связи и соотношений значений слова
очень страдала от "гнездового" расположения слов. В этом случае не только легко сливались и объединялись омонимы, но и производные от них слова смешивались в беспорядочную груду.
Например, в словаре разграничиваются два омонима: вываливать - вывалить и вываливать - вывалять. Но остается неясным, почему в этом последнем слове объединены два значения, между которыми нет ничего общего: вываливать - вывалять обозначает и "выделывать, вырабатывать что-либо из шерсти, ваты и т. п. посредством валяния; валять, сбивать" и "валяя пачкать, марать в чем-либо". Ср. вывалять несколько пар сапог и вывалять в грязи, в пыли и т. п. Очевидно, и тут надо разграничить два омонима. А все это, естественно, должно было найти отражение и в картине словопроизводства., в представлении словарных "гнезд".Точно так же и в глаголе вывалить - вываливать едва ли в современном языке могут быть объединены значения "вывалить из телеги, саней, тачки, корзины снег, мусор, дрова и т. п.", вывалить седока и т. д., с одной стороны, - и, с другой: пестрая ревущая толпа... вывалила из переулка; ср. вывалил снег и т. п. (т. II, стр. 962-963).
Легко увидеть еще больше несообразности и чисто механического сцепления слов и значений при обращении к "гнездам" таких слов, как выставлять, выступать, выпадать и мн, др.
В IV томе Академического словаря как будто с определением основных "номинативных" значений слова дело обстоит несколько благополучнее, чем в предшествующих томах. Правда, и тут иногда (но не так часто) встречаются случаи нечеткого разграничения значений и расплывчатого их описания - вместо определения. Например, в глаголе заскакивать выделяются четыре значения вместо двух основных. Первое значение - "скачком, прыжком вскакивать на что-либо, проникать куда-либо": Егерев сын... подсупонил лошадь и на ходу заскочил в передок (Леон.
Скутаревский). То, что в Академическом словаре помещается под вторым и четвертым значениями, является только оттенками или вариациями этого основного значения. В самом деле, так называемое второе значение отличается от первого только расширенным пониманием "скачка" или "прыжка". Это значение в Академическом словаре формулируется так: "быстрым движением оказываться где-либо". Формулировка - явно неудачная и в стилистическом, и в семантическом отношениях. Если первое значение состояло в том, чтобы "скачком... вскакивать и проникать куда-нибудь", то и это "второе" выражает то же самое: "скачком или вообще стремительным, быстрым движением проникать куда-нибудь" Ерошка, увидав Герасима, заскочил за угол... (Тург. Муму). На этот раз два танка прорвались и заскочили во двор дома (Симон. Дни и ночи)]. В просторечно-ироническом употреблении заскочить значит также: "ненадолго забежать, зайти куда-нибудь" (в обеденный перерыв заскочить домой).Не подлежит сомнению, что и так называемое четвертое значение: "соскакивая с места, зацепляться за что-либо" определено неточно (пример: пружина заскочила за зубец). Ведь в самом слове заскочить (если не смешивать значение слова с конкретными действиями, которые могут им обозначаться) нет никакого указания на "зацепление" или "уцепление". Значение "заскочить" здесь такое: "соскакивая или скачком переместиться куда-либо". Это - специализированное применение того же первого значения. Третье значение заключает в себе новое смысловое "качество": "забегать, опережая кого-либо"... Свой разъезд тут орудовал. Они раньше нас заскочили (Н. Остр. Как закал, сталь) (т. IV, стр. 897- 898).
Естественно, что такая неопределенность в различении значений глагола заскочить не могла не отразиться и на семантической обработке отглагольного существительного заскок. В слове заскок разграничиваются два значения: первое - "заскакивание, забегание".
