2 . Экзистенция и бытие
Логика институционализма совершенно чужда иррационализму человеческого духа. Поэтому объектом институциональных исследований до сих пор никогда не был внутренний мир человека, экзистенциальный анализ которого становится все более целесообразным.
Ж.-П.
Сартр писал: «Пока живешь, никаких приключений не бывает. Меняются декорации, люди приходят и уходят — вот и все. Никогда никакого начала. Дни прибавляются друг к другу без всякого смысла, бесконечно и однообразно. Время от времени подбиваешь частичный итог, говоришь себе: вот уже три года я путешествую, три года как я в Бувиле. И конца тоже нет — женщину, друга или город не бросают одним махом. И потом все похоже — будь то Шанхай, Москва или Алжир, через полтора десятка лет все они на одно лицо. Иногда — редко — вникаешь вдруг в свое положение: замечаешь, что тебя заарканила баба, что ты влип в грязную историю. Но это короткий миг. А потом все опять идет по-прежнему, и ты снова складываешь часы и дни. Понедельник, вторник, среда. Апрель, май, июнь. 1924, 1925, 1926» (Сартр, 1992, с. 51) .Ремаркой могут служить слова А. Камю: «Бывает, что привычные декорации рушатся. Подъем, трамвай, четыре часа в кон-
торе или на заводе, обед, трамвай, четыре часа работы, ужин, сон; понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, все в том же ритме — вот путь, по которому легко идти день за днем. Но однажды встает вопрос "зачем?". Все начинается с этой окрашенной недоумением скуки. "Начинается" — вот что важно. Скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание. Скука пробуждает его и провоцирует дальнейшее: либо бессознательное возвращение в при- вынную колею, либо окончательное пробуждение. А за пробуждением рано или поздно идут следствия: либо самоубийство, либо восстановление хода жизни» (Камю, 1990, с. 29—30) .
Экзистенциализм рассказывает о реальности, которая радикально отличается от существования индивидов во внешнем мире институтов.
Говоря словами Ж.-П. Сартра, «я склоняюсь над каждой секундой, стараюсь исчерпать ее до дна, все, что она содержит — и мимолетную нежность прекрасных глаз, и уличный шум, и обманчивый свет зари, — я стараюсь вобрать в себя, навеки запечатлеть в себе, и, однако, минута истекает, я не удерживаю ее, мне нравится, что она уходит» (Сартр, 1992, с. 49) . Именно такое, экзистенциальное быние является подлинным. Безличное же существование среди людей и институтов оказывается неподлинньм, ложным бытием.По М. Хайдеггеру, повседневный человек не знает Ничто, оно заслонено от него. Человек, погруженный в настоящее (можно сказать: в институциональное быние), не знает будущего. Он пребыхвает в неподлинном бытии. Только взгляд в будущее, где его поджидает Ничто, и фундаментальный ужас, приоткрывающий Ничто, делает экзистенцию человека подлинным бытием: он озабочен теперь навсегда, он в тревоге, он скучает и страдает, страшится и цепенеет (Хайдеггер, 1986, с. 36—39).
Кроме того, экзистенция — это своеобразная реальность, некое поле человеческого духа, которая обладает своей жизнью, собственной динамикой и может быть конструктивна либо деструктивна не только для смыслов человеческого существования, но и для других форм бытия. Мы вправе говорить о феномене активности человеческого духа (разума и чувств, рационального и иррационального компонентов, в том числе интуиции, воли,
любви и т. д.), когда наш дух оказывает непосредственное влияние на внешний мир и самого себя.
Экзистенция является проводником смыслов и понимания. В этой связи фраза «Сначала жить, затем философствовать» может означать: сначала нужно обрести экзистенциальное бытие, жизнь в духе, а затем заниматься философией (правда, при этом следует иметь в виду, что философия сама принимает участие в становлении нашей экзистенции) . Другими словами, экзистенциальный опыт является условием философствования, невозможного без внутренней жизни ума и чувств.
Заметим также, что деструктивный характер внешних факторов находит себе путь через экзистенциальную реальность. Например, страх есть дополнительный фактор нашего ничтожения. Смерть, ничто ничтожит через страх.