3.1. Философские проблемы техники 3.1.1. Философия техники и методология технических наук 

Техника в XX столетии становится объектом изучения самых разных дисциплин, как технических, так и естественных и общественных, как общих, так и частных, причем не только целые отрасли техники, но и отдельные аспекты этих отраслей становятся предметом исследования различных технических наук, все возрастающая специализация стимулирует противоположный процесс развития общетехнических дисциплин.

Философия техники исследует феномен техники в целом, причем не только ее внутреннее развитие, но и место в общественном развитии, а также принимает во внимание широкую историческую перспективу.

Она имеет отличный от технологии и технической науки объект и предмет: техника, техническая деятельность и техническое знание как феномен культуры — это объект, а развитие общественного технического сознания, рефлектирующего данный объект, — это предмет философии техники. Главная же ее задача — исследование технического отношения человека к миру, т.е. технического миропонимания.

Философия науки и философия техники настолько же тесно связаны между собой, как сами наука и техника.

Техника и ремесло, в конечном счете, намного старше, чем естествознание. В древнекитайском обществе, несмотря на слабое развитие математической и физической теорий, ремесленная техника была весьма плодотворна.

В эпоху Ренессанса и Новое время наука все более опирается на технический эксперимент, а затем и сама техника — на науку. Именно инженеры, художники и практические математики Возрождения сыграли решающую роль в принятии нового типа теории, ориентированной на практику. Изменился и сам социальный статус ремесленников, которые достигли высших уровней ренессансной культуры, много сделали для пользы общества и науки. В эпоху Возрождения тенденция к всеохватывающему рассмотрению предмета выразилась в идеале энциклопедически развитой личности ученого и инженера. В науке Нового времени наблюдается стремление к специализации и вычленению отдельных аспектов и сторон предмета, как подлежащих систематическому исследованию экспериментальными и математическими средствами. Одновременно выдвигается идеал новой науки, способной решать теоретическими средствами инженерные задачи, и новой, основанной на науке техники. И хотя они существуют сначала лишь как идеал, именно этот идеал привел к формированию дисциплинарной организации науки и техники. В социальной сфере это было связано со становлением профессий ученого и инженера и с повышением их статуса в обществе.

Таким образом, техническое знание и действие постепенно отделяются от мифа и магического действия, но первоначально еще опираются не на научное, а лишь на обыденное сознание. Это видно из описания технической рецептуры в многочисленных пособиях по ремесленной технике, направленных на закрепление и передачу технических знаний новому поколению мастеров. В рецептах этого времени уже нет ничего мистически-мифологического, хотя это еще не научное описание, да и техническая терминология еще не устоялась.

Положение изменилось коренным образом лишь в XX столетии, когда техника и промышленность действительно были революционизированы наукой. Для современного этапа характерны возрастающая гуманизация, гуманитаризация и экологизация техники, поэтому для ее создания и использования необходимы не только естественно-научные и математические, но во все большей мере социально-гуманитарные знания. Именно в это время становится очевидной необходимость тесной связи между философией науки и философией техники, что является условием проведе- ния плодотворного методологического анализа. Философия науки предоставляет философии техники выработанные в ней на материале естественно-научного, прежде всего физического, познания, средства методологического анализа, а философия техники дает новый материал — технические науки — для такого анализа и дальнейшего развития этих методологических средств. Философия техники имеет в данном случае сходные задачи по отношению к технике, что и философия науки по отношению к науке, причем роль философии техники возрастает при переходе от простых систем к сложным, от специализированных видов технической деятельности к системным, от практических к теоретическим исследованиям и видам проектирования. Это и есть пункт пересечения философии техники и философии науки, важнейшим компонентом которых является методология исследования и проектирования.

В сущности, исследование и проектирование, т.е. познавательная и проектная функции, характерны для любого вида человеческой деятельности, да и в самой науке можно выделить не только научное исследование, но и своего рода проектирование на основе построения различных моделей.

В центре внимания философии техники находится проблема смысла, сущности и понятия техники. Однако в ней можно насчитать несколько толкований техники, поэтому, чтобы разобраться в них, следует обратиться к разграничению «технического» и «нетехнического».

Смысл и сущность техники в качестве средства человеческой деятельности заключаются в усилении органов и потенций человека, в том числе интеллектуальных. Мы окружены миром технического, но не в онтологическом, а в методологическом смысле. Конечно, вокруг нас разбросаны в изобилии различные артефакты — сооружения, машины, дорожные покрытия, полученные в результате вековой селекции растения и животные, наша собственная одежда, жилье и т.д., но не это определяет смысл технической цивилизации, а способы ее воспроизведения. Без постоянного повторения одних и тех же по сути процедур поиска средств достижения заранее определенных целей все эти артефакты постепенно превратятся в руины, а затем будут вообще неотличимы от природного ландшафта, не затронутого человеческой деятельностью, как погребальные курганы, предстающие перед нами творениями рук человеческих только после реконструкции археологов. Таким образом, суть «технического» заключается не в результатах технической деятельности, а в ее процедурах, не в продукте, а в способе действования.

Техника — это то, чему можно учить и научиться, и то, что можно многократно воспроизводить самому или другому. Кроме того, техника — это первая форма рефлексии деятельности.