Приводится пример из "Воспоминаний" А. А. Рылова: Полуграфический, полуживописный характер имела мастерская профессора Анненкова с некоторым заскоком в левизну. В этом примере, конечно, слово заскок употреблено не в прямом, а в переносном значении. Тем более неясным становится определение второго значения: "Ирон. Небольшое отклонение от нормы поведения; вывих". В качестве иллюстрации помещена цитата из "Автобиографических записок" А. Остроумовой-Лебедевой, противоречащая прямому смыслу определения значения (если не относить и мысли к поведению): Когда я заявила Александру Николаевичу, что в конце-концов не люблю Художественного театра, не люблю Чехова, он рассердился на меня не на шутку и заявил, что у меня в голове заскок, провал, что я ничего не понимаю (т. IV, стр. 899) [5]. Чем заскок похож на вывих и как понимать конкретный смысл "небольших отклонений от норм поведения", остается загадочным.Недостатки и ошибки в дифференциации значений слов и их оттенков, в их семантической характеристике во многом зависят от самой техники и методики лексикографической работы. В настоящее время в русской лексикографической практике господствует принцип обособленного рассмотрения лексических единиц; работа ведется от слова к слову "по соседству". Семантическая обработка отдельных слов происходит изолированно - без учета их соотношения и связи с семантически близкими словами и лексическими группами. Принимаемое на веру положение о системном характере словарного состава языка нисколько не влияет на направление и характер лексикографической практики. Отсутствие глубоких самостоятельных исследований, посвященных семантической системе современного русского языка в целом и в отдельных ее структурных элементах и компонентах, а также русской синонимике, трагически отражается на работе наших лексикографов. У них нет необходимых обобщающих руководств и конкретно направляющих справочников. Поэтому в описаниях отвлеченных, вторичных значений соотносительных или семантически связанных слов наблюдаются стандартные повторения и искажения, обессмысленные тавтологии и формальные отписки.
Вот несколько примеров из IV тома Академического словаря.В слове жанр вслед за основным искусствоведческим значением второе, интеллигентски-бытовое, определяется так: "манера, стиль". Например, "легкий жанр". У Салтыкова-Щедрина в "Господах Головлевых": Любинька мастерски спела куплеты... и всех сразу убедила, что это настоящий ее жанр (т. IV, стр. 28). Само собой разумеется, что то же определение можно найти в толковых словарях русского языка под редакцией Д. Н. Ушакова и С. И. Ожегова. Если обратиться к слову живопись в том же Академическом словаре, то одно из его значений - третье - окажется тождественным второму значению слова жанр: "характер художественного изображения: манера, стиль, жанр и т. п.". Иллюстрация из пушкинского "Выстрела": В картинах я не знаток, но одна привлекла мое внимание... Но поразила меня в ней не живопись, а то, что картина была прострелена двумя пулями (т. IV, стр. 118). Совершенно очевидно, что ни синонимического параллелизма, ни совпадения значений - вопреки свидетельству Академического словаря - тут нет.
Отсутствие ясного понимания разных видов значений и употреблений слов ярко выступает в смешении значения слова и функционального употребления его в качестве условного названия чего-нибудь. Например, в слове жизнь выдвигается такое значение (четвертое): "рассказ о чьей-либо жизни, описание ее; биография". Это значение иллюстрируется тремя примерами, из которых два указывают лишь на то, что слово жизнь нередко применяется как заглавие автобиографических очерков (Жизнь замечательных людей. Жизнь Дмитриева). Следовательно, здесь дело идет лишь о метонимическом словоупотреблении {ср., например, "Смерть Ивана Ильича", "Дни нашей жизни" и т. п.). Что же касается третьего примера из статьи В. В. Стасова о скульпторе Антокольском, то тут слово жизнь выражает свое прямое, исходное значение. Тут читаем: На мне лежит обязанность в ближайшем времени снова, после его слишком раннего конца, рассказать его жизнь (т.
