§3. Демаркаціонная линія между механистической теоріей и не о-в итализмомъ.
Если попытаться дать некоторый синтезъ нео-витализма, исходя изъ воззріній главныхъ его представителей, ученыхъ или философовъ, то вотъ къ чему мы, кажется, при- демъ: критика, которой нео-виталисты подвергаютъ механистическую біологію, тісно связана съ критикой, которой подверглись математическія и физико-химическія науки со стороны прагматической, анти-интеллектуалистической и агностической философіи.
Казалось бы, что, переходя отъ матерій къ жизни, мы должны перейти къ новой проблемі. Но по существу передъ нами опять — какъ мы это и предчувствовали въ самомъ началі, — та же основная проблема, и это всегда проблема цінности науки какъ орудія познанія. Міняется лишь та частная формулировка, въ которой проблема эта ставится.Въ самомъ ділі, въ чемъ упрекаетъ новая философія математическія или физико-химическія науки? Въ томъ, что оні представляють собой символизмъ, произвольный и утилитарный, созданный для практическихъ нуждъ нашего ителлекта, нашего разума, который является способностью къ дійствію, а не къ познанію. Даліе: перенося на біологическіе факты физико-химическій методъ, мы естественно переносимъ также въ ті результаты, добиться которыхъ онъ даетъ намъ возможность, всі вьітекаюшіе изъ него выводы относительно цінности этихъ результатовъ. Физико-химическій механизмъ является прекраснымъ орудіемь для устройства нашихъ практическихъ жизненныхъ діль. Но онъ совершенно не въ со- стояніи объяснить намъ, что такое жизнь сама по себі. Какъ физико-химическія науки въ области матерій, такъ физико- химическій механизмъ въ области жизни даетъ намъ возможность дійствовать, но не познавать.
Но на что можемъ мы дійствовать. Мы можемъ дійствовать на то, что мы въ состояніи предвидіть. Ибо всякое дЄйствіє, предполагая осуществленіе цЄли и удачу, предполагаем предвидЄніе и ожиданіе. Но возможность предви- дЄнія и ожиданія мыслима только тамъ, гдЄ есть инертность.
ТочнЄе говоря, возможность предвидЄнія и ожиданія мыслима лишь постольку, поскольку есть инертность, ибо мы прекрасно понимаемъ, что одна и та же вешь можетъ быть обязана своимъ существовашемъ отчасти не- подвижнымъ элементамъ, и отчасти активнымъ и органи- зующимъ силамъ, которыя создаютъ при помощи этихъ элементовъ своеобразное и новое существованіе. СлЄдовательно, возможность предвидЄнія и ожиданія, характерныя для всякаго примЄненія физико-химическаго метода, подразумЄваегь всегда, какъ и само примЄненіе этого метода, предметъ абсолютно инертный. Вотъ почему физико-химическія науки приняли окончательную форму, когда Галилей призналъ инертность характернымъ, опредЄляющимь свойствомъ матерій.Наоборотъ, все то, что является организующей и творческой силой, слЄдовательно, все живое, относится—согласно воззрЄніямь витализма — уже по самому опредЄленію къ роду непредвидимаго и активнаго. Какимъ образомъ можетъ быть творчество тамъ, гдЄ возможно предвидЄніе? ПредвидЄніе подразумЄваегь продолженіе того, что уже началось, того, что уже обнаружилось. Предметомъ предвидЄнія является всегда лишь слЄдствіе, творчество же есть причина. Если жизнь и зволюція обладаютъ творческимъ характе- ромъ, то суть ихъ, ихъ истинная природа, не могутъ быть раскрыты при помощи метода, всецЄло обращеннаго на предвидимое и инертное, метода физико-химическаго.
Когда Бергсонъ, оставляя точку зрЄнія номиналистическую и агностическую, допускаетъ абсолютную объективность физико-химическихъ наукъ, то онъ вмЄстЄ съ тЄмъ допускаетъ тенденцію матерій къ абсолютной инертности. Матерія идетъ внизъ по склону ЗВОЛЮЦІИ, жизнь — вверхъ. Поэтому наша физика сможетъ дать намъ полное знаніе матерій, но никогда мы не будемъ въ состояніи полностью охватить жизнь нашими біологическими формулами.
