«Машина управления».
Сегодня количество информации, проходящей через компьютерные сети, увеличивается по экспоненте. Это похоже на информационный голод, который никогда не может быть удовлетворен. Количество данных, которые концентрируются в правительственных компьютерах, находится за пределами того, что один отдельно взятый человеческий мозг может обработать.
Лидеры, использующие компьютерную информацию, могут не иметь никакого представления о том, почему собрана именно такая информация или почему ей придано такое-то значение.
Этого часто не знают и те узкие специалисты, которые сидят перед сверкающими видеоэкранами, поглаживая клавиатуру, вызывая на дисплей различные схемы, графики и модели. Все машины, перед которыми они сидят, работают согласно программам, основанным на неких предположениях и условных величинах. Компьютерные данные, которые эти технари выдают своему руководству по первому требованию как «объективную информацию», таковой на самом деле не является; она отражает ценности идеологического порядка, а также вкусы, приоритеты, мнения создателей программ на протяжении длительного времени. Компьютерная система является не только техническим, но и историческим артефактом, созданным при помощи огромного количества программистов, вклад каждого из которых невозможно идентифицировать. Следовательно, каждый из них по отдельности не способен представить и восстановить концептуальный каркас всей системы.Д. Вайзенбаум еще в 1972 году поднял вопрос, о том, что многие сверхмощные компьютерные системы управляются «непонятными программами», электронными палимпсестами, за которые никто не несет ответственности. «Эти гигантские системы, - писал он, - создаются командами программистов, часто работающих вместе в течение многих лет. Ко времени, когда системы входят в употребление, большинство из тех, кто начинал над ними работать, уходят из команды или переключаются на другие занятия. Именно тогда, когда гигантские системы начинают использоваться, их внутренние процессы больше не могут быть поняты одним человеком или небольшой командой индивидуалов» (272). Оперирование такого рода «непонятными программами», как правило, приводит к катастрофе. Сейчас созданы
самопрограммирующиеся машины - а что, если они «сойдут с ума»? некоторые эксперты в области программирования предупреждают, что такие автоматически
самопрограммирующиеся системы могут привести к «технологической черной дыре», когда люди окажутся не
способны понять логический ход компьютерного мышления, приводящего к принятию ключевых решений.
Машины, управляемые электронными палимпсестами, одержимы, по выражению Т. Росзака, «технологическим сумасшествием». Они разрушают, фрагментируют интеллект и порождают психотическое корпение. Однако настоящим сумасшествием было бы, если те, кто принимает решения добровольно решили бы стать зависимыми от механических систем. Надо признать, что попытка передачи всей ответственности безошибочному компьютеру может стать настоящим искушением, ибо она глубоко коренится в западной культуре. Т. Росзак пишет: «Усилия по созданию машины управления происходят из догматов веры западной научной традиции: веры в то, что все секреты природы могут быть полностью поняты с помощью редуктивного анализа и механистического моделирования» (245. Р.207).Создание «машины управления» предполагает низведение любого сложного социального феномена к чему-то очень простому, что укладывается в рамки механической модели. Мышление человека отождествляется с совокупностью алгоритмических действий по обработке информации. Политика превращается в утилитарный менеджеризм; она становится «машиной подсчета» данных опроса и торговлей мнениями. Экономика представляется ничем иным, как переплетением потоков информации. Однако важно ясно осознать, что все эти упрощения очень выгодны тем социальным силам в обществе, которые владеют источниками информации, как например, технобюрократия, корпоративная элита, различные спецслужбы слежения и контроля. Именно от них исходит предельно упрощенная политическая программа: «концентрировать еще больше прибыли и власти в руках тех, кто уже имеет прибыль и власть». А для этого необходимо закачать огромный массив информации в банки данных и обработать их через глобальные сети. Это простой технологический императив информационной эры.
Как мы знаем, посулы информационной эры очень заманчивы; но и цена за те технологические выгоды, которые она обещает, тоже высока. Нарушение тайны частной жизни -
это потеря свободы личности. Деградация избирательной системы - это потеря демократии.
Создание компьютеризированной военной машины - это прямая угроза выживанию человечества. Было бы весьма утешительно заключить, что все эти диспозиции проистекают из злоупотребления компьютерами. Правда состоит в том, что они являются целями, давно избранными теми, кто направляет и финансирует развитие информационных технологий, то есть технологической элитой. «Компьютер - это их машина, - пишет Т. Росзак, - мистика - это оправдание их силы... культ информации придает некую мистику их господству» (245. Р.208). Таким образом, «машина управления», порожденная компьютерной революцией, суть новая форма господства технократической элиты в информационном обществе.Поскольку доступ к компьютерной коммуникации экономически ограничен и останется таковым на долгое время, ее самым важным сознательным последствием может оказаться укрепление сплоченности и развитие чувства космополитизма предпринимателей и технократической элиты во всех странах мира. «Компьютерная коммуникация, - пишет М. Кастельс, - все больше приобретает критическую важность в формировании будущей культуры. Элиты, которые дали ей форму, получат структурные преимущества в возникающем теперь обществе» (53. С.341). Г. Шиллер и А. Шиллер также подчеркивают, что скоростные линии передачи данных открыты для предпринимательской элиты, а не для всех граждан. По их мнению, информацию все чаще рассматривают как товар для продажи, а не как общественную службу (249). Хотя компьютеры поистине революционизировали процесс обработки информации и коммуникации людей, эта революция оказывается неспособной охватить необразованные массы и бедные страны. Для демократизации информационной культуры необходимо прежде всего отказаться от мистификации компьютерных технологий. «Мы - рабы наших технических улучшений», - сокрушался в свое время Н. Винер. И мы останемся рабами машин до тех пор, пока не пересмотрим цели нашей деятельности, а это требует мудрости, выходящей за пределы технических знаний. Винер говорил, что у нас есть
«знание, как делать», но есть еще одна вещь - более важная, чем «знание, как делать»: это знание, что делать... Под «знанием, что делать» мы имеем в виду не только то, каким образом достичь наших целей, но и каковы должны быть наши цели (25. С. 187). Мы должны учитывать, что одной технологии недостаточно для прогресса, что необходим мудрый выбор целей и ценностей общества.