Ноосфера и ценность науки.

В связи с обсуждением проблемы диалога цивилизаций нельзя не отметить один важный момент: ноосфера В.И. Вернадского перекликается с концепцией социалистической духовной цивилизации, развиваемой современным Китаем. В.И. Вернадский подчеркивал прямое созвучие понятия ноосферы с идеей научного социализма (23. С.94). Социализм рассматривается им как становление свободно мыслящего единого человечества (79.С. 136-148). Кстати, аналогичных взглядов придерживался также Н.К. Рерих (73). Ноосфера, по Вернадскому, создается ростом науки и нравственности, развитием философского понимания мира (22. С.312; 23. С.96).

Долгое время наука развивалась в рамках ценностей западной (техногенной) цивилизации. Теперь выясняется, что мировоззренческие ориентиры новой науки согласуются с ценностями восточной (космогенной) цивилизации. Прежде всего это относится к представлениям о космосе как о едином целостном организме, различные части которого находятся в своеобразном резонансном отношении друг к другу. Эта космология исключала противопоставление субъекта объекту и базировалась на признании двуединой природы вещей в соответствии с моделью «инь-ян» (29. С.244). Цель познания с этой точки зрения заключается не в преобразовании мира, а в достижении «однобытия с миром» (37. С.75). Познать мир можно следуя Дао, но Дао открывается только нравственно совершенным людям. Размышляя о резонансе всех частей космоса, китайские философы считали, что «от поведения человека, от его нравственности зависит порядок в космосе» (37. С. 112).

Духовная ось современного цивилизационного развития держится на двух мощных опорах - наука и нравственность. Так как именно от развертывания научного потенциала зависит устойчивое будущее человечества и разрешение всех его проблем, то нет проблемы более важной, чем осмысление нравственной позиции самой науки. Человек настолько решительно втянут в научно-технический прогресс, что он никак не может, поразмыслив, занять ценностно-критическую позицию по отношению к нему. Попав в ситуацию «высокотехнологического слабоумия», по выражению П. Вирилио, человек уже не способен воспринимать НТП как обращенный к нему «вызов». «Техника принесла с собой ощущение власти: человек ныне в значительно меньшей степени находится во власти окружающего его мира, чем это было в прошлом... Философские системы, вдохновленные научной техникой, являются философскими системами власти и склонны рассматривать все нечеловеческое лишь как сырой материал. Конечные цели более не принимаются во внимание; ценится только мастерство процесса. Это также является формой безумия. В наши дни эта форма является наиболее опасной, и именно против нее философия должна предложить достаточное противоядие», требовал еще Б. Рассел (119. С.10). В наши дни наука еще больше ускользает от собственных философских принципов и все более становится технонаукой. П. Вирилио справедливо замечает: «Наука, область старых законов и интеллектуальных приключений, увязает в извращающем ее технологическом авантюризме.

окружающей природной среды. У. Бек пишет: «Науки таковы, какими их делают. Ориентированные на узкую специализацию, отчужденно воздерживающиеся от проверки практикой, они совершенно не в состоянии адекватно реагировать на цивилизационные риски» (7. С.71-72). Трагедия современной науки, приобретающей все более и более информационный характер, состоит в том, что она перестает быть поиском истины, отображением и пониманием реальности. «Утрата этой ценности, - пишет Ю.А. Шрейдер, - фактически происходит в прикладных областях, где знание добывается не ради получения истины, а для конкретных технологических применений, где сиюминутный опыт является основным судьей» (170. С.70-71).

Сегодня наука ассоциируется не только с технологией созидания, но и с технологией разрушения. Посмотрите: после первой бомбы - атомной, - разрушающей материю с помощью радиоактивности, была изобретена генетическая бомба, способная прервать нить жизни с помощью биотехнологий. Сегодня появился призрак третьей бомбы - информационной, способной уничтожить культуру народов с помощью интерактивной информации. Словом, наука становится орудием всеобщей виртуализации и уничтожения реальности. Возникает вопрос: «Что делать в этой ситуации?» Во-первых, необходимо постоянное внимание к грозящей опасности. Предосторожность - существенное условие выживания человека в условиях НТП.

биобезопасности, то под угрозой окажется сама жизнь как форма материи. «Мы не можем допустить того, - сказал Президент Франции Жак Ширак на Саммите Земли, - чтобы XXI в. стал для наших детей и внуков веком преступлений человечества против самой жизни как таковой» (Цит. по: 74).

Во-вторых, необходим новый союз между наукой и обществом в целях устойчивого (безопасного) развития. Наука должна рефлектировать социально детерминированные цели устойчивого развития, а общество должно повысить спрос к науке и одновременно обеспечить условия для ее развития. Наука должна быть достаточно надежной, чтобы обосновывать рискованные шаги общества; и она должна быть достаточно релевантной, чтобы удовлетворять нужды тех, кто принимает решения от имени общества. Безопасное будущее зависит от диалога между научно-техническим сообществом и теми, кто принимает решения об устойчивом развитии (212. Р.7-8). Не секрет, что стратегически важные решения сегодня принимаются на уровне транснациональных корпораций и международных (наднациональных) организаций.

Реальная перспектива устойчивого развития мира во многом зависит от того, кто управляет планетарными социальными процессами, какие властные структуры направляют эволюцию мирового сообщества и какими ценностями они руководствуются.

В-третьих, должна быть создана «единая наука», по выражению К. Маркса. Идея создания единой науки активно обсуждается в научных кругах. Например, С.А. Хили предлагает интеграцию всех научных дисциплин в единую науку для решения комплексной проблемы «общество-природа». Наука должна сфокусировать внимание на динамических взаимодействиях общества и природы, а не на социуме или окружающей среде, рассматриваемых в отдельности. В основе

такой «метанауки», считает он, должна лежать не столько методология исчисления, сколько система рефлексивного мышления (207).

В-четвертых, и это главное, необходимо изменение существа и роли науки. Цивилизационный смысл «науки определяется сегодня ее ролью в решении проблемы выбора жизненных стратегий человечества, новых путей цивилизационного развития» (135. С.671). Потребности этого поиска связаны с необходимостью преодоления кризисных явлений нашего времени, которые поставили человечество перед фактом глобальной экологической катастрофы.

Ничто не гарантирует нам безопасное будущее в эпоху глобальных разрушений окружающей среды, и все же только наука (с учетом риска) поможет нам, как Одиссею, проплыть через узкий пролив между Харибдой всемогущего технократизма и Сциллой радикального экологизма и продолжить сбалансированное хождение «по крайней кромке пропасти» (Хайдеггер). Но это должна быть новая наука - наука, ориентированная на идеал коэволюции человека и природы, понимающая и чувствующая «Дао» Вселенной, если говорить в терминах китайской духовной традиции. «Все пронизывает единый путь - дао, все связано между собой. Жизнь едина, и стремление каждой ее части должно соппадать со стремлением целого» (46.

нему озарение и, в конечном счете, возвращается к Бытию. Человеческому разуму важно уловить, услышать, прозреть сущностные истоки бытия, и тем самым включиться в процесс осуществления события истины. «Пока мы не вникнем мыслью в то, что есть, - предупреждал М. Хайдеггер, - мы никогда не сможем принадлежать тому, что будет» (155. С.258). Только с такой «понимающей» наукой, в своей сути совпадающей с философским мышлением, мы связываем интеллектуальное обеспечение ноосферного развития и перспективы новой цивилизации.