В современной философии техники, особенно в связи с задачами оценки последствий научно-технического развития, ставится проблема формулировки деятельностного подхода к определению понятия «техника». При этом подчеркивается, что исходным пунктом для анализа техники должна стать не субстанциальная — артефакты, а процедурная, деятельностная сторона техники — способы, методы, т.е. «технология» деятельности, имея в виду регулярность и повторяемость действия. Тогда техника становится понятием, объемлющим не только практику технических разработок и производства артефактов, а также ее использования, но и практическую деятельность по изъятию отработавшей техники из употребления. Техника — это организованная в форме технических правил схема деятельности, в которой центральным является отношение «цель — средство». Такое понимание техники как деятельности, причем коллективной деятельности, предполагает наличие в ней критической рефлексии, т.е. осознания ею самой собственной истории, современного состояния и перспектив развития, оценки возможных последствий и даже критики того или иного пути технического развития с точки зрения социально-политических, социально-экономических, социально-психологических, социально-экологических целей и задач современного общества. Деятельностный подход к определению сущности «технического» является наиболее репрезентативным и конструктивным, поскольку позволяет учесть не только технологические и естественно-научные, но и социальные характеристики техники, а также инструментализировать полученные знания о научно-техническом развитии в целях выработки рационально приемлемых стратегий устойчивого развития современного общества, немыслимого без солидного технического базиса. При этом техническая деятельность понимается прежде всего как мыслительная деятельность.

Принцип деятельности позволяет по-новому взглянуть на природу технического и определить сущность техники, обратившись к систематическому анализу технической деятельности как предметно-орудийной и предметно-преобразовательной деятельности с учетом наработанных в философии, психологии, эргономике и других смежных с ними дисциплинах методологических средств.

Техника — это совокупность артефактов, от отдельных простейших орудий до сложнейших технических систем; различных видов техничес- кой деятельности по их созданию, от научно-технического исследования и проектирования до изготовления на производстве и эксплуатации, от разработки отдельных элементов технических систем до системного исследования и проектирования; многообразных технических знаний, от специализированных рецептурно-технических до теоретических научно-технических и системотехнических знаний. Причем к сфере техники относится не только использование, но и производство науч- но-технических знаний, которые воплощаются как в разного рода технических устройствах, так и в статьях, книгах, учебниках и т.д., поскольку процесс применения научных знаний в инженерной практике связан не только с приложением уже имеющихся, но и с получением новых знаний. Таким образом, современная техника и прежде всего техническое знание неразрывно связаны с развитием науки.

Если мы говорим об объекте исследования и проектирования, то речь идет об объекте предметно-практической деятельности человека. Понятию объекта научного .познания приписывается два значения: с одной стороны, под ним понимаются вещи, предметы, природные продукты, доступные чувственному восприятию или инструментальному воздействию, а с другой — его используют для обозначения абстрактно-теоретических конструкций, поскольку в своей познавательной деятельности человек имеет дело с двумя объектными уровнями. Это различение абстрактных объектов и объектов практической деятельности является предпосылкой для постановки теоретико-познавательной проблемы соотношения знания и объективной реальности. В нем коренится также различие между объектом и предметом исследования, проводимое в философии науки.

Объект исследования — это часть реальности, которая может стать предметом исследования самых разных наук, выделяющих в нем интересные и значимые для их собственных исследовательских целей аспекты и характеристики. Каждый реальный объект может быть систематически реконструирован и представлен лишь с помощью комбинирования разнообразных точек зрения (предметов исследования), поскольку они включены в определенные контексты исследовательской деятельности. Такие предметы — теоретические объекты — не являются в этом смысле объектами нашей повседневной социальной деятельности, а согласуются с ними только с помощью определенной научной картины мира. Именно таким образом эти теоретические объекты могут быть поставлены в соответствие с объективными свойствами, связями и отношениями природных объектов. Здесь возникает вопрос: какова же специфика объектов научного исследования в технических науках? Несомненно, это объекты инструментальной технической деятельности. Но и объекты исследования естественных наук, в конечном счете, включены в особую инструментальную деятельность — экспериментальную научную деятельность, которая также имеет дело с технически препарированными природными объектами в специально подготовленных экспериментальных ситуациях. Таким образом, технические и естественные науки и в генетическом плане, и в плане постановок проблем, а также методологически тесно связаны друг с другом.

Инженерная деятельность предполагает регулярное применение научных знаний для создания технических систем — сооружений, устройств, механизмов, машин и т.п., в чем и заключается ее главное отличие от технической деятельности, которая основывается более на опыте, практических навыках, догадке. Инженерную деятельность нельзя отождествлять с деятельностью лишь инженеров, а необходимо рассматривать независимо от того, кем она реализуется — специально для этого подготовленными профессионалами, учеными или просто самоучками, поскольку инженеры зачастую осуществляли не только техническую, но и научную деятельность, а ученые обращались к изобретательству, конструированию, проектированию, т.е. занимались кроме научной и инженерной деятельностью.

Возникновение инженерной деятельности как одного из важнейших видов трудовой деятельности связано с появлением мануфактурного и машинного производства. В Средние века еще не существовала инженерная деятельность в современном понимании, а была техническая деятельность, органически связанная с ремесленной организацией производства. Инженерная деятельность как профессия впервые появляется в эпоху Возрождения, когда формируются ценностные ориентации, хотя на первых порах она еще несет на себе такие черты ремесленной технической практики, как, например, непосредственный контакт с потребителем, ученичество в процессе осуществления самой этой деятельности и т.п. Ориентация на применение науки хотя и провозглашается, но еще не реализуется в полной мере. Первые инженеры в эпоху Возрождения — это одновременно художники-архитекторы, консультанты-инженеры по фортификационным сооружениям, артиллерии и гражданскому строительству, алхимики и врачи, математики, естествоиспытатели и изобретатели из среды ученых, занявшихся разработкой новой техники, или ремесленников-самоучек, приобщившихся к науке.