Если для прагматистовъ и агностиковъ математическія и физико-химическія науки не явлаются даже науками въ полномъ смьіслі слова, а лишь утилитарной техникой, то это потому, что матерія не исчерпывается опреділе- ніем© которое даютъ ей эти науки, тімь описаніем© въ которомъ оні ее представляютъ.
Противъ своей воли и подъ давленіемь нуждъ утилитарнаго дійствія, которое сильно зависитъ отъ предвидінія, оні удержали отъ матерій только то, что неподвижно и предвидимо, то, что подлежитъ воз- дійствію того инструмента, того орудія, какимъ является нашъ раціональньїй интеллект©Нео-еомисты возвращаютъ матерій силу, стремленія, желанія, снова одухотворяють ее, впадая при этомъ въ стиль языческаго гилозоизма, отъ котораго греки и въ частности Аристотель, повидимому, никогда не отділались вполні[10]). Они, впрочемъ, искажаютъ эллинскую доктрину. Для нихъ вся активность матерій заключается въ силі, вложенной въ въ нее творцомъ. Это, такъ сказать, память о томъ, что она была создана, и неизгладимый знакъ этого творенія. Активность матерій, слідовательно, не существенная, а заимствованная, и творчество ея не носитъ самостоятельнаго характера. Но, благодаря этому, она все же не поддается полному обьясненію со стороны механизма.
Точно такъ же номиналисты, стояшіе въ очень тісномь родстві съ этимъ нео-схоластическимъ движеніемь[11]) и прагматисты, постоянно заигрьівающіе съ этими философіями вірьі (которыя слишкомъ часто можно было бы называть фило- зофіями вірующихь), считаютъ себя въ праві заявить, что науки о матерій не исчерпываютъ содержанія своего предмета. Когда же діло касается жизни, то тутъ предільї науки, по ихъ мнінію, еще боліє ограничены. Физико-химическій механизмъ можно примінять только къ матеріаль- нымъ условіямь жизни, но не къ самой жизни.
Съ точки зрінія чистыхъ учениковъ Бергсона механистическая теорія можетъ постигнуть всі матеріальньїя успо- вія жизни и только ихъ, но полностью. По мнінію другихъ, механистическая теорія не можетъ постигнуть даже всіхь матеріальньїхь условій жизни, но только то, что мы можемъ отвлечь въ матерій механическаго и инертнаго, что мы изъ нея можемъ приспособить къ нашимъ практическимъ нуждамъ, ибо сама матерія до извістной степени представляетъ собой нічто живое и носящее отпечатокъ цілесообразности. Эти формулы могутъ служить уже отвітомь на поставленный вопросъ и опреділить точно роль, которую витализмъ отводить механизму.
Но нельзя ли найти боліє выразительную формулу разграниченія ? Жизнь для виталиста играетъ роль творческой силы; но уже въ силу того, что она все-таки зависитъ отъ матеріальньїхь условій, она отнюдь не является творче- ствомъ изъ ничего. Въ результаті своего процесса она безусловно создаетъ кое-что новое и непредвиденное, но, чтобы достигнуть этого результата, ей приходится комбинировать элементы, существовавшіе раньше, и во всякомъ случаЄ исходить изъ предсуществующихъ элементовъ, хотя бы она и прибавляла къ нимъ некоторые новые. Мутацій, которыя наблюдалъ ботаникъ Де-Фризъ (будучи механистомъ, онъ толкуетъ ихъ иначе) могли бы послужить примеромъ и доказательствомъ этихъ творческихъ прибавленій.
