§ 26. Антропосоциогенез
Целесообразность труда — главный признак человека разумного. Основные положения трудовой теории антропогенеза следующие:
1.Трудовая теория антропогенеза позволяет проследить процесс становления такого взаимодействия человека и природы, когда первый выступает как причина самого себя.
Это означает, что дикарь освобождается от инстинктивных жи- вотнообразных форм трудовой деятельности и приобретает способность не только изменять предметы природы соответственно своим потребностям, но и осуществлять свою сознательную цель, определять сознательно свою волю. Далее. Человек обладает способностью удваивать себя в продукте и созерцать себя в созданном им мире. Благодаря социаль- но-образующей функции труда человек реализует свою способность к самосозерцанию, ибо в труде происходит не только обмен энергетическим, предметным содержанием между людьми, но и обмен «человеческим» содержанием, человеческим смыслом предметной деятельности.Труд только тогда выступает в человеческой форме, когда он носит целеполагающий и социальный характер. Период становления такого труда — это и период формирования физического типа человека, период становления человеческого общества, т.е. период антропогенеза и социогене- за. Труд можно рассматривать как человеческий только при наличии всех его компонентов и признаков, включая целе- полагание и социальность.
2. Сущностью антропогенеза является борьба биологических и социальных закономерностей. Биологические закономерности в процессе антропогенеза по мере вызревания социальных «постепенно утрачивают значение направляющего фактора эволюции».21 Окончание процесса связывается автором с наступлением того исторического состояния, когда они теряют первостепенное значение, а «сформировавшиеся к данному времени социальные закономерности приобретают значение ведущего фактора развития».22
Необходимым условием реализации ведущей роли социальных закономерностей является наличие «социального наследования», социальных программ, обеспечивающих «преемственность общественно-трудового опыта человечества».23 Вопрос о социальном наследовании решался на основе возникших форм деятельности непроизводственного типа — обучения, воспитания, обрядовой практики.
Среди обрядов существовали такие, которые можно рассматривать как воспроизводящие всю систему признаков, выработанных первобытной общиной как единым социальным образованием.
Обряды отличались повторяемостью, устойчивостью, выступали механизмом связи времен, поколений, включая мифологическую связь тотемического типа (связь с животным-первопредком).Таким образом, можно сказать, что основным интегрирующим фактором антропогенеза выступает социальность. Это предполагает рассмотрение антропогенеза и социогене- за в единстве, ибо первый не может быть осуществлен без второго.
3. Методологически значимым в оценке исторического времени антропогенеза является теория двух скачков и лежащий в ее основе принцип переходности, согласно которому признается наличие периода формирующихся людей, с характерным признаком действия как биологических, так и социальных закономерностей (Ю. И. Семенов, Я. Я. Ро- гинский, П. И. Борисковский и др.). Согласно данной концепции, в социогенезе можно выделить два скачка. Содержанием первого является переход от обезьяньей орды к эпохе формирующихся людей, которой свойственны в зачаточном виде социальные закономерности. Содержание второго заключается в переходе к эпохе, характеризующейся победой социальных закономерностей, приобретением ими ведущей роли в процессе развития.
Антропогенетическим фактом первого скачка выступает появление архантропа (обезьяноподобного человека). Основным его признаком является способность в процессе трудовой деятельности изготовлять орудия. Антропогене- тический факт второго скачка — не что иное, как переход формирующегося человека в человека современного типа, Homo sapiens, обладающего разумностью и способностью к целеполагающей деятельности в коллективных формах.
Определенную трудность цредставляет «привязка» данных теоретических положений к анализу действительного исторического процесса, к интерпретации конкретных археологических памятников. Особенно дискуссионными являются вопросы, касающиеся темпов становления человека как субъекта труда, соотношения производства орудий и складывающихся общественных отношений. Большинство авторов считает основным компонентом подлинно человеческого труда изготовление орудий для орудий (Ю.
