БЕЗОБРАЗНОЕ
Если в др.-греч. метафизике Б.
обычно сближалось с понятиями небытия и зла (хотя Аристотель и признавал, что Б. доставляет определ. эстетич. удовольствие, связанное с разрядкой отрицат. эмоций), то в ср.-век. христ. культуре установилось двойств. отношение к Б.— с одной стороны, оно понималось как наглядное свидетельство греховности мира, его материальной косности, с другой — как признак рационально непознаваемой сущности божеств. добра, проявляющегося в «безвидном» облике с большей отчётливостью (впоследствии Гегель указал на художеств. освоение характерного и Б. как специфич. черту христ. иск-ва). Пантеистич. тенденции Возрождения, ярко проявившиеся в стихии лит. и изобразит. гротеска, утверждали значение Б. как одного из свидетельств могучей энергии и бесконечного многообразия природы.Эстетика Просвещения (Г. Э. Лессинг, И. Г. Гердер) фактически отрицала за Б. право быть воплощённым в иск-ве. Однако романтизм (Ф. Шлегель, В. Гюго и др.) выступил с реабилитацией Б., подчёркивая ценность для иск-ва «эксцентрического» и «уродливого» (Шлегель), гротеска как соединения Б. и прекрасного (Гюго) и др. В эстетике декадентства коп. 19 в. и в авангардистских течениях 20 в. (дадаизм, экспрессионизм, сюрреализм, «поп-арт») понятие Б. абсолютизируется в качестве единственно возможного эстетич. эквивалента «абсурдности» бытия.
Марксистско-ленинская эстетика, признавая, что воспроизведение Б. способствует художеств. изображе-
нию жизни во всей её полноте, критикует гипертрофированные представления о Б., бытующие в совр. модернистском «антииск-ве».
• К а г а н М. С., Лекции по марксистско-ленинской эстетике, Л., 1963, с. 49—68; Rosenkranz С., Asthetik des Ha?lichen, Konigsberg, 1853; Die nicht mehr schonen Kunste, Grenzphanomene des Asthetischen, Munch., 1968; L o t t е г K., Der Begriff des Ha?lichen in der Asthetik,.., Munch., 1974.