1. Система живых морфологических и лексических отношений
, свойственная языку, определяет строй словообразования. Например, слово наука (древнерусские наукъ и научение) в русском литературном языке еще с XVI-XVII вв. приобрело книжный отпечаток.
Имя прилагательное к нему было образовано посредством словосложения. Эту функцию до 40-х годов XIX в. выполняло слово наукообразный. Например, у Герцена в дневнике под 18 августа 1843 г. о Шеллинге: "По мере того как он развивает свою положительную науку, становится тягостнее и неловче; чувствуешь, что его решение не разрешает, что все покрыто туманом, не свободно. Мало-помалу он совершенно оставляет наукообразный путь и теряется в самом эксцентрическом мистицизме, объясняет сатану, чудеса, воскресение, сошествие духа au pied de la lettre". У В. Г. Белинского в письме Н. В. Станкевичу (29 сентября-8 октября 1839 г.): "Мне сладко думать, что я, лишенный не только наукообразного, но и всякого образования, сказал первый несколько истин, тогда как премудрый университетский синедрион порол дичь".Казалось бы более естественным и прямым сразу образовать к слову наука имя прилагательное научный (ср. азбука - азбучный, скука - скучный и т. д.). Но научный прежде всего связывалось с глаголом - научить (ср. приметный - приметить, отличный - отличить, преступный - преступить, привычный - привыкать и т. д.). Кроме того, слово научный соединяло бы в один лексический ряд научить и наука, внушая представление о том, что наука - это действие и его результат по глаголу научить (но ср. учить - научить, приучить, отучить и т. д.). В народной речи значение действия и было присуще слову наука (например: отдавать в науку); ср. у И. А. Крылова:
Это, щука,
Тебе наука:
Вперед умнее быть
И за мышами не ходить.
У Пушкина в "Евгении Онегине": "Его пример - другим наука". Сомневаться в том, что слово наука входило в основной словарный фонд русского языка XVIII-XIX вв., не приходится.
В XIX в. образуется слово научный и тем самым устанавливается словообразовательная и грамматическая связь между словами наука - научить - научный.Доктор А. Тарасенков, лечивший Гоголя, вспоминает свой разговор с Гоголем: "Не помню почему-то я употребил в рассказе слово научный; он (Гоголь] вдруг перестал есть, смотрит во все глаза на своего соседа и повторяет несколько раз сказанное мною слово: "научный, научный", а мы все говорим "наукообразный": это неловко, то гораздо лучше" [31].
В разборе словаря Даля акад. Я. К. Грот отмечал в качестве новообразований 20-50-х годов XIX в. слова: научный, проявление, деятель, даровитый, отчетливый, настроение, творчество, сопоставление, сдержанность, плоскогорье и пр. [32].
2. Из большого и семантически разнообразного ряда слов, содержащих в своем составе корневой элемент дум- (думать, дума; древнерусские думьный, думьцъ, думьникъ, думьца и др.) выделяются своим морфологическим строем и своеобразием своих производных ответвлений глаголы задуматься и вдуматься. От них произведены такие значительные слова, как задумчивый, задумчивость (ср. также призадуматься) и вдумчивый, вдумчивость. Все эти слова довольно позднего происхождения (ср. глаголы без -ся: думать, подумать, выдумать, задумать, придумать, надумать и т. д.; ср. также раздуматься, додуматься).
О глаголе задуматься известно, что он возник не раньше XVII в. Никаких следов его употребления в русских текстах раннего времени найти не удалось. А. П. Евгеньева в автореферате своей диссертации "Язык былин в записях XVII в." пишет: "В "Повести" XVIII в. о Михаиле Потоке есть ряд слов, не зарегистрированных Срезневским в его "Материалах", а в картотеке Древнерусского словаря Академии наук представленных только единичными цитатами XVIII в., но являющихся словами современного русского литературного языка, например: задуматься, ссужать, наскучить, подлый и т. д." [33].
Русскому слову задуматься есть соответствия в других славянских языках - в украинском задумуватися, задуматися, в польском zadumac sie и в чешском zadumati se.
He подлежит сомнению, что все эти славянские слова сравнительно недавнего происхождения и что между ними есть тесная связь. Задуматься образуется от думать по типу засмотреться, заглядеться, заговориться, засидеться, загуляться, зажиться и т. п. по живому народному словообразовательному глагольному типу, установившемуся не раньше XV-XVI вв. От задуматься образуется задумчивый также в соответствии с активным для той эпохи способом производства имен прилагательных от глагольных основ. Задумчивый возникло в русском литературном языке в XVIII в. и было связано с его простым и средним стилями.В комедии М. Попова "Немой": "Но я желал бы видеть тебя повеселее: задумчивость твоя меня сокрушает" (в речи барина) [34]. В комической опере того же М. Попова "Анюта":
А! батюшко, тебя и не видала я,
А это все, ей, ей, задумчивость моя!