К. Плетников, И. Т. Фролов, С. В. Смирнов).По совокупности признаков труд в его человеческой форме, а стало быть, и человек с его отличительными качествами появляются в эпоху позднего палеолита, именно в это время у неоантропа впервые возникают сознательные формы поведения. Важнейший факт, подтверждающий эту историческую датировку, — покорение огня как силы приро- ды. Здесь имеется в виду искусственное добывание огня трением, которое также относится к данной эпохе.
К этому же выводу приводит анализ становления речи. Исследователи связывают начало собственно человеческой речи с образованием симптоматических понятий, свидетельствующих о наличии абстрактного мышления, сложившихся механизмов сознательного отражения действительности. Если у приматов при наличии интенсивности коммуникативной функции речи наблюдается почти полное отсутствие семантической ее функции, то у формирующегося человека последняя не только не отсутствует, но проявляется в оформленных языковых знаках в качестве фиксированного, константного смысла и относительно быстро развивается. На основе анализа орудийно-технической оснащенности трудовой деятельности можно сделать предположительный вывод о том, что только с эпохи «мустье» имеет смысл говорить о формировании цели трудового процесса и появлении зачаточных, нерасчлененных понятий.
Искусство эпохи каменного века как важнейший признак становления разумности человека. Важнейшим источником, дающим возможность исторически датировать возникновение Homo sapiens, является палеолитическое искусство. Открытия в данной области относятся археологами к нижней границе позднего палеолита. Зарождающееся искусство не носило собственно эстетического характера, скорее всего его основной функцией была языковая. Это специфически новый, рукотворный способ общения, связанный с хранением и передачей смыслов социальной программы становящихся людей.
Существуют три традиционные гипотезы первичной формы искусства. Согласно одной из них, его исходным пунктом считаются оттиски кисти рук, которые были обнаружены на стенах испано-французских пещер.
Согласно другой гипотезе, первичной формой искусства следует считать «макароны» — запутанные, спиралеобразные линии, проведенные сначала несколькими пальцами по глине, затем зубчатым инструментом. Третья гипотеза базируется на сопоставимости объемов в природе и использовании человеком в изобразительной деятельности сравнимых, естественных форм.Все три гипотезы в определенной мере уязвимы. Они не связаны со смысловой стороной древнего искусства, стремлением воспроизвести собирательный образ зверя, характерный для всей эпохи палеолита. Если исходить из этих первичных форм, то они не приводят логически к сюжетно- анималистическим решениям. Но, как свидетельствует дальнейшее развитие искусства, все отмеченные первичные формы оказались достаточно устойчивыми, повторяемыми. Вписываясь в более сложные сюжеты, они получают возможность косвенной интерпретации их первоначального смысла. Так, в меандрах («макаронах») стали появляться сюжеты женщины, где левая рука, обведенная краской, соотносится с контурными изображениями животных.
Абсолютная датировка материальных свидетельств истоков эстетической деятельности — дело весьма сложное. Тем более что возникают новые открытия, уводящие истоки искусства еще далее в глубь истории. Установленным фактом согласно археологическим данным следует считать его первоначальный неизобразительный характер. Однако символ уже появился. У формирующегося человека символ выражает зарождающееся «отношение», смысл которого пытались раскрыть многие ученые — французские (Го- бер, Леруа-Гуран) и русские (Ефименко, Окладников, За- мятнин). На основе огромного археологического и исторического материала они пытались интерпретировать изображения левых рук, обведенных красной охрой.
Гобер дает толкование красного цвета как сакрализован- ного. Леруа-Гуран отмечает, что в красный цвет окрашиваются преимущественно женские знаки. Ефименко считает, что знак левой руки, так же как и красный цвет, связан с женским началом, с почитанием женщины как прародительницы, причем воспроизводство рода трактовалось как священнодействие.
