I Историческая семантика русского языка
должна быть основой и опорой истории русского языка. Между тем пока еще нет устойчивых подготовительных работ для построения исторической семантики русского языка, еще не собран и не исследован необходимый материал для решения частных вопросов в этой области.
Историческая грамматика и историческая лексикология русского языка находятся в жалком положении. С какой стороны ни подходить к ним - со стороны ли диалектов русского языка, со стороны ли стилей литературной речи, отовсюду открывается вид на обломки старых, обветшалых сооружений или на рассеянные груды беспорядочного, не приспособленного к делу сырья. Но есть такие задачи, на которые старое языкознание, в сущности, и не покушалось. Одной из них является создание исторического словаря русского литературного языка. Ни "Материалы для словаря древнерусского языка" И. И. Срезневского, отражающие более или менее полно лишь лексику сохранившихся древнерусских памятников XI-XIV вв., ни академический "Словарь русского языка", начатый под редакцией акад. Грота, резко изменивший свою физиономию под редакцией акад. А. А. Шахматова и оборвавшийся при его преемниках, не соответствуют по своему материалу и по приемам его обработки понятию об историческом словаре русского языка. Они и не ставили себе цели - воспроизвести основные этапы семантической истории каждого слова в русском литературном языке [1].Между тем потребность в историческом словаре русского литературного языка была осознана очень давно - почти при самом зарождении русской лексикографической науки.
Мысль об историческом словаре русского литературного языка не вполне была чужда патриарху русского "корнесловия" акад. А. С. Шишкову. "Все находимые в священных писаниях, в летописях, в законах, в преданиях, в народных сказках и песнях самые старинные, хотя бы неупотребительные, но чистые славянские слова должно внесть в Словарь", - учил он [2].
Словарь "есть собрание и хранилище языка, из которого всякий писатель выбирай что ему надобно и всякий читатель узнавай что он знать желает" [3]. "Есть ли рассматривание слов во всяком языке нужно, то наипаче необходимо оно в нашем славенороссийском языке, толико обширном и, следовательно, требующем пространнейших исследований и определений. Без сего разум слов смешивается и теряется ясность выражений; ибо нет теснее связи, как та, которая существует между словом и мыслью" [4].Однако в лингвистических концепциях Шишкова и всех русских академических лексикологов первой половины XIX в. историзм всегда был подчинен охранительной тенденции. По мнению же академического "Словаря церковнославянского и русского языка" (1847), "хранить язык - не значит ли приводить в стройную совокупность все его сокровища, разрозненные временем и местом, для приличного и отчетливого по мере надобности употребления?" [5]. На этой почве выросла традиция, дожившая до второй половины XIX в. [6], - "совмещать в одном словаре нынешний русский язык, старинный русский и церковнославянский" [7], помещать в словаре вообще слова, составляющие принадлежность языка в разные эпохи его существования - без всякой исторической перспективы. Стремление создать единый общерусский лексикон, сокровищницу русского языка, thesaurus linguae russicae, подавляло ростки мысли об историческом словаре русского языка.
Такой антиисторический метод обработки словарного материала не удовлетворял любителей и знатоков русской словесности. Представитель пушкинского поколения русской интеллигенции кн. П. А. Вяземский писал: "Жаль, что в наших словарях не приводят примеров различного употребления слов и выражений, какими являются они в разных литературных эпохах и у разных писателей. Наши словари - доныне более или менее полное собрание слов, а не указатели языка, как французские словари, по каким можно пройти почти полный курс истории французского языка и французской литературы" [8].
Вопрос о принципах построения словаря русского языка, о подготовке материалов для него, об исторических гранях его и о разных типах словарей в 50-60-е годы XIX в. разгорелся с новой силой в стенах Академии наук [9]. Он вызвал оживленные дебаты в Отделении русского языка и словесности, которое "пришло к убеждению, что нельзя в одном труде соединять, как было прежде, все периоды исторического развития языка". Спор о словаре обострил отношения между двумя идеологическими противниками - акад. И. И. Срезневским и акад. П. С. Билярским. Поклонник и знаток Вильгельма Гумбольдта, талантливый лингвист-самородок до сих пор еще недостаточно оцененный русской лингвистикой, П. С. Билярский выдвигает план создания историко-стилистического словаря русского языка. Он подчеркивает необходимость исторических исследований о русском литературном языке в духе "тех высших задач", какие указаны для филологической обработки всякого отдельного языка в известном "Введении" Вильгельма Гумбольдта. "Это направление, едва лишь обозначенное в современной филологической литературе особенным именем: Bedeutungslehre, имеет целью оценку образования языка по отношению к умственной жизни народа. Кроме общего стремления науки возводить факты к идеям, потребность разработки отечественного языка в духе этого направления живо чувствуется в преподавании, которое, естественно, должно сообщать ученикам не мертвые факты языка, а освещенные сознанием значения их законов" [10].
