Этика Земли.
внутреннюю ценность природы, безотносительно к ее значению для выживания человечества.
В кодификации «внутренней самоценности природы» экоцентризм исходит из Хайдеггеровской оценки онтологической неисчерпаемости природных феноменов. «То, чем является вещь в ее Бытии, - писал М. Хайддегер, - не исчерпывается ее существованием в качестве объекта» (241. Р.228). Экологическая этика призывает людей смотреть на мир сочувственно и оценивать природу скорее как субъект, нежели как объект. С этой точки зрения, все творения природы имеют свои права и свои интересы, следовательно, они заслуживают к себе внимания.Основоположником экологической этики считается А. Леопольд. В кругах защитников природы его сочинение «Этика Земли» считается почти священным документом (187). Этика Земли говорит о необходимости изменения самосознания человека: он должен осознать свое положение на Земле как рядового обитателя Земли и научиться уважать права других членов биотического сообщества. Этика Земли напоминает людям об их обязательствах по отношению к другим членам биотической общины, - об обязательствах, которые были бы выше их собственных выгод экономического характера. По Леопольду, только биотическая общность обладает «ценностью в философском смысле». «Действие правильно, - утверждал А. Леопольд, - когда оно направлено на сохранение целостности, красоты и устойчивости биотического сообщества, и будет неправильным, если все будет происходить наоборот» (222. Р.224-225). Самое серьезное препятствие, которое стоит на пути к этике Земли, по Леопольду, - это оторванность современного человека от Земли. Современный горожанин существует в искусственном, сконструированном, семиотическом мире - в мире техники и Интернета.
Он, по сути дела, уже не имеет отношения к Земле; для него Земля - это то, от чего он сумел «отделаться», в лучшем случае - это пространство между городами. Для сельского жителя Земля является источником дохода; для него Земля - прежде всего экономический объект. Чтобы спасти природу, полагает Леопольд, необходимо научиться смотреть на Землю с этической или эстетической позиции. Термин, который часто используется в экологии - это«природный баланс». Леопольд предлагает новый символ Земли, а именно «биотическую пирамиду». Пирамида жизни - это высокоорганизованная структура; ее функционирование зависит от сотрудничества и конкуренции всех ее частей. Человеческий род является одним из тысяч слоев этой пирамиды. Но благодаря изобретению орудий труда человек сумел произвести беспрецедентные изменения в пирамиде жизни, и эти изменения имеют другой порядок, чем естественная эволюция (221. Р.418).
Основную идею, которую развивает Леопольд, можно выразить в следующих словах: «Земля - это биотическая община». Этика Земли переводит фокус морального отношения от членов биотического сообщества к сообществу в целом. Ее основным принципом является положение о моральной значимости биотической общности. С точки зрения этики Земли, самым благоразумным поведением человека является невмешательство в природные процессы, и с этим трудно не согласиться. Планета Земля фантастически сложна и загадочна - мы не знаем динамики земных процессов; природа полна тайн. Мы не можем строить наши отношения с природой только на точном знании и логической аргументации. Большую роль в утверждении нравственного отношения к природе, на наш взгляд, будет играть формирование этики экологической чувствительности. Она говорит о таком изменении парадигмы мышления, когда человек привыкает думать о разных животных и природных созданиях как о субъектах с их собственными взглядами на мир. Мы должны научиться чувствовать, как другие живые существа. Если у нас будет развита такая экологическая чувствительность, уважительный стиль отношения к природе станет естественным, считает, например, Д.
Родман (243. Р.423). Экологическая чувствительность, как правило, укоренена в глубинных архетипах того или иного сообщества и базируется на местной системе ценностей. Мы исходим из простого эмпирического наблюдения: человек всегда отдает предпочтение тому, что ближе и роднее ему. Мы знаем также, что экологические ценности всегда ассоциируются с конкретной местностью, с родным домом.Экологическая ценность представляет собой сложный феномен, порожденный диалектикой коэволюции природы и
культуры. Например, два индивидуума, являющиеся представителями разных культур, будут по-разному оценивать тот или иной ландшафт, даже если они будут жить на одинаковом расстоянии. Можно предположить, что на вопрос: «Следует ли охранять или использовать тот или иной ландшафт?» представители индустриальной и земледельческой культур дадут прямо противоположные ответы. В этом предположении убеждает нас, в частности, история байкальского экологического движения. Местные жители (рыбаки и земледельцы) активно боролись за закрытие Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, в то время как рабочие этого комбината (тоже живущие на берегу Байкала) выступали за сохранение и развитие этого экологически опасного производства. Данный пример иллюстрирует сложную диалектику природы и социума, которая определяет процесс экологической оценки.