Замятнин связывал изображение женских знаков с магическим значением женщины, что обусловливало успех на охоте. Окладников утверждал, что древние художники считали женщину владычицей стихий. В австралийских наскальных рисунках древнейшего происхождения также есть маленькие изображения левой руки и предположительно соотносятся исследователями с пиктог- рафическим знаком «старой красной (горячей) женщины» — жрицы.Итак, красный цвет связан с женским знаком — это цвет жизни, жизнеутверждения; цвет, выступающий признаком субстанционального, организующего начала; цвет, выступающий признаком сильных магических действий, воспроизводящих важные для человека предметы. Символы, которые возникли в зарождающейся эстетической деятельности, были еще не опосредствованы предметным содержанием. Искусство не было изобразительным. Но чем же все-таки оно было вызвано? И что собою выражало? Если следовать по пути антропологической философии (вспомним JI. Фейербаха), можно сказать, что человек становится собственно человеком не только благодаря возникновению мышления, которое вызвано прежде всего орудийной деятельностью. Человек становится человеком, когда у него формируются и другие свойства — эстетические, моральные, религиозные.
Возникновение первых социальных норм. Рассмотрение зачатков искусства (еще «безобразного») свидетельствует о том, что в столь давний период наблюдается разнообразие видов деятельности. В основе этого разнообразия лежало более раннее, глубокое и определяющее дальнейшую эволюцию первобытных сообществ разделение производства людьми условий своего существования и производства самих себя.
Известный историк и философ Ю. И. Семенов обстоятельно описал процесс возникновения и развития так называемых «производственных табу», запрещающих брачные отношения во время, а подчас задолго до начала охоты. Автор считает источником этих запретов превращение охоты в настоящее производство. Его первым этапом является подготовка: выработка плана, разведка местности, выслеживание животных, создание и обновление вооружения.
На данном этапе стала необходимой социальная организация процесса. Ее становление было возможным только в условиях преодоления зоологического индивидуализма, порождающего конфликты среди формирующихся людей, которые мешают успешному взаимодействию с природой. Зоологический индивидуализм играл разрушительную ррль в пер- вобытном коллективе, обуздание его было почти равным выживанию. В ответ на необходимость развития производства и появилось у древнего общества мощное орудие социального регулирования — табу.Важнейшее следствие действия данного табу состоит в разведении во времени производства материальных благ и производства себе подобных. Норма не только разделила два вида производства, но и соединила их на новой основе. Она выражала отношение первобытной общины к производству материальных благ как сфере первостепенной важности, обозначила также начало нового типа обобществления индивидов — социального.
Другим важным следствием внедрения производственных табу является рождение нового типа преемственности — социальной. Создалась необходимость воспроизводства «социальной программы» психики древнейшего человека. «Общество» вынуждено было обратиться к выработке социальных механизмов, обеспечивающих сохранение и передачу от поколения к поколению социального опыта. Производство человеком себе подобных образует относительно самостоятельную линию социального развития, осуществляющуюся в специфических формах деятельности: в «образовании» и воспитании, подготовке будущих производителей материального богатства и «граждан» общества. Как говорилось выше, уже первые нормы свидетельствуют о наличии опосредствованного отношения этих сторон практики древнего человека, ведущей из которых выступает производство материальных благ. Именно такое соотношение отвечает дальнейшему прогрессивному развитию становящегося человека и человечества.
Наличие социальных регуляторов (табу, нормы) прекрасно выражено в факте существования звериного и антропоморфного циклов искусства. Животное и женщина, основные образы палеолитического искусства, — это идейные организующие центры двух видов производства, двух сфер социальной жизни. Статуэтки и плитки с фигурами женщин и животных говорят о значимости этих объектов для первобытного родового коллектива. Наличие и превалирование двух типов образов, их «отдельность» указывают на факт осознания относительной самостоятельности двух видов практики. Вместе с тем ученые отмечают, что основная масса изображений связана с животными. Это, по всей видимости, говорит о том, что производство условий существования оценивалось первобытным коллективом как ведущая сфера его жизнедеятельности.