Знание в это время рассматривается как вполне реальная сила, а инженер — как обладатель этого знания. Однако, в сущности, такие инженеры были выходцами из цехового ремесла, которые, правда, признавали абсолютную необходимость науки для своих технических работ, но были еще недостаточно научно образованными: они ориентировались на научную картину мира, хотя не в полной мере использовали науку в повседневной практике. Быстрое развитие техники потребовало коренного изменения ее структуры, поскольку дальнейшее продвижение становится просто невозможным без ее насыщения наукой, систематизации технических знаний и в подведении под них общего теоретического основания. Если цель технической деятельности — непосредственно задать и организовать изготовление артефакта, то цель инженерной деятельности заключается в том, чтобы сначала определить материальные условия и искусственные средства, влияющие на природу в нужном направлении и заставляющие ее функционировать так, как это необходимо для человека, и лишь потом на основе полученных знаний задать требования к этим условиям и средствам, а также установить способы и последовательность их обеспечения и изготовления. Инженер, таким образом, так же как и ученый-экспери- ментатор, оперирует идеализированными представлениями о природных объектах, но использует эти знания для создания технических систем, ученый же создает экспериментальные устройства для обоснования и подтверждения такого рода представлений.

С развитием экспериментального естествознания, превращением инженерной профессии в массовую в XVIII и XIX вв. возникает необходимость систематического научного образования инженеров. Именно появление высших технических школ, которые с самого начала выполняли не только учебные, но и исследовательские функции в сфере инженерной деятельности, чем способствовали становлению технических наук, знаменует следующий важный этап в развитии инженерной деятельности. К началу XX столетия инженерная деятельность уже представляет собой сложный комплекс различных видов деятельности — изобретательской, конструкторской, проектировочной, технологической и т.п., которые обслуживают разнообразные сферы техники — машиностроение, электротехнику, химическую технологию и т.д. На первых этапах своего научного развития инженерная деятельность была ориентирована на применение знаний естественных наук, главным образом физики и математики, и включала в себя изобретательство, конструирование опытного образца и разработку технологии изготовления новой технической системы, однако с течением времени структура ее усложняется, а разделение труда неизбежно ведет к специализации инженеров.

Без налаженного механизма продуцирования, накопления и передачи знаний никакое техническое развитие в современном обществе было бы невозможно, однако сначала технику обслуживают не научные, а квазинаучные технические знания, представленные в мифологической форме. Тем не менее они обеспечивают воспроизводимость и трансляцию технических знаний и действий от поколения к поколению. Лишь значительно позже они уступают место рациональным описаниям приемов технической деятельности и сопутствующих им — может быть, наивных с современной точки зрения, но уже не мифологических — объяснений. Поэтому философия техники является своеобразной археологией технических знаний, если она обращена в прошлое, в особенности когда письменная традиция еще не была достаточно развита, и методологией технических знаний, если она обращена в настоящее и будущее.

Историческое развитие техники рассматривается как переход от канонической традиционной культуры к проектной культуре, в которой гос- нодствуют, как отмечает B.C. Степин, совершенно различные универсалии культуры в качестве мировоззрения определенного типа общества в соответствующей исторической ситуации. Если в европейской культуре человек как действующий субъект располагается в центре Космоса, то в культурах Древнего Востока выдвигался идеал внутреннего совершенства и порядка в универсуме. Поэтому важно различать динамику европейского цивилизационного развития и иные культурные образцы, а также проследить, что вызвало к жизни те формы научного и технического знания и деятельности, которые стали парадигмой современного культурного развития. Технические знания существовали задолго до возникновения технических наук и даже естествознания и возникли в качестве первоначальной оценки и обобщения навыков, понятий и представлений, которые составляли человеческую предметно-практическую деятельность.

Роль и значение техники в современной культуре оцениваются в зависимости от философской позиции, принятой исследователем. В самом начале возникновения философии техники для нее были характерны две крайние позиции — технический оптимизм и технический пессимизм, которые восходят к двум историческим формам осознания техники — агрессивному и приспособительному образам техники, возникшим еще в древних культурах: (1) «философии» развития техники на пути овладения богатствами природы, приспособления окружающей среды к человеческим нуждам и (2) «философии» развития техники на основе идеи поддержания существующего общественного и природного порядка и стремления к гармонии общества и природы. Сегодня, однако, эти основные направления стихийно возникшей «философии» в технике не должны рассматриваться как альтернативные. Они сочетаются в переосмысленном виде в концепции устойчивого развития. Стихийная «философия» в технике должна быть не только эксплицирована философами, но и преобразована в сознательную «философию техники».

«Философия» в технике как внутренняя стихийная саморефлексия над техникой возникает в рамках самой техники и первоначально связана с формированием человеческого отношения к миру как технического освоения природы. Использование естественных орудий, т.е. сил природы (ветра, воды и огня), а также одомашненных животных, для лучшего приспособления человека к окружающей среде, и попытки создания первых искусственных орудий приводят к осознанию техники как средства защиты от природной стихии. Переход же в хозяйственной деятельности человека от охоты и собирательства к примитивному производству (скотоводство и земледелие, аграрная революция) означал принципиально новый подход: не приспособление человека к окружающему миру, а приспособление окружающей природной среды к человеческим, общественным нуждам и целенаправленное изменение этой среды, создание второй, искусственной природы. Плановое вмешательство в природу, изменение и приспособление окружающей реальности в соответствии с потребностями и интересами человека первоначально не носило агрессивного характера, это был «органический стиль техники». Одновременно в обществе формируется целенаправленная деятельность по производству орудий как общественная потребность, сознательное создание орудий для производства орудий, что, в конечном счете, приводит к формированию «инструментального ящика», воспроизводимости самих орудий и опыта их создания.