Выбранный в Академию с специальной целью - изучать русский язык нового периода - П. С. Билярский считал основным средством его изучения составление исторического словаря русского литературного-языка [11]. Критикуя лексикологические методы Срезневского (составление словаря "чисто механически, без сознания цели и употребления"), П. С. Билярский пишет: "Собственно говоря, и общий словарь древнего русского языка должен быть составлен не иначе, чтобы прямо быть пособием для истории русского языка" [12].
Стремясь проникнуть "в глубь" русского языка с методологией "высшего" (гумбольдтовского) направления филологии Билярский "затевает громадное предприятие - составление словарей к новейшим писателям, начиная от Ломоносова" [13]. Это был, по мнению Билярского, надежный путь к созданию исторической стилистики русского языка [14]. Биограф П. С. Билярского, акад. В. М. Истрин справедливо заметил: "Если бы Отделение русского языка и словесности в свое время поддержало мысль Билярского приступить к составлению словарей к новейшим писателям хотя бы и не в том виде, как предлагал Билярский в своем образчике, то мы имели бы теперь, несомненно, богатейший материал для составления истории русского литературного языка" [15]. Но тогдашняя Академия наук не оценила научных планов Билярского, и его замысел угас в зародыше.
Между тем сознание великой нужды в историческом словаре русского языка становилось все острее. П. А. Лавровский в своей статье "Замечания об особенностях словообразования и значения слов в древнем русском языке" убеждал в необходимости подготовлять материалы для исторического словаря русского языка: "Проследить все превращения внутреннего слова, пометить все переходы его от одного значения к другому, часто от грубо вещественного до высоко духовного, не значит ли прояснить постепенное изменение мыслительной способности народа, вообще его духовных сил, которое, в свою очередь, укажет на постепенное изменение и самой жизни... И любопытно, и полезно для науки составить подобный исторический словарь; необходимость в предварительных монографических словарях, которые должны служить для него материалом, потребует, конечно, не мало времени, но единодушная готовность к трудам, любовь к своему языку могут значительно сократить его" [16]. Однако характерно почти всеобщее убеждение русских филологов середины и второй половины XIX в., что из тех типов словаря, которые тогда признавались учеными за основные ("словарь для общего употребления", словарь литературный, т.
е. нормативно-стилистический, и словарь филологический, т. е. историко-этимологический), прежде всего необходима работа над подготовкой словаря для общего употребления [17].После акад. И. И. Срезневского [18] вопросами исторической лексикологии древнерусского языка с успехом занимался акад. А. И. Соболевский [19]. Он же собирал материалы для исторического словаря древнерусского языка XV-XVII вв. Под его руководством работала (с 1925 г.) в Академии наук особая Комиссия по собиранию словарных материалов древнерусского языка. После смерти акад. А. И. Соболевского это дело продолжалось, во главе его стал проф. Б. А. Ларин, который опубликовал "Проект древнерусского словаря" (1935).
В настоящее время этим научным предприятием руководит акад. С. П. Обнорский. В предполагаемый древнерусский словарь сначала должен был "войти систематизированный материал но истории русской лексики с XV до второй половины XVIII в." [20]. Основная цель этого словаря - "разъяснить на большом, достоверном и хронологически определенном материале историю значений и фразеологического употребления слов в русском литературном языке и русских диалектах с XV по середину XVIII в. (насколько это позволяют наши источники), и притом так, чтобы создать надежное средство к изучению конкретного содержания сознания у разных борющихся классов русского средневекового общества не в статическом разрезе, а в их динамике" [21]. "Широко и тщательно должна быть представлена в словаре не только лексика, но и древнерусская фразеология, особенно идиоматическая, а также всякого рода языковые штампы" [22]. Этот "исторический словарь средневекового русского языка, освещающий историю вещей, историю понятий, вместе систорией слов, знаков", стремится быть также словарем стилистическим. Полнее всего в нем, по замыслу авторов, будут определены те значения слов, какие "в период XV-XVII вв. были самыми обычными, общеизвестными". Затем будут разъясняться и позднейшие значения - по данным истории культуры и по свидетельству источников.