е. о его жизни. - В. В.) и рассмотреть его создания (т. IV, стр. 145).Особенно остро недостатки семантической характеристики слова ощущаются в определениях вторичных, переносных или фразеологически связанных значений и оттенков слов. Например, переносно-разговорное значение слова жеваный определяется так: "потерявший свежий вид". Определение - расплывчатое, очень далекое от непосредственных смысловых оттенков слова ("как будто подвергшийся жеванию, сильно подержанный, помятый"). Иллюстрации не подтверждают определения: [Дорожная провизия] через две станции никуда не годится, потому что мясо приобретает какой-то жеваный вид, яйца скатываются в лепешку (Мам.-Сиб. На месте преступ.) Позеленевшие, жеваные шинели висели на людях, как на вешалках (Федин, Я был актером).
Еще более отдаленно и неправильно сформулирован оттенок этого значения, характерный для сочетаний слова жеваный с обозначениями отвлеченных понятий ("избитый, затасканный"): Я очень радуюсь, что нарождаются "новые люди", с "новыми" мыслями. Так старье надоело! Все - поучения, жеваная добродетель, отсутствие свободы и смелости. А. К. Лядов. Из писем, 19 мая 1907 (т. IV, стр. 49).
Само собой разумеется, что в Академическом словаре почти совсем отсутствуют попытки очертить круг фразеологической сочетаемости связанного значения. Например, в слове живость выделяются два качественных значения (третье и четвертое): "точность, отчетливость, ясность" и "острота, сила, яркость". Мотивы и признаки разграничения этих значений непонятны, иллюстрации не выражают и не отражают этой дифференциации. Так, значение "точность" усматривается в такой фразе из "Анны Карениной" Льва Толстого: Пописав несколько времени, Левин вдруг с необыкновенною живостью вспомнил Кити, ее отказ и последнюю встречу (т. IV, стр. 120).
Одно из значений слова значительный безо всяких пояснений и ограничений приравнивается к значениям слова выразительный.
Ср., например, у Льва Толстого в "Анне Карениной": Что вам, Агафья Михайловна! - спросила вдруг Кити остановившуюся с таинственным видом и значительным лицом Агафью Михайловну (т. IV, стр. 1302). Понятно, что ясному и последовательному изложению связи и соотношения значений в семантической структуре слова мешает типичное для Академического словаря столкновение и беспринципное смешение нормативной и исторической точек зрения. В самом деле, Академический словарь ставит своей задачей - воспроизвести и отразить развитие словарного состава русского литературного языка с пушкинской эпохи вплоть до современности. В "Предисловии" к тому IV (стр. IV) говорится о неправомерности пресловутого "обратного хронологического порядка" в размещении значений и иллюстративного материала, заявляется о том, что "мнимое" осовременивание "словаря находится в прямом противоречии с самим ходом развития литературного языка", что "иллюстративный материал, начиная с четвертого тома, будет располагаться в нормальном хронологическом порядке, т. е. от Пушкина к писателям более поздней поры". На самом же деле в IV томе Академического словаря очень часто наблюдается искажение исторической перспективы в развитии значений слова, смешение старых значений с новыми. Например, в слове закраина вслед за основным значением "край, кромка" идет не непосредственно связанное с ним значение "лед, примерзший к берегу", а дальнейшее метонимическое расширение этого значения: "скопление талой воды между берегом и краем льда на реке, озере и т. п.; заберег". Любопытно, что среди иллюстраций помещена цитата из сочинений С. Т. Аксакова, в которой указывается ход развития значений у слова закраина: Закраиною называется лед, примерзший к берегу, а не расселина между льдом и берегом (т, IV, стр. 565).В слове закутить не выделено устарелое, существовавшее до середины XIX в. значение: "начать вести беспорядочную, разгульную, бесшабашную жизнь". Между тем сюда относится пример из "Мертвых душ" Гоголя: Помещики попроигрывалисъ в карты, закутили и промотались как следует. Тут, конечно, речь идет не только о пьянстве (т. IV, стр. 596). Ср. у Пушкина в "Капитанской дочке": Закутим, запьем и ворота запрем.
