§ 4. Нео-витализмъ и механистическая теорія различаются лишь въ философскихъ гипотезах ъ, которыя они прибавляють къ наук і.
Слідуеть ли изъ вышесказаннаго заключить, что нео- витализмъ долженъ сейчасъ же получить перевісь надъ механизмомъ въ области біологическихь наукъ? Или на этотъ разъ слідуегь преклониться передъ вічньїмь припівомь скептиковъ: неизбіжное разногласіе во мнініяхь? Должны ли біологическія науки, эти удобныя орудія для воздійствія на извістньїя частичныя явленія, но безсильныя научить насъ чему бы то ни было относительно самой жизни, должны ли оні вічно биться въ тискахъ противорічивьіхь заключеній?
Но если приглядіться внимательніе, то, быть можетъ нетрудно будетъ замітить, что у нео-виталистовъ, какъ и у механистовъ, все то, что представляетъ научное обьясненіе, все то, что достигнуто методами біологической науки, не только эквивалентно, но и тождественно.
Откройте книгу по біологіи, все равно—написанную виталистомъ или механистомъ,—и вы увидите, что окончательные ея выводы, научное ея содержаніе, представлены положеніями, строго провіренньїми экспериментальнымъ методомъ; а если вы иміете діло съ книгой строгаго ученаго, то вы въ ней ничего кромі этого и не найдете. И разві въ физико-химическихъ наукахъ экспериментальная провірка при подобныхъ условіяхь не дала бы точь въ точь такихъ же результатовъ? Противное было бы совершенно непонятно.Въ такомъ случаі въ чемъ же заключается отличіе ви- талистовъ отъ механистовъ? Отвіть можетъ быть только одинъ: отличіе во всемъ, что угодно, за исключеніемь того, что является строгимъ научнымъ наблюденіемь. И въ то самое время, когда падаетъ возраженіе, дорогое агностицизму, точно фиксируется область, общая какъ для витализма, такъ и для механической теорій, роль, которую первый отводить второму, а также пунктъ, отъ котораго они начинаютъ расходиться: расхожденія біологовь ничуть не должны подры- вать довіріе, которое мы можемъ питать къ біологіи, ибо они біологіи совсімь не касаются.
Разъ разногласія между виталистами и механистами происходятъ не въ научной области, то не трудно замітить, въ какой именно области они иміють місто: въ области весьма общихъ гипотезъ и, слідовательно, какъ это можно было ожидать зараніе,—въ области метафизики.
Но прежде чімь вступить въ эту область индивидуальныхъ грезъ, мы вынуждены пройти—если только мы желаемъ отказаться отъ химеръ, дорогихъ лишь для невіждь—черезъ область всеобщего и необходимаго, а именно черезъ область чистой науки. А въ этой послідней между виталистами и механистами царитъ согласіе; или вірніе: въ ней нігь міста витализму,—въ ней существуетъ лишь механизмъ. Наука, экспериментально провіренная, ничего еще не установила такого, что противорічило бы физико-химической теорій жизни и механической теорій зволюціи. Тамъ, гді эти теорій оказались недостаточными—а такихъ пунктовъ много и они иміють существенное значеніе, въ этомъ слідуеть откровенно и опреділенно признаться,—она ничімь ихъ не замінила. Она просто оставила открытой для нашего ньінішняго невідінія арену гипотезъ, и только въ этой области витали- стичєскія гипотезы могутъ показаться пріемлемьіми.Философы, наиболіе знакомые съ біологическими науками и наиболіе склонные по своему направленію къ тому) чтобы переходить эту границу между подлежащей провіркі наукой и теоретическими гипотезами, открыто это признають.
„Я признаю, что позитивная наука можетъ и должна существовать, какъ если бы организація была такого рода (то есть механической) работой. Только при этомъ условіи она можетъ касаться органическихъ тіль. Ея задача состоитъ не въ открьітіи сущности вещей, а въ указаній возможно лучшихъ способовъ воздійствія на нихъ. Физика и химія уже далеко подвинулись впередъ, а живое вещество только въ той мірі подлежитъ нашему воздійствію, въ какой мы можемъ считать его физическимъ и химическимъ процессомъ.
Только тогда организация можетъ подвергнуться изученію наукой, когда органическое тЄло будетъ уподоблено машинЄ. КлЄточки при этомъ будуть частями маццины, а организмъ ихъ соединеніемь.
А элементарныя работы, организовавіиія отдЄльньїя части, будуть считаться реальными элементами работы, организовавшей цЄлое. Такова точка зрЄнія науки. СовсЄмь иначе, по нашему мнЄнію, стоить дЄло въ философіи" х).
Если мы обратимся къ ученымъ-виталистамъ болЄе чистой воды, каковы, напримЄрь, Дришъ или Рейнке, то мы уви- димъ, что ихъ витализмъ проявляется лишь тогда, когда на сцену выступаютъ гипотезы, и виталическія гипотезы очень сильно напоминаютъ метафизическія, ибо ихъ нельзя даже изложить общеупотребительными и допускающими провЄрку понятіями. „Доминанты" Рейнке и „знтелехіи" Дриша напоминаютъ virtus dormitiva опія и еше болЄе метафизичны, чЄмъ „репрезентативный частицы") „зародышевый почечки", на которыя ссылаются механисты дарвинисты или неодарвинисты. Ибо, относясь къ элементамъ, которые гипотетически можно построить, конструкцій этого второго типа, по крайней мЄрЄ, могли направлять экспериментальное из- слЄдованіе, подобно атомистической гипотезЄ въ физикЄ.
Грубость построенія не имЄєть значеній. Это работа приближенія, которая въ экспериментальной и механистической стратегій именно потому и удается, что это есть по- строеніе. Въ виталистической же концепцій знтелехіи и доминанты не имЄють ничего обшаго съ построенными элементами: цЄлей нельзя изобразить, построить, ибо
матеріально онЄ не существуютъ,—по крайней мЄрЄ, онЄ еще не существуютъ, такъ какъ онЄ должны постепенно осуществляться въ будущемъ.
Вліяніе ихъ не можетъ быть воспринято чувствами. Вотъ почему ссылаться на нихъ въ наукЄ болЄе опасно, чЄмь
х) Янри Бергсонъ „Творческая зволюція", стр. 84 русскаго перевода М. Булгакова.
ссылаться на механическіе образцы. Исторія всіхь наукъ служить прекраснымъ доказательствомъ этого. Цілевьія гипотезы по самой природі своей ускользаютъ отъ экспери- ментальнаго контроля, и если оні химеричны, то могутъ принести только вредъ.