"Более глубокая историческая перспектива будет намечаться сопоставлением с фольклорно-диалектными материалами и сопоставлением с данными словаря акад. Срезневского" [23]. Уже из этого общего обзора намечаемого состава и строя древнерусского словаря видно, что если он будет когда-нибудь обработан и завершен, то в нем историк-лингвист найдет важнейшее пособие для научного построения истории древнерусского языка" [24]."Установление состава слов и их значений в русском языке XV-XVIII вв. даст надежное средство для точной научной интерпретации текстов, - средство, необходимое для филологов и историков. Значительное количество хронологически определенных текстуальных примеров, сравнительные языковые материалы дадут важное пособие для лингвистических исследователей. Наконец, и историки материальной культуры Московской Руси получат важный сборник языковых источников, малоизвестных и еще меньше использованных в их работах... Этот словарь должен пролить свет на большую революционную эпоху - разложения феодализма и начала капиталистических отношений" [25]. Однако легко заметить, что материал русского литературного языка XVIII в. (до второй его половины) лишь одним своим краем войдет в этот будущий словарь. По заявлению редактора, промежуток времени от 1725 г. до 80-х годов XVIII в.. будет представлен лишь "мещанской, лубочной - "низовой" литературой и деловыми документами" [26]. Даже при широком охвате просторечных, мемуарных, юридических и исторических источников XVIII в. в древнерусском словаре, вопреки мечтам проф. Б. А. Ларина, "полного смыкания" его с академическим "Словарем современного русского литературного языка" произойти не может. Кроме того, стилистические категории русского литературного языка XVIII в. во многом качественпо отличаются от стилистических и жанровых норм средневековой русской письменности. Поэтому лексический материал XVIII в. в древнерусском словаре едва ли будет освещен с точки зрения возникающих в национальном русском литературном языке XVIII в. новых творческих тенденций и особенностей. Самая историческая перспектива в семантическом движении слова тут прозрачнее и глубже, чем в русском языке XV-XVI вв. Намеченные в "Проекте древнерусского словаря" принципы построения исторического словаря древнерусского языка с течением времени подверглись существенным изменениям. По новому плану "Словарь древнерусского языка" должен "охватить русские языковые источники с XI до второй половины XVIII в., причем по XVIII в. материал подбирается главным образом архаичный" (Инструкция словаря древнерусского языка. М., 1940). Таким образом, собранные И. И. Срезневским "Материалы для словаря древнерусского языка" включаются в новый словарь, а в отношении лексики XVIII в. вводятся большие ограничения. Точнее определяются исторические задачи, стоящие перед словарем. "Раскрытие истории слов не является задачей словаря" (стр. 3). Но материалы для истории слов систематизируются "во всех тех случаях, когда имеются достаточные данные для этого". Словарь лишь "подготовляет прочное основание для истории слов, т. е. для исторического словаря русского языка". Этимологические указания на древнейший состав и образование слова не даются в словаре. "Иноязычные параллели приводятся только для освещения истории значений слова" (стр. 14). Ограничение историко-лингвистических задач сказывается и в принципах классификации значений слов, в приемах составления словарных статей. Словарная статья должна воспроизвести развитие значений в схеме, не искажающей подлинной истории слова, но она не должна превращаться в очерк по истории слова. "В большинстве случаев древнейшие значения слов или совсем не засвидетельствованы нашей письменностью или сохранились в единичных, исключительных примерах, главным образом, в идиомагических оборотах, или, наконец, в фольклоре и диалектах. Во всех этих случаях нельзя, конечно, выдвигать на первое место такое первоначальное, но почти позабытое, исчезнувшее значение слова" (стр. 19). "В тех случаях, когда филиация значений не ясна, или не бесспорна, первым значением следует считать наиболее обычное, общеизвестное для данного слова в древнейшую документированную пору его употребления" (стр. 20). Но "последовательность появления в письменности отдельных значений слова никогда не должно отожествлять или смешивать с историческим порядком возникновения этих значений. Во множестве случаев памятники XIII-XIV вв. сохранили более архаичные значения слов, чем памятники XI-XII вв., вследствие резко возросшего тогда влияния народного языка. Еще поразительнее многочисленные архаизмы языка XVII в., когда снова очень усилилось воздействие крестьянских говоров на литературный язык" (стр. 20-21). "История слова может был полнее вскрыта лишь путем привлечения и диалектно-фольклорных данных, и историко-культурных соображений. Однако в основу классификации значений слова... должен быть положен порядок смены господствующих употреблений слова в литературном языке за феодальный период" (стр. 22) [27].
Таким образом, будущий "Словарь древнерусского языка" явится только фундаментом исторического словаря русского языка XI-XVII вв Лексика же XVIII в. не найдет широкого отражения в этом словаре, а ее новые оригинальные пласты и значения даже вовсе не войдут в "Словарь древнерусского языка".
Итак, проблема построения исторического словаря русского литературного языка XVIII-XIX вв. - особая, еще не затронутая проблема Она очень далека и от академического словаря современного русской языка [28]. Задачи этого словаря определяются такой формулой: "Словарь должен быть толково-историческим и нормативным; он должен охватить все богатство русского литературного языка с его лексикой и семантикой в пределах его развития от эпохи Пушкина и до наших дней; он должен явиться проводником правильного понимания социального значения слов русского языка и руководством к общепринятому употреблению слов и оборотов речи в их значениях и формах" [29].