В описании значений слова жертва (т. IV, стр. 88-90) одно из основных (второе) значений характеризуется так: "Действие по 1-му зиач. глаг. жертвовать". Между тем это значение глагола жертвовать ("совершать жертвоприношения божеству") в самом словаре квалифицируется как устарелое (стр. 92). Оно иллюстрируется примерами из сочинений Батюшкова и Пушкина:
Где храбрый ликовал с дружиною своей,
Где жертвовал вином отцу и богу брани...
(Батюшк. На развал. замка в Швеции)
Мой друг Морфей, мой давний утешитель,
Тебя всегда я жертвовать любил,
И ты жреца давно благословил.
(Пушк. Сон).
Пример из лермонтовской "Думы", несмотря на наличие той же синтаксической конструкции, связан с несколько иным значением ("приносить жертвы, дары, поступаться чем-нибудь"):
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви.
Таким образом, определение значения жертвы (жертвоприношение) через жертвовать для современного языка нецелесообразно и ошибочно (ср. такое же определение слова жертвование). Жертва и жертвование - не идентичны. Ср. у Гл. Успенского в "Отцах и детях": Жертвы эти шли каждый год, пока не настали новые времена, не дозволявшие никаких жертвований за отсутствием жертвуемого (стр. 91).
В слове жолнер утверждается ударение последнего слога (жолнeр), Между тем само определение первого значения ("польский ратник") и пример из "Дмитрия Самозванца" А. Н. Островского (Случись еще подобная тревога, Я жолнерам стрелять велю) показывают, что нормой для употребления слова жолнер (в первом значении) должна быть форма ж&0acute;лнер. Так называемое второе значение, связанное с формой жолнёр, является результатом контаминации со словом жалонёр (франц. falonneur) (т. IV, стр. 181). Таким образом, в данном случае мы имеем дело с историческим взаимодействием разных, хотя и близких по звучанию слов, с взаимодействием, приведшим к своеобразной омонимии, а затем, по-видимому, и к частичному слиянию омонимов. В Академическом словаре антиисторизм в подходе к словарному материалу сказался в резком искажении семантической перспективы. Нельзя не отметить того же антиисторизма в семантической обработке слова железка (т, IV, стр. 57).
В этом слове признаются три значения: первое - "железная пластинка, железный стержень"; второе - "железная дорога" (простореч.) и третье - "азартная карточная игра" (устар.). Но совершенно ясно, что эти значения ни исторически, ни генетически не связаны одно с другим. Железка как название карточной игры возникает для перевода франц. chemin de fer - на основе ранее возникшего лексического эквивалента словосочетания железная дорога. Антиисторизм дривел в данном случае составителей Академического словаря к смешению омонимов.
Таким образом, на качестве Академического словаря сильно сказывается антиисторизм, состоящий здесь то в априорном осмыслении старых или устаревших значений слова с точки зрения их возможного современного понимания, то в механическом объединении или разделении форм и слов - вне исторической перспективы их развития. Составление словаря современного русского языка очень затруднительно в таком отрыве от истории словарного состава русского языка, по крайней мере XIX и XX вв. А эта история еще не воспроизведена полностью и во всех своих закономерностях. Вот показательный пример. В новом Академическом словаре вслед за прежним, составлявшимся под редакцией акад. А. А. Шахматова [6], обособлены в особое слово формы множественного числа железы с устарелым значением "оковы, кандалы". Например, в стихотворении Огарева, посвященном Михайлову:
Закован в железы с тяжелою цепью,
Идешь ты, изгнанник, в холодную даль.
Между тем связь этих форм со словом железо не только исторически бесспорна, но и непосредственно ощутима в силу общности образного применения и фразеологических связей. Например, железо в значении "железные доспехи воина" сочетается с тем же глаголом заковать. У Жуковского в "Орлеанской деве":
Надеть должна ты латы боевые,
В железо грудь младую заковать
(т. IV, стр. 60-61).
А у Л. Толстого в сказе "Вражье лепко, а божье крепко" встречается выражение заковать в железо в том же значении, как и заковать в железы: Закуют его в железо или в темницу посадят.
III
Среди основных вопросов теории лексикографии один из важнейших -