Глупость нерассудительности
Нерассудительный человек часто вступает в противо-речие с самим собой и не замечает этого противоречия. Вот пример из шекспировской «Двенадцатой ночи»:
Шут говорит своей госпоже Оливии:
« — Хотите, я Вам докажу, что Вы глупое создание.
Оливия отвечает:
— Попробуйте.
— Добрейшая мадонна, о чем ты грустишь?
— Добрейший шут, о смерти моего брата.
— Я думаю, душа его в аду, мадонна.
— Я знаю, что душа его в раю, шут.
— Тем более глупо, мадонна, грустить о том, что ду-ша Вашего брата в раю.
Ха-ха-ха!.. Убе-ди-те глупое создание, господа!»Оливия по достоинству оценила эти рассуждения сво-его шута.
Есть люди, которые не любят рассуждать и даже ки-чатся своей нерассудительностью, не стесняются противоре-чить себе, говорить парадоксами.
Встречаются такие и среди философов. Н. А. Бердяев, например, ставил интуицию выше рассудка. Каждую свою мысль он лепил как отдельную самостоятельную вещь. Он, кстати, и не скрывал того, что не способен рассуждать. В ав-тобиографии “Самопознание” читаем: “мое мышление интуи-тивное и афористическое, в нем нет дискурсивного развития мысли. Я ничего не могу толком развить и доказать” (стр. 92).
Таким был и Ф. Ницше. Он сразу лепит всё, что при-ходит на ум и непременно шокирующее, бьющее на внешний эффект. Б. Рассел по этому поводу заметил: "Ницше очень любит говорить парадоксами, желая шокировать рядового чи-тателя. Он делает это, употребляя слова "добро" и "зло" в обычных им значениях, а потом заявляет, что предпочитает зло добру." (Рассел Б. История западной философии. Кн. 3. Новосибирск, 1994. С. 247). Ницше не аргументирует, не ут-руждает себя аргументами, а утверждает-изрекает как остро-умец-иронист или мистик-пророк.
К. Маркс, который считал себя учеником Гегеля, час-то рассуждал как софист, софистически отождествлял проти-воположности и даже оборачивал их.
В одном случае он, на-пример, говорил о “сущности человека”, что “в действитель-ности она есть совокупность всех общественных отношений”, а в другом — об обществе, что это “сам человек в его общест-венных отношениях”. Пойми, разберись: где человек, а где общество! Маркс не очень заботился о соответствии своих мыслей друг другу. Он даже питал слабость к парадоксам. Это в конечном счете его и подвело. На бумаге парадоксы выгля-дят красиво и даже гениально. Когда же они проводятся в жизнь, то перед практиками-исполнителями всегда возникает ситуация жесткого выбора: либо-либо, либо проводить в жизнь одну (утвердительную) половину парадокса, либо дру-гую (отрицательную) половину. В итоге мы наблюдаем моза-ичную картину: где личность приносится в жертву обществу, а где общество заботится о личности так, будто личность — младенец, не способный к самостоятельной жизни. В СССР мы постоянно наблюдали такую мозаичную картину.В марксизме путали формально-логические противо-речия с диалектическими, и в результате этого возникло много парадоксов и софистических уловок, которые приводили к грубым ошибкам и трагедиям.
Это было характерно не только для марксистов. Есть такое высказывание Екатерины Медичи, матери французского короля Карла IX: “С ними человечно — быть жестоким, жес-токо — быть человечным” — так она сказала в оправдание резни гугенотов, устроенной в Варфоломеевскую ночь). Она обернула понятия. Это пример псевдодиалектики, парадок-сального высказывания. То же у Шекспира: «Чтоб добрым быть / Я должен быть жесток» — говорит Гамлет.
Ф. Ницше обожал язык парадоксов. Главный его труд "Так говорил Заратустра" имеет подзаголовок "Книга для всех и ни для кого". Непредубежденный читатель скажет: у челове-ка не все в порядке с головой. И в самом деле, Ницше в боль-шинстве случаев говорил абсолютно анормальные вещи, как юродивый. Он — певец анормального, всего, что отклоняется от нормы-середины вплоть до патологии.