(Из речи Анюты) [35].
В комедии М. Попова "Отгадай и не скажу": "Он в такой задумчивости, что и меня не видит" [36].
Русские слова задумчивый, задумчивость свойственны как литературной речи, так и народным говорам. Они обычны и в украинском языке - задумчивiстъ, задумчивий (ср. также украинские задума, задумка, польские zadum и zaduma; чешское zaduma; русское областное задумка; украинское задумувати, польские zadumac, zadumac sie, чешские zadumati, zadumati se). He подлежит сомнению, что чешские zadumcivost, zadumcivy образованы под воздействием русского языка. В. Кипарский в своей работе о неологизмах в "Логике" Антонина Марека [37], считающегося творцом чешской философской терминологии, признает слово zadumcivost новообразованием Марека (в соответствии немецкому Schwärmerei; ср. в польском языке начала XIX в. zadum - Tiefsinn, Melancholie) и связывает его с соответствующим русским словом [38].
В русских толковых словарях слова задумчивый, задумчивость отмечены с конца XVIII в. В "Словаре Академии Российской" они рассматриваются как общерусские, свойственные средним стилям литературного языка.
В академическом "Словаре русского языка" под редакцией А. А. Шахматова приведены примеры употребления этих слов из сочинений Крылова, Пушкина, Жуковского, Лермонтова, Киреевского [39].Значения глагола задуматься - задумываться не потерпели очень существенных изменений па протяжении XVIII-XIX вв. Основное значение - всецело предаться думам, размышлению, погрузиться в думы, мысли - лишь углубилось в своих признаках, в своем содержании, расширило свои контексты, особенно в романтических стилях художественной речи 20-30-х годов (ср. у Гоголя в "Майской ночи": задумавшийся вечер).
Кроме того, в глаголе задумываться наметилось еще два оттенка. Один развился на почве осмысления состояния глубокой задумчивости как признака душевного заболевания, как болезненной меланхолии. Задумываться в просторечии стало обозначать: впадать в меланхолию, в душевное расстройство. Например, у Салтыкова-Щедрина в "Невинных рассказах": "Мавра выражалась скромнее и говорила, что барин задумывается, что на него находит".
Другой оттенок значения глагола задуматься был связан с теми модальными качествами, которые вносила в употребление его экспрессия отрицания или увещания, гипотетичности. В задуматься выступал намек на нерешительность, и в связи с этим не задуматься получило смысл: смело и без колебаний решиться. Например, у С. Т. Аксакова в "Семейной хронике": "Она знала, что Алексей Степанович не задумается умереть за нее" [40]. На основе глагола задуматься сложился в XVIII в. производный глагол - призадуматься, получивший более яркую народную окраску.
Прилагательное задумчивый, сначала выражавшее значение: склонный предаваться думам, погруженный в себя, в свои мысли, стало в 10- 30-х годах XIX столетия излюбленным словом так называемой романтической литературы. Экспрессия этого слова сгустилась, его смысловой вес увеличился. В нем выступили новые оттенки: мечтательный, отличающийся глубокой сосредоточенностью, молчаливо-замкнутый в себе (и несколько загадочный}.
Слово задумчивый начало применяться как эпитет к очам, глазам, голове, лицу и т. д. Ср. у Л. Толстого тенденцию к разрушению "романтической" фразеологии: "Хлопотунья-хозяйка отворяет скрипящие ворота, выгоняет задумчивых коров на улицу" ("Отрочество").Смысловая эволюция прилагательного задумчивый отражалась и на употреблении слова задумчивость. Но сверх этого слово задумчивость прочно вошло в состав нескольких экспрессивных образных выражений, сложившихся в романтическом стиле первой трети XIX в.: выйти из задумчивости, погрузиться в задумчивость, очнуться от задумчивости, рассеять или разогнать задумчивость и т. д. Легко заметить, что некоторые из этих фразеологических контекстов являются общими у слова задумчивость с словами грусть, печаль, уныние.
По способу образования с словами задуматься и задумчивый тесно связаны слова вдуматься и вдумчивый. Эти слова возникли в русском литературном языке значительно позднее - не ранее 20-40-х годов XIX в. Они не зарегистрированы ни одним толковым словарем русского языка до Далева словаря. У Даля читаем:
"Вдуматься, вдумываться во что - углубляться мыслию, обдумывать, обсуждать дело основательно со всех сторон; освоиться с чем, обдумывая. Задача не мудрая, а не вдумавшись, не решишь. Вдумчивый - кто может вдумываться во что, склонен вдумываться, вникать мыслию, постигать умом. Вдумчивость же - принадлежность, свойство вдумчивого" [41]. В слове вдумчивый, кроме значения "склонный", "способный глубоко вникать, вдумываться во что", развивается позднее оттенок: "выражающий вдумчивость, серьезную, сосредоточенную мысль" [42].
