система стилистических помет.
Ведь литературно-стилистические нормы в области лексики, а следовательно, и стилистические оценки и оттенки многих слов подверглись в после пушкинскую эпоху существенным изменениям.
Стилистика современной литературной речи отражает также разнообразные сдвиги и семантические преобразования в лексике, происшедшие в советскую эпоху. Как выразить и воспроизвести весь этот сложный процесс в Академическом словаре? Составители совсем отказались от попытки хотя бы в малой мере считаться с историческими изменениями в стилистическом качестве слов, происшедшими в русском литературном языке со времени Пушкина. Вопрос о сочетании исторического принципа в отражении лексического движения русского литературного, языка в XIX в. и в первой половине XX в. с нормативным принципом воспроизведения современной лексической системы показался неразрешимым.Для того чтобы найти удобный и легкий выход из затруднительного положения, были выдвинуты два компромиссных средства: 1) поменьше стилистических квалификаций и 2) поближе к стилистическому восприятию современности. Поэтому признано практичным (независимо от научных требований) освободить себя от стилистического анализа фразеологических оборотов, несмотря на то, что экспрессивно-стилистические оттенки многих из них явно связаны с ограниченной областью их употребления, с приуроченностью их к строго определенным разновидностям литературной речи. В результате остаются стилистически не закрепленными, например, такие выражения как взять за жабры (стр. 8) [11], прошу любить и жаловать (стр. 21), смех и жалость (стр. 25), поддать жару (стр. 31), гореть желанием (стр. 52), жеребячья порода (стр. 86), класть (положить) живот (животы) (стр. 121), забить себе в голову, в башку что-либо (стр. 224), забубенная голова (стр. 258), заварить кашу (стр. 276), завилять хвостом (стр. 299), загнать копейку (деньгу и т. п.) (стр.
361), задавать, задать лататы (стречка, бегуна, тягу и т. п.) (стр. 393) и мн. др. под. Кроме того, даже применительно к лексико-стилистическим вариациям современной литературной речи, количество помет сокращено до предела. Применяются лишь пометы: разг. (разговорное слово), простореч. (просторечное слово, т. е. разговорное, но в придачу к этому "обладающее свойством грубовато понижать форму выражения"), обл. (областное слово), устар. (устарелое), народно-поэт., устар. быт. ("устарелое для современного быта или иного занятия, обычая и т. п.", как, например: заговенье, заговаривать, зашептывать болезнь, знахарь и т. п.), спец. (специальное слово, относящееся к профессиональной или научно-технической терминологии).Вместе с тем принято несколько экспрессивных квалификаций: шутл. (шутливо), ирон. (иронически) и бранн. Этих помет оказывается очень недостаточно для определения круга употребления слова. Поэтому составители Академического словаря предпочитают вообще очень экономно пользоваться стилистическими пометами и как можно реже применять их (см. предисл., стр. IV). Например, слова засельник и засельщик, определяемые через посредство заселенец, оставлены без всякой стилистической оценки. Только само слово заселенец признано устарелым (стр. 890- 891). Точно так же стилистически не разграничены и оставлены без всяких помет женолюб и женолюбец (стр. 78); жестокосердый и жестокосердный (стр. 98; ср. жестокосердие); жердинник и жердняк (стр. 83); золотоискательный (золотоискательные партии) и золотоискательский (золотоискательский опыт), которые почему-то отождествлены (стр. 1317) и мн. др. Нет никаких стилистических указаний при словах: желание (стр. 14), жерлица (стр. 87), жертвоприносительный (стр. 92), золотокудрый (стр. 1323), золотоглавый (стр. 1317), жухлый, жухнуть (стр. 196-197), закальщик (стр. 493), займовый (стр. 482), закичиться (стр. 512), законоведение (стр. 549), законоположение (стр. 553), закупорщик (стр. 589), замерзаемостъ (стр.
652), затворник (стр. 967-968), зияние (стр. 1231 - 1232), зимостойкий (стр. 1230) и мн. др. Любопытно, что такие книжные слова, как зодчий (стр. 1310), зерцало (устар., стр. 1221), земноводный (стр. 1208) и т. п., рассматриваются как слова нейтрального стиля, без всякой попытки дать им стилистическую характеристику.В тех случаях, когда словам даны стилистические оценки, не всегда учтены связи и соотношения с близкими словами, не всегда определено место слова в кругу стилистически однородных или соотносительных лексических рядов. Например, слово жалованный характеризуется как устарелое (ср. жалованная грамота). Но в этом слове выделяется, по-видимому, неправильное второе значение ("то же, что награжденный"). Оно иллюстрируется примером из речи Устиньи Наумовны, персонажа комедии А. Н. Островского "Свои люди - сочтемся": Подавай ты ей беспременно купца, да чтоб был жалованный, да лошадей бы хороших держал (стр. 20). Совершенно ясно, что если такое значение существовало, то для его стилистической квалификации недостаточно ссылки на устарелость - необходима еще социальная характеристика.
Слово заблудший как в прямом конкретном, так и переносном значении признается разговорным. При этом переносное значение его "сбившийся с правильного пути в жизни, беспутный" почему-то в отличие от прямого, основного объявляется устарелым. Ср., например, из статьи А. И. Куприна "Памяти Чехова": Были и такие, которые посещали его с единственной целью "направить этот большой, но заблудший талант в надлежащую, идейную сторону" (стр. 236-237). Рядом помещаются два соотносительных слова: заблудущий и заблудящий. Оба квалифицируются как просторечные в равной мере, хотя заблудущий иллюстрируется только цитатой из речи Митрича ("Власть тьмы" Л. Толстого): ...я самый последний человек, сирота я, заблудущий я, а заблудящий - примерами из сочинений Салтыкова-Щедрина и Мамина-Сибиряка. Было бы правильнее слово заблудящий отнести к разговорно-фамильярной речи.
Любопытно, что в Академическом словаре разговорными считаются такие слова, как жулябия (стр. 189), журьба (стр. 194), жадина (так же, как и жаднеть) и др. под.Таким образом, границы между основными и почти единственными (кроме указаний на областные и устарелые слова) стилистическими категориями, признаваемыми Академическим словарем, проведены непоследовательно и неясно.
* * *
Итак, необходима углубленная разработка основных вопросов теории лексикографии на конкретном материале разных языков. Проблема омонимии, проблема фразеологических сочетаний слов, проблема структурных типов и разновидностей значений слова, система словообразования в ее внутренних связях, в соотношениях и взаимодействиях относящихся сюда категорий, ясное представление о всей разветвленной сети связей и соотношений грамматических форм и дополнительных лексических значений - вот тот круг первоначальных и первоочередных задач, исследование которых поможет улучшить качество наших толковых словарей русского языка.