Постепенно формируются особые социальные, прежде всего мифологические, механизмы накопления и передачи знаний о технике, причем мифология выполняет двоякую функцию по отношению к технике — объяснительно-учебную и проективную, выступая как способ осознания и организации мира. В сознании ремесленника органически соединяются в нераздельное целое практические процедуры орудийной деятельности с магически-ритуальными действиями. Древний человек не просто осуществлял конкретные операции над исходным материалом, преобразуя его в конечный продукт, но и совершал целый ряд ритуальных действий, тесно связанных через мифологическую картину мира с космическими процессами, религиозными представлениями и верованиями, воспринимающимися им как единое целое. Миф выступает как зародыш проекта — первичная ступень примитивной «философии» техники в первобытной культуре — как принципиально нового, универсального, технического способа освоения природы человеком, приспособления природы к себе в отличие от животных, которых естественный отбор приспосабливает к окружающей среде. Однако миф для первобытного человека был не только картиной мира или зародышем проекта, он был реальным пространством — в этом пространства он вырос и здесь разворачивались все его мысли и действия. Сам материал, с которым он работал, не был пассивным, и, чтобы он слушался его, необходимы были особые ритуальные действия и точно воспроизводимые заклинания, унаследованные им зачастую вместе со всем арсеналом орудий и технических приемов от далеких предков.

Таким образом, в истории развития общества складываются два основных образа и пути осознания техники в древних культурах при нераздельности религии, техники и искусства.

Первый из них основывается на идее поддержания существующего общественного и природного порядка и связан с развитием практической техники в Древнем Китае, а также со стремлением к гармонии общества и природы в Древней Индии. Существовавшие в Китае основные философские направления — конфунцианство, ориентированное более на социальные нужды, и даосизм, нацеленный на изучение природы, — были неинтервенционалистскими, обращенными на поддержание существующего изначального порядка и гармонии в обществе и природе. Даосисты, например, утверждали, что природа должна быть предоставлена самой себе, естественному ходу вещей, учили человека приспосабливаться к уни- иерсуму, им не приходила в голову мысль подчинить его себе. Однако многие такие изобретения, как компас, порох, шелк, бумага, глазурь, фарфор и т.п., пришли в западноевропейскую культуру именно из Китая. Еще более рельефно стремление к гармонии с природой и поддержанию равновесия природы и общества демонстрирует понимание техники в древнеиндийской культуре, выразившееся в попытке органического соединения «естественного» и «искусственного». Предпосылкой этого образа техники является видение мира как нуждающегося в постоянном поддержании хода событий ритуальными действиями. В этой слитности естественного и искусственного, природного и сверхъестественного и состояла особенность мифологического мышления, выступающего в данном случае как способ упорядочения мира. Тогда всякая техническая операция наполнялась выходящим за пределы простого прагматического действия смыслом, объединяя в себе реальные природные процессы и мифологические образы, рациональные моменты и иррациональные переживания, искусственные орудия и естественные объекты, безжизненное и одухотворенное, богов и людей. Естественные объекты одновременно являются искусственными орудиями, и в то же самое время они персонифицированы. Любой процесс выступает здесь не как одностороннее воздействие деятеля или исследователя на пассивный материал, а как взаимодействие, причем и сама природа уподобляется духовному миру. Человек вписан в Космос и един с ним, а через управление своей собственной психикой жрец воздействует и на внешний мир, настолько же духовный, как и мир внутренний. Поэтому главную роль в корпусе приобретаемых знаний играют, в конечном счете, не знания о внешнем мире, которым можно обучиться у любого учителя, а те знания, которым каждый учитель учит по-своему, не как готовым знаниям, а как создающимся в процессе мышления.

Второй образ техники — «война» с природой, нападение на нее с целью завладеть ее богатствами, т.е. путь агрессии. Именно такой агрессивный подход к овладению природой с помощью организованной человеческой техники характерен для древнеегипетской, древневавилонской, ассирийской и других культур, что выразилось прежде всего в создании тоталитарной военной машины государства. Если в окружающей природе нечто отсутствовало, это можно было создать искусственно, поскольку нет ничего невозможного для всемогущих правителей, им подчиняются люди и сама природа. Одним из важнейших технических достижений египтян и народов Междуречья было создание оросительной системы земледелия, т.е. строительство дамб и каналов, системы распределения и регулирования воды, а также фиксации и воспроизведения границ отдельных земельных владений. Важным было не только создание этой системы, но и ее поддержание и обновление. Древние народы обустраивали свое жизненное пространство согласно своим религиозно-мифологическим представлениям, уходящим корнями в далекое

13-4196

прошлое. Шумеры, вероятно, были переселившимся в Междуречье горным народом, и боги, а следовательно, и святилища богов на их прародине должны были располагаться на вершинах гор. На юге Месопотамии не было горных вершин, значит, следовало изменить окружающую среду в соответствии с традиционными представлениями. Миф здесь отчетливо играет роль своеобразного проекта. Технические знания носили, однако, религиозный и практически-культовый характер. Например, удивительным месопотамским изобретением были мощеные дороги из известковых плит с подложкой из плоского кирпича, скрепленного смесью известняка, песка и асфальта, но эти дороги служили в первую очередь для передвижения религиозных процессий. Изобретение восковой свечи этрусками, когда кусок веревки несколько раз опускался в горячий воск, в качестве религиозной принадлежности не предполагало ее использования в повседневной жизни для целей освещения] Первоначально развивались эзотерические формы накопления^ сохранения и передачи знаний. Знание выступало как тайна и сила гос-і подства избранных над обществом и природой при ориентации на сохранение и воспроизведение традиций. Создание пирамид, например; основывалось на традиции, в течение многих веков выработанной культовым зодчеством, сама логика их построения была подчинена культовым целям и представлениям древних египтян о загробном мире. Религиозно-мифологические представления для древних техников и ремесленников играли в то время такую же роль, какую сегодня играю! научно-теоретические модели для современных инженеров. В Древней Египте была развита особая «философия» техники — манипулирования людьми как средствами машинизированной деятельности, когда каж* дый выполняет лишь предписанные ему механические функции и вы J ступает в качестве составного элемента системы, производящей механическую работу, например, по поднятию тяжестей при строительств^ пирамиды, что стало прообразом будущей механической техники.