Семена одного и того же растенія внезапно даютъ формы, отличныя какъ другъ отъ друга, такъ и отъ перво- начальнаго предка: здЄсь передъ нами жизненное творчество за работой. Оно не создаетъ всего заново, но творитъ, пользуясь прежде созданнымъ и присоединяя къ нему не поддающееся предвидЄнію новое. Жизнь — это творческая сила, потому что она организуетъ новымъ и неожидан- нымъ способомъ тЄ инертные элементы, которые послужили уже матер!аломъ для прежнихъ твореній.
Не трудно замЄтить — мы продолжаемъ стоять, въ цЄ- ляхъ изложенія, на точкЄ зрЄнія витализма — что разъ тво- реніе создано, механистическая теорія можетъ, если не объяснить его, то по крайней мЄрЄ описать его процессъ, показывая, что это созданіе есть организація по новому плану инертныхъ элементовъ. Механистическая теорія сдЄлаегь искусственный анализъ, результаты котораго вполнЄ совпа- дутъ съ тЄми, которые жизнь уже осуществила, но способомъ, совершенно отличнымъ, посредствомъ чисто творче- скаго самопроизвольнаго устремленія.
ЗдЄсь особенно важно отмЄтить, — ибо въ этомъ заключается центръ аргументацій виталистовъ, — что научный анализъ, который даетъ намъ возможность составить пред- ставленіе о вещахъ, не имЄегь ничего общаго съ тЄмъ способомъ, которымъ эти вещи были созданы.
Этотъ анализъ заставляетъ насъ разематривать послЄдній моментъ зволюціи какъ продолженіе и слЄдствіе предшествующихъ моментовъ, между тЄмъ какъ въ дЄйствительности онъ ихъ объясняетъ и надъ ними господствуетъ. Этотъ анализъ какъ бы разла- гаетъ сложное твореніе жизни на боліє простые элементы и изображаетъ это твореніе, какъ необходимый синтезъ эле- ментовъ, изъ которыхъ могло бы быть создано И НІЧТО совсімь другое, между тімь какъ въ дійствительности творческій актъ не есть равнодійствующая. Это, наоборотъ, нічто совершенно непредвидимое, неразложимое, внезапно появляющееся изъ глубинъ природы. Оно разлагается на элементы лишь по своемъ осуществлены и лишь при помощи искусственныхъ уловокъ интеллекта, который не въ состояніи рішиться на непредвидимое, и слишкомъ гордъ для того, чтобы допустить что-либо, не подчиненное причинности, истинное творчество, ускользающее отъ его господства. Такимъ образомъ механизмъ сможетъ дать намъ лишь искусственныя и извращенный изображенія, такъ сказать, негативы жизненныхъ явленій.Доказательства, которыя пытаются приводить въ пользу этого блестящаго положеній, кажутся весьма правдоподобными.
Прежде всего—„гетеробластія". Долгое время думали— и теорія эволюши естественно заставляла такъ думать — что одинъ и тотъ же органъ можетъ явиться лишь результатомъ развитія одной и той же части зародыша, и что зародышевое развитіе сходнаго органа у различныхъ видовъ, обла- дающихъ этимъ органомъ, должно совершаться одинаковымъ путемъ. Эта теорія опиралась, главнымъ образомъ, на то, что зародышъ воспроизводить, такъ сказать, вкратці всю зволюцію рода, — благодаря чему зародыши существъ весьма различныхъ почти ничімь не отличаются другъ отъ друга, если ихъ изслідовать до того, какъ они достигли въ своемъ развитіи воспроизводства той фазы, съ которой началось расхожденіе соотвітствующихь видовъ.
Отсюда выводили вторичную теорію, по которой органы классифицировались по тімь листамъ (или частямъ) зародыша, отъ которыхъ они произошли: теорія специфичности, зародышевыхъ листовъ.
И вотъ, опытъ и наблюденіе совершенно опровергли какъ главную, такъ и вытекавшую изъ нея вторичную теорію. Сходные органы могутъ происходить отъ самыхъ различныхъ частей зародыша, а у животных© способныхъ возстановлять разрушенные органы, могутъ возстано- вляться на счетъ различныхъ тканей. Сітчатка позвоноч- ныхъ представляетъ собой расширеніе головного мозга. Сітчатка моллюсковъ происходить непосредственно изъ эктодермы. У тритона разрушенный хрусталикъ возста- новляется на счетъ радужной оболочки. Развивается же хрусталикъ изъ эктодермы зародыша, а радужная оболочка — изъ мезодермы (Бергсонъ).