3. Слово народ вошло в основной словарный фонд русского языка уже в древнейший период его развития и легло в основу группы производных слов народный, народник, народство (в значении "множество") и др. под. [43]. В самом начале XVIII в.. а может быть, и в XVII в., от слова народ образуются глаголы обнародитъ и обнародовать в значении "заселить, населить народом".
Но несколько позднее те же слова начинают приспособляться к передаче значений французского глагола publier (ср. publication - публикация) и получают значение "объявить всенародно, дать знать во всенародное известие" (см. "Словари Академии Российской" XVIII и начала XIX в.). Ср. у М. М. Щербатова: "Положено время выкупа оным имениям два года по обнародовании, что оно продано" [44]. А. П. Сумароков в своей статье "О правописании" писал о "таких непристойностях в язык наш введенных", как обнародовать в значении "опубликовать", преследовать в значении "добиваться" [45].Наряду с обнародовать в XVIII в. с тем же значением "опубликовать" употреблялись образования обнародствовать и обнародитъ. Ср. у Ант. Кантемира в Сатире V:
... Обнародствуя все, что тот объявлял в тайну
Как другу...
У того же Кантемира в Примечаниях к Сатире I: "Писал... для одного только провождения своего времени, не намерен будучи обнародить".
Во второй половине XVIII в. слово обнародовать в значении: "объявить всенародно", "сообщить официально к всеобщему сведению", "опубликовать" вошло в официально-деловую речь (ср., например, в "Полном собрании законов" № 17 264 1794 г.: "Повелеваем утвержденный нами... манифест приказать... напечатать и ... торжественно, единообразно и повсюду в единое время обнародовать") [46]. Но параллельно с обнародовать в газетно-публицистических стилях русского языка с начала XIX в. употреблялся и синоним опубликовать, укрепившийся, очевидно, под влиянием слова публикация.
* * *
Так, на базе основного словарного фонда, под влиянием идущих от него толчков и импульсов, обогащается словарный состав русского языка. Так как основной словарный состав развивается вместе с развитием языка и его словарного состава и постепенно приобретает элементы нового качества, новой структуры, то, следовательно, было бы антиисторично и ошибочно представлять его отношение к возникшим и вновь возникающим на его базе производным словам в традиционном абстрактно-этимологическом плане.
Основной словарный фонд языка вовсе не исчерпывается корневыми словами, которые входят в него как его ядро. В своем конкретно-историческом развитии, изменяясь и пополняясь, он - в зависимости от потребностей общества и в соответствии с внутренними законами исторического развития языка - по-разному используется в истории словообразования. Даже одни и те же слова, принадлежащие к основному словарному фонду, дают в разные периоды развития языка начало разным словообразовательным цепям или сериям. Способы образования слов на базе основного словарного фонда исторически изменчивы.
Само собой разумеется, что внутренние законы развития языка, обнаруживающиеся в истории словообразования, охватывают и правила сочетания морфем в словесные единства.
Произвольный сдвиг в формах словообразования, в правилах сочетания морфем изменяет всю систему словаря. Показательны такие произносимые Пифией стихи из 4-й части "трагикомической поэмы" Н. Осипова "Вергилиева Енеида, вывороченная наизнанку" (1796):
Как едки трои не посутчшшь,
Так на тошне заживотит;
На всем нытье ты зажелудчишь
И на ворчале забрюшнит.
А если позубит жевало,
Не засердчит уж тосковало,
И все уйдило прочь сгрустит;
Сбедятся кучи все в забудку,
Скручинишъ всю свою избудку,
И улетело сголодит и т. д.
Эти "тарабарские враки бабы Сивиллы" построены на очень простом принципе перемещения именных и глагольных основ у соседних слов и на унификации именного отглагольного словообразования с помощью суффиксов -ка и -ло. Получается "отборный штиль в изворот". Например: "Как едки трои не посутчишь" вместо: "Как трои сутки не поешь"; "Не засердчит уж тосковало" вместо: "Не затоскует уж сердце"; "И все уйдило прочь сгрустит" вместо: "И вся грусть прочь уйдет" и т. д.
Ср. в рассказе Лескова "Овцебык" язык разбойника: "Теперь дай спотыкаловки, да едаловки, а то зубаревы девки от работы отвыкли".