Эти образы техники в истории культуры находят свое выражение, 3 одной стороны, в каноничности средневековой культуры, а с другой — Н формировании предпосылок новой проектной философии техники. Для канонической культуры характерно приписывание авторства изобретем ний и нововведений авторитету или богу. Боясь конкуренции, средневековые цехи, например, были противниками всяких новшеств, а сами изобретения воспринимались как нечто отвратительное, нарушающей их привилегии. Вместе с тем уже в Средние века происходит изменений отношения к ручному труду.              j

Если в Античности тяжелый ручной труд приравнивался к труду несвободному, рабскому и считался недостойным свободного человека, то в период европейского Средневековья под влиянием монашества ручная работа осознается не только как средство, получения хозяйственных ре- зультатов или даже не как средство, служащее умерщвлению плоти, но как форма служения Господу. Приобщение монахов к грязной ручной работе одухотворяло, очищало ее, а уважение к работающему монаху изменяло и ценностные ориентации по отношению к повседневному труду крестьянина и ремесленника, что, в конечном счете, меняло и установку с созер- цательно-теоретической на деятельностно-практическую, но проявляется все это пока еще как тенденция, а нововведения прячутся под одеждой улучшений в процессе приспособления к новым условиям технических заимствований из других регионов и культур. Это имело следствием, во- первых, стремление к облегчению тяжелой и однообразной работы, недостойной служителя Бога, за счет использования природных сил и, во-вторых, — к внедрению деятельностно-практической установки в сферу интеллектуальной деятельности, поскольку монахи были первыми интеллектуалами, которые не боялись испачкать руки грязной работой. Меняется и отношение к опытной науке, которая теперь рассматривается как дающая совершенное знание, имеющая преимущества перед другими науками, поскольку она обладает удивительной пользой. Такое понимание прямо противоположно аристотелевской классификации наук, согласно которой лучшей считается наименее полезная наука.

Переход от канонической к проектной культуре окончательно происходит в контексте осознания деятельной сущности человека в культуре и философии Возрождения, когда постижение божественного замысла начинает трактоваться в познавательном плане, как выявление в науке законов природы, а построение в соответствии с законами природы технического действия — как практический акт. Для инженеров Возрождения характерно стремление не канонизировать недосягаемые образцы, не делать их достижением узкого круга мастеров данного ремесленного цеха, а усовершенствовать существующие образцы, улучшать их, вносить в них свое «я» и делать их всеобщим достоянием, обнародовать под своим именем, которое эти изобретения могут прославить. Апофеозом формирования этой принципиально новой «философии» техники и началом ее теоретического осмысления становятся работы Галилея.

До Галилея научное исследование по античному образцу мыслилось как получение знаний об объекте, который всегда рассматривался как неизменный, и никому не приходило в голову практически изменять изучаемый реальный объект. Галилей соотнес геометрическую схему с физической реальностью и одновременно сопоставил их с конструктивной схемой физического эксперимента, т.е. с технической реализацией этой схемы, что позволило ему моделировать на искусственных механических моделях естественные процессы. Он не только создал модель технически подготавливаемого эксперимента, но и показал, как строить научное знание, чтобы его можно было использовать в технических целях. В своей новой науке Галилей действует с природными объектами

ІГ

как современный инженер, но в сфере мышления, вырабатывая нову к философию основанной на науке техники.              t

Одновременно формируется и новое понимание научного и технического прогресса, знание начинает рассматриваться как производительная сила, а природа — как мастерская ремесленника-техника. Это новое гюниі мание связи науки и техники, научно-технического развития, с одной сто-? роны, имело позитивный резонанс в обществе, поскольку человек осознал свои возможности приспособлять природу для человеческих целей, и из этого мировоззренческого сдвига выросла практическая идея замены чеlt;і ловеческой работы промышленным использованием природных сищ С другой стороны, человеческий род, осознав себя господином природы^ получил исключительное право распоряжаться ею по собственному усмо-j трению, откуда выросла идеология технократии и экспертократиш В XVI I—XIX столетиях формируется понимание научно-технического прогресса как бесконечного совершенствования человеческого общества и самой природы на основе всевозрастающего объема научных знаний о ми-j ре. Вплоть до середины XX в. эта иллюзия и сопутствующие ей космичес-j кие и естественно-научные технические утопии приводят к потере границ человеческого познания и технического действия, к развитию научно-тех-! нического оптимизма относительно возможностей с помощью достижений науки и техники осчастливить человечество. Возникает иллюзия того) что если техника сделала из животного человека, то в сочетании с наукой она может сделать из него Бога, творца не только артефактов, но и самой материи, природы и живого, создающего «земной рай» с помощью промышленности, техники и науки. Такой супероптимизм в отношении науки и техники окончательно формируется к концу XIX — началу XX в. lt; Однако и в те времена уже раздавались голоса, критикующие опасность отстранения научно-технического прогресса от моральных, общественных и природных ограничений. В России, например, эту точку зрения отстаивал Н.А. Бердяев, хотя его голос и не был услышан в эпох^ всеобщей эйфории от поступательного научно-технического и хозяйственного развития. Бердяев подчеркивает основной парадокс нашей циви-j лизации — без техники культура является невозможной, но вступление культуры в техническую эпоху ведет к ее гибели. Человек оказывается орудием производства, а продукт производства — вещь — становится над человеком. Техника творит новую действительность и отрывает человека от природы. В этом контексте весьма интересна критика теории прогресс са, данная С.Н. Булгаковым[272] еще в 1902 г. Он подчеркивает, что теория прогресса является гораздо большим, чем любая отдельная научная теория, поскольку представляет собой теодицею, призванную заменить ре- лигию и метафизику средствами позитивной науки, и пытается не только і (селить убеждение в несомненном наступлении счастливого будущего і іарства на земле, но и научно предусмотреть и предсказать его. Ради достижения этой цели одни поколения должны страдать, чтобы другие были счастливы, но строить свое счастье на несчастье других, по меньшей мере, безнравственно. Техника начинает господствовать над человеком, а не служить на благо человека, делает его не счастливым, как думал, например П.К. Энгельмейер[273], а несчастным.