Изъ этихъ фактовъ нео-виталисты выводятъ то заключеніе, что зволюція живого существа не предопределяется тіми элементами, изъ которыхъ оно образуется. Живое существо не является ни необходимымъ роковымъ результатомъ элементовъ, которые анализъ раскрываетъ въ немъ, ни роковымъ слідствіемь предшествующихъ причин© ибо одно и то же жизненное созданіе можетъ быть сотворено изъ различныхъ элементовъ и явиться послідствіемь совершенно несходныхъ между собой предшествующихъ явленій.
Жизнь обладаетъ творческими способностями. Она осу- ществляетъ свои ціпи, какъ рабочій, подчиняющій своей задачі тотъ матеріал© который онъ встрічаеть. Если мы гді-нибудь находимъ тождественные результаты, то это еще не значить, что мы иміемь діло съ одинаковыми причинами. Это только означаетъ, что ціль была тождественная.
Аналогичный выводъ можетъ быть сділань изъ знаме- нитаго спора между приверженцами механизма, передаются или ніть по наслідству пріобрітенньїя изміненія. Не существуетъ ни необходимаго, рокового закона, сохраняющаго всі изміненія, полезныя естественному подбору (Дарвинисты), ни необходимаго, рокового закона вліянія среды (Ламар- кіанцьі), ни необходимаго, рокового закона случайныхъ и индивидуальныхъ изміненій во всіхь возможныхъ смыслахъ и полнаго отсутствія передачи пріобрітенньїхь признаковъ— вслЄдствіе того, что зародышевая плазма развивается совершенно отлично отъ плазмы соматической (Вейсманнъ- Дефризъ).
Въ действительности всякое нисходящее существо отклоняется отъ своего предшественника благодаря творческой сипів жизни ; или, вЄрнЄе, каждое нисходящее существо является новымъ творешемъ. Но такъ какъ это твореніе от- вЄчаеть тЬмъ же ц^лямъ, что и предшествующія творенія, то они въ значительной части схожи между собой.
Бергсонъ особенно еще напиралъ на появленіе тожде- ственныхъ органовъ у существъ, абсолютно различныхъ и принадлежащихъ къ породамъ, разошедшимся въ различный стороны задолго до появленія этихъ органовъ въ каждой изъ нихъ: наприм^ръ, глазъ моллюсковъ и глазъ позвоноч- ныхъ. Какъ предположить наличность тождественныхъ при- чинъ у существъ, столь различныхъ и подверженныхъ дЄй- ствію столь различныхъ средъ? А между гЬмъ согласно ги- потезЄ механизма для объяснешя тождественныхъ результа- товъ слЄдуегь предположить тождественность причинъ. Не проще ли допустить, что жизнь для. тождественныхъ цЄлей должна была создать тождественные аппараты, и общаго между этими аппаратами лишь то, что они удовлетворяютъ аналогичнымъ нуждамъ.
ВсЄ эти факты, старательно собранные нео-виталистами, искусно истолковываемые, придаютъ витализму видъ серь- езнаго философскаго ученія, и понятно, что ученые, кото- рымъ наука обязана превосходными трудами, безъ колеба- ній принимаютъ это ученіе. Жизнь по существу своему является творческой силой, хотя она творитъ изъ элементовъ не- одушевленныхъ и матер'шльныхъ. Біологія должна дополнить механизмъ, объясняющий лишь условія существованія этихъ матеріальньпсь и неодушевленныхъ элементовъ, принципами цЄлевьіми или виталистическими. Вотъ какова роль, которую современный нео-витализмъ отводитъ механизму, вотъ демаркаціонная линія, которая ихъ раздЄляегь, и то, что нео-витализмъ прибавляетъ къ механизму.