Мы полагаем, что экологическая этика должна строиться на тех местных ценностях, которые ассоциируются с чувством родины. При этом очень важно различать местничество, основанное на экономическом эгоизме, от позитивного чувства местности. Если экологическое поведение местных жителей основано только на экономических мотивах, то, как правило, их вполне удовлетворяет денежные компенсации за нанесённый ущерб местному ландшафту. Это значит, что таких "борцов" за экологию местности беспокоит не столько судьба природы, сколько их собственная выгода. С точки зрения "экосистемного блага" они ничем не отличаются от тех технократов, кто выплачивает им компенсацию за разрушение экосистем, ибо они становятся соучастниками экологического преступления.
Ведь ясно, что никакие денежные компенсации за нанесённый экологический ущерб не возродят разрушенные природные объекты. Но если местное сообщество защищает свою территорию от посягательств экономических ведомств, не проявляя интереса к различного рода компенсациям, руководствуясь искренним стремлением сохранить местный ландшафт, то такое местничество заслуживает всяческого одобрения. Например, байкальское экологическое движение имеет нравственный авторитет именноблагодаря своей бескорыстности; оно всегда подчёркивало и подчёркивает эстетическую привлекательность и самоценность озера Байкал. Перефразируя Леопольда, можно сказать, что успех байкальского экологического движения зависит от нашей способности «думать и чувствовать, как Байкал». Эстетическое чувство местности, если оно сопровождается поиском эффективных средств защиты природы во имя самой природы, а не в целях извлечения экономической выгоды, является важным фактором формирования экологической этики.
Наряду с «чувством местности», большую роль в формировании экологической этики играют местные мифы и предания. У многих народов мира есть устные сказания , в которых говорится о том, что нельзя без нужды рубить дерево или убивать животных, что нельзя осквернять святые места и т. д. По устному преданию, недозволенное потребление может вызвать ненасытное желание, которое хуже, чем смерть. Классическим примером такого рода предупреждений является древнегреческий миф об Эрисихфоне. Грубый и безбожный сын фессалийского царя Эрисихфон пытается срубить огромный дуб в священной роще Де метры. Спиритический голос предупреждает Эрисихфона о том, что его ждет страшное наказание, если он срубит это дерево. Однако Эрисихфон продолжал рубить до тех пор, пока из дерева не полилась кровь рекой. Вся роща застонала от боли, и ее стон донесся до Де метры. Она наказывает Эрисихфона чувством неутолимого голода. Чтобы удовлетворить свой голод, Эрисихфон многократно продает свою дочь, пользуясь ее способностью принимать различные обличья, а вырученные деньги проедает, пока, наконец, не начинает поедать свое тело.
Миф об Эрисихфоне изобличает потребительство как порок и иллюстрирует несоответствие между потребностями и желаниями. Трудно понять, как человек может оставаться голодным, если он много ест. Но эта метафора относится не столько к отдельному человеку, сколько человечеству в целом: чем больше человечество потребляет природных ресурсов, тем больше он чувствует "голод". По примеру мифа об Эрисихфоне, надо шире пропагандировать мифы и легенды о Байкале, в которых говориться о священном статусе Байкала. Освящениеприродных объектов - это духовный акт, который ставит предел вмешательству человека в природные процессы. Кроме того, этот акт выражает связь между человеческим сообществом и окружающей средой, а также связь между поколениями. Хотя экологическая этика не может не быть локальной в том смысле, что она всегда базируется на позитивном чувстве местности, все же местные настроения должны регулироваться «чувством пространства вокруг местности». Мы все существуем в едином экологическом пространстве, и любое человеческое сообщество должно принимать во внимание экологические проблемы других сообществ. Поскольку стремление защищать и охранять свою территорию является универсальным, справедливость требует уважать экологические права всех других сообществ. В экологической этике также действует золотое правило нравственного поведения: «относись другому так, как бы ты хотел, чтобы он относился к тебе».
Бутрос Бутрос-Гали, бывший Генеральный Секретарь ООН говорил на закрытии Саммита Земли в 1992 году. «Дух Рио должен сотворить новую модель цивилизационного поведения. Теперь недостаточно человеку любить соседей; он должен также научится любить свой мир, свою землю» (186). Мы часто говорим: «Земля принадлежит кому-то». На самом деле земля не принадлежит нам. Правильнее сказать: «Мы принадлежим земле, мы находимся в ней как в утробе матери, мы порождение земли». Земля - это наш дом бытия. Мы обязаны ей своим существованием и тем, что она дала нам жизнь и разум.