Характерная черта технического оптимизма — идеализация техники, переоценка возможностей ее развития: техника рассматривается как единственный или как первостепенный детерминирующий фактор социального прогресса. Технический пессимизм характеризуется отрицанием, демонизацией и мистифицированием техники. Представители этого направления рассматривают технику как врага человечества и причину всех его бед, полагая, что именно современная техника является причиной обесчеловечивания, деперсонализации культуры и самого человека. В сущности, оба направления исходят из той посылки, что техника представляет собой самостоятельную — или демоническую, или божественную — силу, которая может автоматически разрешить многие социальные и индивидуальные человеческие проблемы или же, напротив, погубить общество и самого человека, вытеснив и подчинив его своей самодовлеющей власти. Более конструктивный подход к обсуждению проблем техники, преодолевающий эти крайности, отвергает технократические концепции техники, но не саму возможность прогрессивного научно-технического развития.

Выделим следующие ступени рационального обобщения в технике: частные и общая технологии, технические науки и системотехника.

Первая ступень рационального обобщения в ремесленной технике по отдельным ее отраслям была связана с необходимостью обучения в рамках каждого отдельного вида ремесленной технологии. Такого рода справочники и учебники еще не были научными, но уже вышли за пределы мифологической картины мира. Они включали в себя практические сведения и рецепты, почерпнутые у ремесленников и из собственной многогранной инженерной практики, относящиеся к производству металлов и сплавов, к вопросам разведки и добычи полезных ископаемых и многим другим техническим вопросам. Дальнейшее развитие шло уже по пуги научного обобщения. Инженеры ориентировались на научную картину мира, но в реальной технической практике господствовал мир «приблизительности», образцы точного расчета демонстрировали ученые при разработке научных инструментов, которые лишь впоследствии попадали в сферу производственной практики. Взаимоотношения науки и техники в это время определялись еще во многом случайными факторами, и вплоть до середины XIX в. наука и техника развиваются обособленно, обладая собственным языком, стилем и интересами, своими особыми ценностями. Технические училища все еще были ориентированы на практическую подготовку, и научная подготовка в них значительно от-і ставала от уровня развития науки, а методика преподавания носила ско-j рее характер ремесленного ученичества. Однако постепенно положение; меняется, поскольку в связи с настоятельной необходимостью регулярной научной подготовки инженеров возникает потребность научного, описания техники, систематизации научно-технических знаний.              \

Вторая ступень рационального обобщения техники заключалась в! обобщении всех имеющихся областей ремесленной техники, что было; осуществлено в «Общей технологии» немецкого ученого И. Бекманна. Этот труд стал первой попыткой дать обобщенное описание не столько машин и орудий как продуктов технической деятельности, сколько самой этой деятельности, т.е. всех существовавших тогда технологий — ремесел, производств, устройства заводов, а также используемых в них машин, орудий, материалов и т.д. Если частная технология рассматривает, каждое техническое ремесло отдельно, то формулируемая Бекманном общая технология систематизирует различные производства в технических ремеслах, чтобы облегчить их изучение. Классическим выражением стремления к такого рода синтетическому описанию является «Энциклопедия» французского философа Д. Дидро как компендиум всех известных тогда наук и ремесел, которая представляет собой попытку собрать все знания, рассеянные по Земле, ознакомить с ними современников и передать их тем, кто придет после них. Этот проект, по словам ее создателя, должен опрокинуть барьеры между ремеслами и науками, дать им свободу. Однако все эти попытки, независимо от их претензии на научное описание, были, по сути дела, лишь рациональным обобщением на уровне здравого смысла.

Следующая ступень обобщения техники выражается в технических науках как теоретическом осознании отдельных областей технического знания в различных сферах техники прежде всего в целях научного образования инженеров при ориентации на естественно-научную картину мира. Техническое знание было вырвано из вековых ремесленных традиций и привито к науке, а техническое сообщество и техническая литература начинают строиться по образцу научного сообщества и научной литературы. Ремесленник был заменен в авангарде технического прогресса новым поколением ученых-практиков, а устные традиции, переходящие от мастера к ученику, — обучением в высшем техническом учебном заведении. Техника стала научной не только в том смысле, что следует предписаниям науки, но прежде всего потому, что выработала особые технические науки, которые первоначально формировались как приложение различных областей естествознания к определенным классам инженерных задач, а к середине XX в. образовали уже особый класс научных дисциплин, отличающихся от естественных наук как по объекту, так и по внутренней структуре.

Наконец, высшую ступень рационального обобщения в технике представляет собой системотехника как попытка комплексного теоретического обобщения всех отраслей современной техники и технических наук при ориентации не только на естественно-научное, но и гуманитарное образование инженеров и системную картину мира. Системотехника представляет собой особую деятельность по созданию сложных технических систем, в которой научное знание проходит полный цикл функционирования — от его получения до использования, но главным является умение применять все имеющиеся научные и технические знания для решения двух основных системотехнических задач:

1. обеспечения интеграции частей сложной системы в единое целое и
2. управления процессом создания этой системы. Поэтому в системотехнике основное внимание уделяется системным и кибернетическим дисциплинам, позволяющим инженеру-системотехнику овладеть общими методами исследования и проектирования сложных технических систем независимо от их конкретной реализации и материальной формы. Особое значение в ней приобретает деятельность, направленная на организацию, научно-техническую координацию и руководство всеми видами системотехнической деятельности, а также на стыковку и интеграцию частей проектируемой системы в единое целое. Именно эта деятельность является ядром системотехники и определяет ее специфику и системный характер.

Две последние ступени научного обобщения техники —технические науки и системотехника представляют особый интерес для философского анализа, поскольку именно на этих этапах прослеживается поистине глобальное влияние техники на развитие современного общества.

Таким образом, представления о технике эволюционировали от мифологического осмысления в древних обществах до научного изучения техники в современном мире. Техника возникла вместе с появлением человека разумного и долгое время развивалась независимо от всякой науки. Параллельно формировались первые формы протонауки, связанные с необходимостью осознания внешнего мира, его устройства, расчленения этого мира на отдельные компоненты и называния их. Однако на раннем этапе своего развития как протонаучные, так и технические знания были органично вплетены в религиозно-мифологическое мировосприятие и еще не отделялись от практической деятельности. В античной культуре наука и техника рассматривались как принципиально различные виды деятельности, хотя реально в технической деятельности научные знания, несомненно, применялись (достаточно вспомнить, например, Архимеда).

Формирование научно-технического знания и деятельности можно отнести лишь к этапу становления инженерной деятельности.              і

В современной литературе по философии техники существует не-? СКОЛЬКО ОСНОВНЫХ ПОДХОДОВ К решению проблемы изменения СООТНО-! шения науки и техники.

Линейная модель рассмотрения техники в качестве простого приложения науки и даже как прикладной науки долгое время была одной из наиболее распространенных, которая, правда, подверглась серьезной критике как слишком упрощенная. Такая модель взаимоотношения науки и техники, когда за наукой признается функция производства знания, а за техникой лишь применение знания, вводит в заблуждение, поскольку научные и технические цели часто преследуются одновременно или в различное время одними и теми же людьми или институтами,, пользующимися одними и теми же методами и средствами. Наука и тех-; ника составляют различные сообщества, каждое со своими целями и системами ценностей. Когда школа, академия или профессиональная организация называет себя научной или технической, это еще ничего не значит, поскольку, если наука обладает более высоким социальным статусом, чем техника, профессиональная организация является лишь эффективным инструментом достижения и сохранения такого статуса. Подобная упрощенная модель, постулирующая линейную траекторию от научного знания к техническому изобретению и инновации, признана сегодня неадекватной большинством философов техники.

Процессы развития науки и техники часто рассматриваются как автономные, независимые друг от друга, но скоординированные, и тогда провозглашается, что наука и техника используют друг друга инструментально на определенных стадиях своего развития, поскольку технический прогресс руководствуется прежде всего эмпирическим знанием, полученным в процессе его собственного развития, а не теоретическим знанием, привнесенным в него из науки. В таком случае при исследовании технического прогресса следует исходить не из анализа роста знания, а из исследования этапов решения технической проблемы; если задача науки состоит в увеличении нашего знания с помощью изобретения все лучших теорий, то техника преследует цель создания новых артефактов, поэтому их цели и средства различны, а прогресс техники нельзя рассматривать в качестве придатка научных открытий. Такая точка зрения действительно является односторонней, но не менее односторонним выступает и постулирование лишь эмпирического характера технического знания, поскольку современная техника немыслима без глубоких теоретических исследований, которые проводятся сегодня не только в естественных, но и в технических науках.

В эволюционной модели соотношения науки и техники выделяются три взаимосвязанные, но самостоятельные сферы: наука, техника и произ- нодство, или — более широко — практическое использование. Внутренний инновационный процесс в каждой из этих сфер происходит по эволюционной схеме, но в технике речь идет не об изменяющейся популяции теорий или понятий, а — инструкциях, проектах, практических методах, приемах изготовления и т.д. Новая идея в технике часто ведет, как и в науке, к появлению совершенно новой технической дисциплины, однако, если критерии отбора успешных вариантов в науке являются главным образом внутренними профессиональными критериями, в технике они зачастую будут внешними. Для их оценки важны не только собственно технические критерии, например эффективность или простота изготовления, но и оригинальность, конструктивность и отсутствие негативных последствий. Кроме того, важную роль в скорости нововведений в технике играют социально-экономические факторы. Таким образом, в данном случае философы науки пытаются перенести модели динамики науки на объяснение развития техники, однако для этого требуется специальное обоснование.

Согласно другой точке зрения, научное исследование развивается, ориентируясь на разработку технических аппаратов и инструментов, а наука представляет собой ряд попыток исследовать и систематизировать способ их функционирования. Действительно, теория магнита базировалась на использовании компаса, а возникновение термодинамики было связано с изобретением и совершенствованием парового двигателя, открытия Галилея и Торичелли основывались на практике инженеров, строивших водяные насосы, поэтому если говорят, что наука является базисом техники, то можно точно так же сказать, что и техника создает основы для пауки. Именно в эпоху Возрождения механика была впервые признана і іаукой, а природа стала исследоваться в условиях эксперимента с помощью технических моделей. Прогресс науки в значительной степени зависел от изобретения научных инструментов, причем многие технические изобретения были сделаны до возникновения экспериментального естествознания. И хотя, без сомнения, прогресс техники ускоряется наукой, наука также пользуется инструментальной техникой. Это, однако, не значит, что развитие науки определяется развитием техники, и к современной науке скорее применимо противоположное утверждение.

Существует точка зрения, которая основывается именно на этом утверждении. В соответствии с ней техника науки — измерение и эксперимент — во все времена обгоняет технику повседневной жизни. Например, в этом случае оспаривается тезис, что наука Галилея представляет собой не что иное, как продукт деятельности ремесленника или инженера, и, напротив, подчеркивается, что Галилей и Декарт никогда не были людьми ремесленных или механических искусств и ничего не создали, кроме мыслительных конструкций. Не Галилей учился у ремесленников, а, напротив, он научил их многому, поскольку создал первые действительно точные научные инструменты — телескоп и маятник, представ- лявшие собой результат его теоретических размышлений. При создании своего телескопа он не просто усовершенствовал голландскую подзорную трубу, а исходил из оптической теории, пытаясь сделать наблюдаемым невидимое, и математического расчета, стремясь достичь точности в наблюдениях и измерениях. Измерительные же инструменты его предшественников были еще ремесленными орудиями. Таким образом, новая наука заменила расплывчатые и качественные понятия аристотелевской физики системой твердых и строго количественных понятий, а обыденный опыт — основанным на математике и технически организованным экспериментом. Эта наука имела огромное значение и для техников, и для инженеров, поскольку на смену миру «почти» в создании ремесленниками различных технических сооружений и машин приходит мир точности и расчета новой науки. Согласно этой точке зрения, инициатива исходила не от инженеров-изобретателей, а от ученых. Однако и этот взгляд является односторонним. Хорошо известно, что, например, ни Максвелл, ни Герц не имели в виду технических приложений развитой ими электромагнитной теории. Герц ставил естественно-научные эксперименты, подтвердившие теорию Максвелла, а не конструировал радиоприемную или радиопередающую аппаратуру, изобретенную позже.

Наиболее реалистической и исторически обоснованной является точка зрения, согласно которой до конца XIX в. не было регулярного применения научных знаний в технической практике, характерного в настоящее время для технических наук. Именно в течение XIX в. формируется научная техника в результате трансформации техники наукой и технизации науки. Большую часть своей истории техника была мало связана с наукой, технические устройства делались часто без понимания того, почему они работают именно так. В то же время естествознание до XIX столетия решало в основном собственные задачи, хотя зачастую отталкивалось от техники. Инженеры, провозглашая ориентацию на науку, в своей практической деятельности руководствовались ею незначительно. Ремесленная техника могла развиваться и развивалась независимо от науки, что сегодня просто немыслимо. Лишь в XX в. наука становится главным источником разработки новых видов техники и технологии, прежде всего благодаря развитию технических наук.

Для определения того, что представляет собой философия техники, необходимо исследовать не только ее соотношение с философией науки, но и с историей науки и техники. Историческое развитие техники традиционно считается предметом исследования истории техники. При этом обычно различают историю разных областей техники и различных периодов ее развития. Современные же тенденции и направления развития техники в данном случае выпадают из поля зрения исследователя. Если рассматривать историю техники не просто как скрупулезное описание совокупности приборов и устройств в разные периоды времени, а как целостную историю со- і іиокультурного развития технической и инженерной деятельности, то связь ее с философией техники становится очевидной. Философия техники выступает в этом случае как часть культурологии, а история техники — как часть истории культуры. Однако, в отличие от истории техники, философия техники призвана также выполнять прогностические функции, которые реализует методология технических наук и проектирования.

Методолог изучает исследовательскую и проектную деятельности как бы со стороны. В принципе такую позицию может занять и любой ученый или инженер, если он не только выполняет профессиональную деятельность в определенной конкретной области науки или техники, но и пытается рефлектировать свою собственную деятельность. Обычно эти две различные позиции в науке и технике разведены, но между ними существует отношение рефлексии, которая служит орудием критики и выводит мышление за пределы наличных форм знания. Между методологом и ученым или инженером располагается еще одна важная позиция — историка науки и техники. В этом случае имеют место два уровня рефлексии. Задача философии науки и техники учитывать обе эти рефлексивные позиции.

В зависимости от уровня такого рода методологической рефлексии следует различать философскую, общенаучную и конкретно-научную методологию, которая может иметь нормативную или дескриптивную направленность, а также методическую деятельность, разрабатывающую конкретные методические указания и предписания к выполнению определенной профессиональной деятельности. Именно на пересечении философии науки и философии техники выделился в относительно самостоятельную область методологический анализ технических наук и научно-технического знания наряду и под влиянием философско-методологического анализа естествознания, прежде всего физики. Эти исследования, в свою очередь, оказались полезными для выяснения отношения теории и практики, познания и проектирования, науки и техники, фундаментального и прикладного исследования, что имеет, несомненно, важное значение не только для техники и технических наук, но для науки в целом, не только для философии техники, но и для философии науки, например для понимания механизмов генезиса и эволюции современных научных теорий.

Таким образом, методологическая рефлексия характерна сегодня не только для естествознания, но и для других областей науки и техники, в частности для инженерной, проектировочной и вообще всякой инновационной деятельности. В этом случае, однако, методология выходит за рамки научного исследования и становится методологией проектирования, понимаемого в самом широком смысле. Отчетливая методологическая ориентация становится важнейшей особенностью современного междисциплинарного технического исследования и системного проектирования, что часто находит воплощение в конкретных методических предписаниях, оказывающих непосредственное влияние на практику.

Это поднимает роль и одновременно повышает ответственность методологии науки и методологического компонента философии техники относительно конкретных методологических исследований.