичнымъ способомъ можетъ быть, если не решена, то по крайней мЄрЄ поставлена проблема безсозна- тельнаго, что даетъ возможность избегнуть наиболЄе серь- езнаго затрудненія. Непреодолимая трудность ея заключается въ переходе, знаменитомъ переходе отъ физіологическаго къ сознательному. Но здЄсь вопросъ этотъ больше насъ не занимаетъ, ибо это вопросъ метафизическій, и если перевести его на позитивный языкъ, то можно сразу убедиться, что такого вопроса вовсе не существуетъ. Въ безсознатель- номъ психическомъ явленій анализъ открываетъ, по сравне- нію съ сознательнымъ явленіемь, лишь часть той совокупности отношеній, которая содержится въ послЄднемь. Другая часть, — то, что вообще относится къ личному созна- нію — не существуетъ, или уже не существуетъ. И если хо- тятъ глубже изслЄдовать, почему она не существуетъ, то, быть можетъ, окажется, что, будучи безполезной, или не будучи болЄе полезной, она исчезла, какъ атрофируется и исчезаетъ всякій безполезный органъ. Но, при извЄстньїхь обстоятельствахъ, отрЄзанньїя нити между сознательнымъ и безсознательнымъ могутъ быть возстановлены. Это возста- новленіе можетъ быть полезнымъ. Безсознательное тогда снова входить въ сознательную дЄятельность. Между сознательнымъ и безсознательнымъ можетъ существовать самая совершенная связь, какъ между жидкимъ и твердымъ со- стояніемь тіла. Річь идетъ просто о ціпи условій. Опреді- лить эти условія долженъ опытъ. Только въ изученіи отношеній зависимости даннаго отъ индивидуальнаго организма можно найти различія сознательнаго отъ безсознательнаго и больше нигді. Вопросъ этотъ — ціликомь экспериментальнаго характера, и позитивной наукі здісь, какъ впрочемъ и везді, нечего опасаться встрічи съ тайной.