Вслед за Ницше и другие философы стали злоупот-реблять парадоксальными высказываниями.
Например, О. Шпенглер, почитатель Ницше, признавался в том, что все-гда принципиально презирал философию ради самой филосо-фии (см. Краткую философскую энциклопедию, с. 523). Это в ответ на упрек в дилетантизме.Писатели, драматурги, философы часто грешат этим способом выражения мыслей, поскольку не чувству-ют, не сознают ответственности за практические последст-вия своих мыслей-слов. Они играют, играют порой опасно, как это делают малые дети, играющие с огнем. И ведут се-бя подобно детям-глупышам или подросткам-сорванцам.
————————
В отдельных случаях парадоксальные высказывания имеют определенный положительный смысл, как перчик в мясном блюде или гомеопатическая доза в лечении. Пример: сократовское «я знаю, что ничего не знаю» (см. об этом выше, стр. 43).
Именно про такие случаи А. С. Пушкин говорил: «И Гений, [парадоксов] друг». Многие ссылаются на эти слова Пушкина. или держат их в уме как нечто безусловно истинное. На самом деле, у Александра Сергеевича здесь явное художе-ственное преувеличение. Гений далеко не всегда является дру-гом парадоксов. Какой парадокс мы можем найти в Патетиче-ской симфонии П. И. Чайковского или в «Джоконде» Леонар-до да Винчи, или в законе всемирного тяготения Ньютона? Да никакого! Кстати, сам Пушкин, поставив слово «парадокс» в указанную стихотворную строку, затем зачеркнул его, оставив открытым вопрос о том, какое слово должно стоять в этом месте. Вообще указанная строка принадлежит незаконченному черновому варианту задуманного стихотворения. Вполне воз-можно, что А. С. Пушкин по зрелом размышлении вставил бы здесь другое слово.
————————
Злоупотребляющие парадоксальными высказыва-ниями, в сущности, снимают с себя ответственность де-лать выбор, решать задачу в ту или иную сторону, прини-мать решение по одному варианту, как бы запирают себя в пределах (в темнице) мышления, не позволяют мысли выйти на простор действия. Кажется безграничной свободой — думать и говорить парадоксами (думать и говорить как хо-чется).
На самом деле, парадоксально мыслящие — крайне не-свободные люди. Принимая-примиряя альтернативные, взаи-моисключающие варианты, они тем самым отвергают самую возможность выбирать, лишают себя и других права на выбор. Такие люди в буквальном смысле не могут судить. Допустим, они признают человека совершившим преступление и в то же время оправдывают его, ссылаясь на то, что он оказался в беде и не виноват в своем преступлении. Иллюстрацией к этому служит старая притча:К мудрецу пришли двое спорящих с просьбой рассу-дить их. Мудрец внимательно выслушал доводы истца и, ко-гда тот кончил говорить, заявил ему: "Да, ты, безусловно, прав!" Тогда заговорил ответчик. Мудрец и его внимательно выслушал от начала и до конца, и потом сказал: "Ты совер-шенно прав!" Тут вмешалась жена мудреца. "Как это может быть, чтобы оба спорящих были правы?" — спросила она с возмущением. Мудрец подумал и сказал ей: "Знаешь что? Ты тоже права".
Вот такие бывают "мудрецы". «Кто объявляет все ис-тинным, тем самым делает истинным и утверждение, проти-воположное его cобственному» — говорил Аристотель.
В практической сфере нельзя вести себя парадоксаль-ным, противоречивым образом. Когда это всё же случается, наступает хаос. Н. Г. Чернышевский отмечал, что непоследо-вательность в мыслях ведет к непоследовательности в поступ-ках. У кого не уяснены принципы во всей логической полноте и последовательности, писал он, у того не только сумбур в го-лове, но и в делах чепуха.
Как-то ученые проводили эксперимент с собаками: им давали пищу и одновременно били током. В итоге собаки бук-вально сходили с ума.
Психиатр П. Б. Ганнушкин писал о людях с парадок-сальным мышлением:
«Больше всего шизоидов характеризуют следующие особенно-сти: аутистическая оторванность от внешнего, реального мира, от-сутствие внутреннего единства и последовательности во всей сумме психики и причудливая парадоксальность эмоциональной жизни и поведения...
Эмоциональной дисгармонии шизоидов нередко соответст-вует и чрезвычайно неправильное течение у них интеллектуальных процессов.
И здесь их больше всего характеризует отрешенность от действительности и власть, приобретаемая над их психикой словами и формулами. Отсюда — склонность к нежизненным, формальным построениям, исходящим не из фактов, а из схем, основанных на игре слов и произвольных сочетаниях понятий. Отсюда же у многих из них склонность к символике. Сквозь очки своих схем шизоид обыкновенно смотрит на действительность. Последняя скорее дос-тавляет ему иллюстрации для уже готовых выводов, чем материал для их построения. То, что не соответствует его представлению о ней, он, вообще, обыкновенно игнорирует. Несогласие с очевидно-стью редко смущает шизоида, и он без всякого смущения называет черное белым, если только этого будут требовать его схемы. Для не-го типична фраза Гегеля, сказанная последним в ответ на указание несоответствия некоторых его теорий с действительностью: «Тем хуже для действительности».Особенно надо подчеркнуть любовь шизоидов к странным, по существу, часто несовместимым логическим комбинациям, к сближению понятий, в действительности ничего общего между со-бой не имеющих. Благодаря этому отпечаток вычурности и пара-доксальности, присущих всей личности шизоида, отчетливо сказы-вается и на его мышлении. Многие шизоиды, кроме того, люди «кривой логики», резонеры в худшем смысле этого слова, не заме-чающие благодаря отсутствию у них логического чутья самых во-пиющих противоречий и самых элементарных логических ошибок в своих рассуждениях.
Надо добавить, однако, что при наличии интеллектуальной или художественной одаренности и достаточной возможности про-явить свою инициативу и самодеятельность шизоиды способны и к чрезвычайно большим достижениям, особенно ценным благодаря их независимости и оригинальности.»
Последняя оговорка П. Б. Ганнушкина (насчет одаренных шизоидов) весьма сомнительного свойства. Люди, действи-тельно пренебрегающие логикой, ведут себя в реальной жизни неадекватно, вследствие этого несамостоятельны и не способ-ны к сложным формам деятельности, каковыми являются раз-ные виды творчества.
Люди, приближающиеся к шизоидному типу — да, могут. Но ведь П. К. Ганнушкин, как психиатр, имел в виду (или обязан был иметь в виду) патологическую шизоидность.Люди, допускающие алогизм в высказываниях и дей-ствиях, делятся, как минимум, на две категории: на тех, кто делает это иногда и без тяжких последствий, и на тех, кто де-лает это часто и поэтому рискует очень многим.
Первые — нормальные люди; они играют, развлека-ются, кокетничают, эпатируют в меру или не совсем в меру (пример: "жизнь гнусна, но жить хорошо" — любил повторять Ролан Быков, киноартист и кинорежиссер [— из документаль-ного фильма "Мы любим тебя, Ролан!", показанного по теле-каналу "Культура" 24 января 2003 г.]).
Вторые — патологические типы, которые могут быть опасны для общества; их нужно лечить или держать в изоля-ции, если они безнадежны.
Есть еще люди, которые балансируют на грани нормы и патологии. Например, некоторые циничные политики, соз-нательные или бессознательные провокаторы ведут себя по поговорке "чем хуже, тем лучше". Они надеются на то, что когда станет хуже, наступит нарушение порядка, хаос и в этой ситуации они могут решить свои проблемы (как тот рыбак, ко-торый ловил рыбу в мутной воде).