Однако в замысле этого словаря принцип историчности целиком подчинен задаче современной языковой нормализации. "Современность, - пишет В. И. Чернышев, - для нас основное понятие и главная задача, историчность - второстепенное и вытекающее из него положение" [30]. "Принцип нормативности подчиняет себе интересы истории языка. Нам прямо невыгодно укреплять в памяти и сознании читателей отжившие формы языка и нами принято все исторические справки давать в минимально кратком виде в конце словарных статей, где помещается справочный отдел словаря" [31]. "При ограниченном объеме нашего словаря нет возможности показывать историю употребления слов на примерах". Итак, ясно вырисовывается план нормативного словаря современного русского литературного языка с очень скромными историческими справками, которые, в общем, почти не выходят за пределы пушкинской эпохи. "Некоторые уклонения в глубь предшествующей Пушкину эпохи, - пишет В. И. Чернышев, - для нас могут быть оправданы только историческими соображениями, например, показаниями длительности жизни слов и оборотов речи или начала их возникновения в ближайшую к Пушкину литературную эпоху".
В позднейшей информации об Академическом словаре русского литературного языка ("Изв. АН СССР, ОЛЯ", 1940, № 3) совершенно отсутствуют указания на принцип историзма и еще более решительно подчеркиваются нормативные задачи словаря: "Словарь, не сходя с научных позиций, должен служить практическим нуждам нашего времени и потому он должен быть последовательно нормативным и представлять собой руководство и образцы правильного употребления слов русского языка в отношении их формы, изменений значения, слогоударения, синтаксических сочетаний и фразеологических оборотов". Отбор слов производится на основе живого современного словоупотреблепия. Вообще же "Словарь современного русского литературного языка" опирается на произведения новой русской литературы от Пушкина до наших дней. "При этом словарь должен с необходимой полнотой отражать политическую жизнь страны Советов, представляя лексику и фразеологию, созданную и принятую в письменном и разговорном литературном языке эпохи диктатуры пролетариата, в условиях советского строительства и нового, социалистического производства". В связи с такой отчетливой ориентацией на современный русский язык находится и принцип группового расположения слов. В "Словаре современного русского литературного языка" слова объединяются по "гнездам", но более дробным, чем в словаре Даля. "И система построения словаря принята потому, что словарь всякого языка вообще есть не перечень входящих в него слов, но система словоупотреблений, связанных по происхождению и значению".
Из этих сопоставлений нетрудно видеть, что вопрос об историческом словаре русского литературного языка XVIII-XIX вв. до сих пор еще остается не вполне ясным и очень далеким от практического его разрешения [32]. Любопытно, что в 1927 г. акад. В. М. Истрин, подводя итоги работы над Словарем в Академии наук и намечая перспективы дальнейшего исследования, ставил перед русскими лексикологами следующие четыре основных задачи:
1) Пополнять Академический словарь русского языка, включающий в себя материалы по литературному языку XVIII и XIX столетий, добавлениями, которые "будут наглядно представлять современные изменения языка в связи с изменениями в структуре общества и в материальной и духовной культуре его".
2) Составлять время от времени, например, два раза в столетие "Словарь литературного языка данной эпохи". Этот словарь должен вобрать в себя "лишь слова в той или другой мере актуальные для литературно образованного общества определенного исторического периода". "Словарь подобного рода имел бы крупный научный интерес, представив литературный язык как ряд существующих (сосуществующих? - В. В.) диалектов - жаргонов, как активных, так и пассивных, образующих, однако, единое целое". "Два последовательных подобных Словаря наглядно показали бы все те изменения, которые произошли в словаре литературного языка за тот или иной промежуток времени: нарождение новых слов, новых значений, отмирание слов или некоторых их значений и, особенно, передвижения слов или отдельных их употреблений из одного стиля в другой".
3) Подготовить идеографический словарь русского языка "наподобие имеющихся аналогичных словарей на главных европейских языках, но, конечно, в ином масштабе и по иному плану. Здесь, вероятно, нашел бы себе разрешение и вопрос о синонимическом словаре русского языка" [33]. 4) Работать над составлением "словарей к произведениям отдельных русских писателей" [34].
Таким образом, и в этом интересном очерке "грандиозных" (по выражению акад. Истрина) задач русской лексикологии на ближайшее столетие вопрос об историческом словаре русского литературного языка XVIII- XIX вв. даже не поднимается.
II
Акад. А. А. Шахматов глубоко и точно выразил внутреннее содержание истории русского литературного языка в такой сжатой формуле: