2.6.4. Проблема системной организации в биологии
В 2001 г.
отмечался 100-летний юбилей одного из создателей системного подхода австрийского ученого Л. фон Берталанфи. Это свидетельствует о том, что мы можем посмотреть на системное движение с довольно внушительных исторических позиций. Такой взгляд дает нам основание назвать отечественного мыслителя А.А. Богданова одним из пророков идеи системности, которую он гениально угадал и в условиях своего времени (начало XX в.) попытался обосновать в работе «Всеобщая организационная наука (тектология)». С этих же позиций Берталанфи и его многочисленные сподвижники и последователи являются апостолами системного движения, придавшими ему контуры нового мировоззрения и мировосприятия.И наконец, в конце XX в., когда идеи системности стали, во всяком случае на словах, общепризнанными, когда без термина «система» уже не обходилось почти ни одно научное мероприятие, мы оказались свидетелями глубокого кризиса системного движения. Произошел откат общественного интереса к постмодернистским представлениям, отрицающим какую бы то ни было системность, любые жесткие глобальные схемы, требующие упорядоченного описания реальности. Постмодернизм отри- цает все формы монизма и унификации. Не приемлет каких-либо обще-? обязательных методологических программ. Провозглашает, напротив,; множественность этих программ, их многообразие. Представляет мир,; как комплекс разобщенных гетерогенных элементов, не оставляя системности, по сути дела, никакого места.
Почему же так произошло? Почему не реализовались радужные ожидания пророков и апостолов системности, или, если говорить более точно, насколько они реализовались? Какое место занимает системное мышление в методологических конструктах на рубеже XX и XXI вв.
и есть ли перспективы развития или трансформации этого методологического направления, а если есть, то каковы они?Сегодня, отдавая должное Берталанфи и его последователям, мы может констатировать, что системный подход стал одним из самых мощных методологических регулятивов XX В., ОН превратился ВО второй ПО- ловине века в доминирующую познавательную модель.
История цивилизации демонстрирует нам последовательное зарождение и утверждение, а затем и смену различных познавательных моделей, доминирующих на конкретных исторических этапах цивилизационного; развития. Так, для Античности была характерна биоморфная познавательная модель живого организма, по аналогии с которой мыслился весь1 мир. В Средние века утвердилась семиотическая познавательная модель Книги природы, в соответствии с которой мир рассматривался как книга,! как текст, т.е. как шифр, который надо прочесть, расшифровав его. Новое время привело к становлению механистической познавательной модели, к взгляду на мир и природу как на часы, т.е. как на сложный механизм.
Продолжая смотреть на цивилизационное развитие под этим углом: зрения, мы можем утверждать, что XX в. принес нам становление новой,; системной познавательной модели. Взгляд на мир с позиций системности привел к существенной трансформации и изменению онтологических, гносеологических, ценностных и деятельностных установок и ориентаций. И первотолчок всем этим процессам во многом дал Берталанфи.
Первый опыт последовательной разработки системного подхода в биологии был осуществлен Берталанфи в созданном им варианте «общей теории систем». Основными задачами «общей теории систем» (ОТС), по Берталанфи, являются: 1) формулирование общих принципов и законов систем независимо от их специального вида, природы составляющих элементов и отношений между ними; 2) установление путем анализа биологических, социальных и бихевиориальных объектов как систем особого типа точных и строгих законов в нефизических областях знания; 3) создание основы для синтеза современного научного знания в результате выявления изоморфизма законов, относящихся к различным сферам реальности.
Даже беглый взгляд на этот перечень задач ОТС свидетельствует о том, что Берталанфи делает здесь ряд принципиально новых шагов.
Переход к созданию «общей теории систем» определялся отнюдь не только творческим развитием взглядов автора. Он отражал и общие изменения в социально-культурной атмосфере эпохи, новые проблемы, вставшие перед развитием науки во второй половине века. К тому времени стремительное развитие технического прогресса, широкое внедрение принципов автоматизации, возникновение электронно-вычислительной техники и т.д. примели к тому, что наука и практика стали иметь дело с большими системами, со сложными взаимодействиями их частей и элементов.Изменилась за эти десятилетия и биологическая наука. Она решительно отказалась от доминировавших ранее лишь организменных подходов, быстро двинулась к познанию как суборганизменных, так и иадорганизменных закономерностей. Этот процесс предполагал более пристальное внимание к анализу сложных взаимоотношений как внутри каждой из этих областей науки о жизни, так и между ними. Возникла потребность в разработке новых принципов интеграции знания о жи- иом. Традиционный организменный стиль мышления в биологии был потеснен новым, популяционным мышлением.
Таким образом, настоятельным требованием времени стала задача разработки методов познания сложных объектов как систем. Вместе с тем Пыла остро поставлена проблема общефилософского осмысления и обоснования этих методов, разработки общеметодологической концепции.
В целостной системе методологии и мировоззрения принцип системности играет роль одного из ведущих принципов интеграции научного знания. На его основе появляется возможность для осуществления системного подхода к анализу объективных системных образований действительности. Дело в том, что реальная системность объектов действительности, их целостная многоуровневая взаимосвязь и взаимозависимость далеко не всегда являются очевидным фактом. Как правило, ее надо выявить в познавательном движении, вычленить и обосновать. Сложность этой задачи обусловливалась тем, что долгое время многие системные образования рассматривались как несистемные.
Это происходило как из-за отсутствия системной ориентации познания, так и из-за неразработанности методологических приемов представления в познании объектов как систем, неразработанности соответствующего категориального аппарата. 11оэтому успешное решение данных проблем является ОДНИМ ИЗ ОСНОВНЫХ моментов в философском обосновании системного подхода.
Таким образом, можно сказать, что при разработке принципа системности в биологии возникла еще одна непосредственно методологическая іадача — задача изучения процесса систематизации знания, полученного при конкретном осуществлении данного принципа. Эта задача состоит в том, чтобы исследовать различные познавательнее подходы в биологии, изучить их место и роль в общем процессе познания биологических объектов, их эвристические функции и гносеологические аспекты взаимо- действия. Иными словами, принцип системности должен быть применеї и к самим принципам познания, к оценке тенденций и направлений биО: логического исследования. j
Принцип системности в сфере биологического познания предстаеі таким образом, как путь реализации целостного подхода к объекту в уо ловиях учета сложнейшей и многообразной дифференцированностй знания, достигнутого в современной науке о жизни. Этот принцип веди к объединению разных теоретических идей в биологии, в частности идей теории организации и теории эволюции, установлению путей их синтеі за, осмыслению их взаимодополнительности. Концепция системной ор| ганизованности дает возможность по-новому подойти к проблеме у ров! ней организации живого, к определению критериев их выделения. | Выяснение внутренних механизмов структурной организованностії биологических объектов, наследственности и изменчивости ЖИВОГІ позволяет конкретизировать на системном пути тенденции и законо! мерности эволюционного процесса, глубже понять природу элементар! ных биологических актов, характер взаимодействия различных фактор ров эволюции. В последние годы в биологии все более настойчива выявляется необходимость дополнения популяционного подхода к анай лизу эволюционных процессов подходом экологическим, создания едщ ного эколого-эволюционного подхода.
Эти задачи могут быть решень| только на основе принципа системности. IНовые направления для применения системных идей в науке о жизнЦ] возникают в связи с бурным развитием на современном этапе проблей генной и клеточной инженерии. Открывающиеся возможности направ-? ленного конструирования живых объектов в лабораторных условиях оетт ро ставят методологический вопрос о принципах и критериях подобного конструирования. Поскольку одним из главных факторов развития геж ноинженерных исследований становится целеполагающая деятельность исследователя, постольку ее необходимыми характеристиками должны стать ясное видение и четкое знание как экологических, так и эволюционных закономерностей развития живых организмов.
Интенсивный процесс решения одних методологических проблем и постановка других свидетельствуют о том, что в биологии идет масштабный процесс формирования системного мышления. Умение биолога-исследователя рассматривать живые объекты как системы, соответствующим образом анализировать эти системы, системно классифицировать и обрабатывать накопленные по проблеме данные — все это является одной из доминирующих тенденций современного научного познания биологических объектов. При этом следует особо подчеркнуть, что на системном пути открывается возможность оптимального решения проблемы соотношения дифференциации и интеграции в сфере биологического познания, преодоления противоречия «интегратизма» и «редукционизма».
Системный подход в современной биологии выражает реальный про- I iccc исторического движения познания от исследования единичных части ых явлений, от фиксации каких-то отдельных сторон и свойств объекта к постижению единства многообразия любого биологического целого.
К концу XX в., на пике становления идей глобального эволюционизма, все более отчетливо стало осознаваться: для того чтобы стать поистине глобальной, эволюционная стратегия должна быть дополнена стратегией коэволюционной, т.е. изучением совместного сопряженного развития эволюирующих систем с взаимными селективными требованиями.
Подобные процессы были обнаружены и изучены в биологии уже весьма давно. Однако они рассматривались как периферийные, маргинальные процессы, призванные объяснить виды симбиотических отношений: хищник—жертва, аменсолизм, паразитизм, комменсализм, і фотокооперация, мутуализм и др.
Осознание универсальности коэволюционных отношений началось как бы с «верхних этажей», с отношений общества и природы, человека и биосферы. Через историю всей человеческой цивилизации проходят две взаимоисключающие стратегии отношений человека и природы: установка на і юкорение природы и установка на смирение перед ней. Катастрофическое і іарастание экологического неблагополучия на Земле в наши дни способствовало осознанию ограниченностей и тупиковости обеих этих стратегий. Псе яснее ныне понимание того, что нельзя делать ставку только на антро- I югенные или только на витальные, природные факторы. Лишь учет их органического взаимодействия, взаимосвязи, взаимозависимости, лишь четкое понимание закономерностей их сопряженности, коэволюции может стать залогом успешной разработки новой стратегии отношений человека, общества и природы. Впервые обратил внимание на эти закономерности Н И. Вернадский, сформулировавший свою концепцию перехода биосферы в ноосферу. Однако он не использовал еще термина «коэволюция», хотя, по сути, развивал коэволюционные идеи в понимании взаимодействия человека и природы. С концепцией коэволюции человека и биосферы в отечественной литературе первым выступил Н.В. Тимофеев-Ресовский в 1968 г. Затем, в работах Н.Н. Моисеева и многих других исследователей, эти идеи были всесторонне обсуждены и обоснованы. Хотя при этом еще недостаточно осознавалось, что огромный пласт коэволюционных проблем взаимодействия общества и природы есть лишь частный случай универсаль- I юй коэволюционной стратегии, приложимой ко всей реальности. Первой работой, в которой идея коэволюции была осознана как универсальная, стала книга С.Н. Родина[247]. В ней на большом фактическом материале раскрыта универсальность коэволюционных процессов на всех уровнях — от молекулярной эволюции до эволюции биосферы и эволюции идей. Фило- софское обоснование коэволюции как новой познавательной модели и перспективной стратегической установки цивилизационного развития дано в работе «Философия природы: коэволюционная стратегия»[248]. Здесь показано, что идея коэволюции ныне все более осознается в своей философ- і ской гаубине и становится центральной для всего эволюционистского? способа мышления. Коэволюционная установка оказывается ныне и регу лятивным методологическим принципом биологических наук, задающим способы введения ими своих идеальных объектов, объяснительных схем и методов исследования, и одновременно новой парадигмой культуры, поз- і воляющей осмыслить взаимоотношения человечества с природой, единст-1 во естественно-научного и гуманитарного знания. ]
Коэволюционная стратегия открывает новые перспективы для орга-1 низации знания, ориентируя на поиск новых аналитических единиц иї способов понимания сопряженности мира природы и мира культуры, 1 осмысления путей совместной эволюции природы и человека, биосфе- jj ры и ноосферы, природы, цивилизации и культуры. Эта стратегия а позволяет преодолеть разрыв между ЭВОЛЮЦИОНИСТСКИМ ПОДХОДОМ К: природе и эволюционистским подходом к человеку, наметить пути синтеза между эволюционизмом в биологии и эволюционизмом в социокультурных науках. Критерием для выделения коэволюирующих процессов в различных областях реальности выступает отнюдь не только сопряженность процессов развития, но и их направленность, автономность участвующих во взаимодействии компонентов, процессуальность, кооперативность, полифоничность взаимодействующих процессов.
Таким образом, можно утверждать, что системный подход, ставший одним из важнейших методологических регулятивов в XX в., не потерял своего значения и своих эвристических возможностей и для нашего времени. Напротив, он продолжает творчески развиваться и трансформироваться, порождая новые методологические ориентации и акценты. Это ярко проявилось в становлении новой коэволюционной познавательной модели. Этому же способствует и становление синергетики как еще одной разновидности трансформации идей системности. В частности, системную теорию эволюции, развитую Е. Янчем, можно назвать моделью системного эволюционизма. А.П. Огурцов убедительно показал, что взаимоотношение изменчивости и устойчивости, понятое как механизм эволюции, получило в работе Янча значение механизма коэволюции — сопряженной эволюции различных процессов и структур, которая развертывается в незамкнутых круговоротах, расширяющихся спирально2. Концепция Янча представляет собой наиболее обобщенную философскую концепцию системной самоорганизации природы, причем идеи самоорганизации и коэволюции в ней тесным образом взаимосвязаны.