2.2.4. Эволюционная проблема в астрономии и космологии  

Проблема эволюции небесных тел в наблюдаемой Вселенной занимала периферийное положение в астрономии XVII—XIX вв. и не связывалась со статичным образом Вселенной как целого, бесконечной и вечной во времени. Ситуация кардинально изменилась в XX в., после создания теории расширяющейся Вселенной. Стало очевидным, что эволюционные процессы во Вселенной неотделимы от эволюции Вселенной как целого, причем роль целого (нашей Метагалактики) является определяющей. В картину Вселенной вошла нестационарность, которая в новом аспекте изменила понятие космической эволюции. Оказалось, что эволюционные процессы во Вселенной, во-первых, необратимы (включая круговороты вещества как моменты общего необратимого изменения), во-вторых, они составляют резко неравновесные фазы. Это характерно прежде всего для нашей Метагалактики и, как было обнаружено во второй половине XX в., для очень многих входящих в нее космических объектов. Картина статичной Вселенной, процессы в которой рассматривались как переходы между квазиравновесными состояниями небесных тел, сменилась качественно новым образом Вселенной: динамичным, полным проявлений нестационарности, возникновением множества поколений новых объектов — начиная от первых десятков миллионов лет после рождения Метагалактики до процессов, происходящих иногда буквально на глазах наблюдателей.

Ошеломляющим достижением в изучении эволюции Вселенной, коренным образом изменившим картину мира, одной из вершин науки XX в. стало создание релятивистской космологии.

Новая исследовательская программа в космологии возникла следующим образом. Фундаментальная физическая теория — ОТО — нуждалась в экспансии на те явления и объекты, в которых ее предсказания могли бы оказаться наиболее заметными. Вселенная как целое (точнее, выражаясь словами Эйнштейна, структура пространства «в больших областях», которая и составляет космологическую проблему) была наиболее впечатляющим объектом такого типа, и стремление экстраполировать на нее ОТО оказалось совершенно естественным, даже независимо от потенций теории Ньютона. Релятивистская космология стала одной из первых областей астрономии, в рамках которой были применены не- классические основания научного поиска, частично переформулированные с учетом специфики объекта космологии.

Процесс создания релятивистской космологии был связан с применением новых идеалов и норм научного исследования. Как отмечал сам АЛ. Фридман, им была предпринята попытка «создать общую картину мира, правда, мира чрезвычайно схематизированного и упрощенного... на основе принципа относительности^. Основой примененных Фридманом идеалов и норм описания и объяснения и стала ОТО (сам Фридман говорил о принципе относительности). Создание релятивистской космологии сопровождалось коренным изменением способа движения к новому знанию, т.е. идеала построения научной теории. Таким идеалом стала математическая экстраполяция (математическая гипотеза), до тех пор в исследованиях Вселенной не применявшаяся.

Фридман рассмотрел свойства разных типов миров, возможность существования которых вытекала из его теории: монотонно расширяющихся и осциллирующих. Эти свойства резко противоречили образам Вселенной, сложившимся в культуре. В космологию вошли принципиально новые понятия, буквально взорвавшие блок мира как целого в научной картине мира (НКМ). Неевклидовость пространства и возможная пространственная конечность Вселенной в смысле ее замкнутости, но еще в большей степени нестационарность Вселенной, ее возникновение из сингулярного состояния (из точки, т.е. из «ничто») вызывали неприятие многих ученых.

Сейчас релятивистская космология кажется неизбежной, но ее рождение происходило в тяжелейших концептуальных муках. Необычность новой теории вызывала сомнения, протест, желание отвергнуть ее любой ценой во имя ньютоновского образа Вселенной, который казался незыблемым достижением науки. Приобрело силу непреложного предрассудка мнение, что негативное отношение к релятивистской космологии разделялось главным образом далекими от науки людьми, было инспирировано философами, которые не поняли смысла новой теории. Но это совершенно неверно: среди них было много физиков и астрономов.

Многие из тех, кто признавал релятивистскую космологию, высказали мнение, что ее появление означает «крушение онтологии и гносеологии материализма» (Джине, Эддингтон и др.).

Получил большое распространение и альтернативный подход к фи- лософско-мировоззренческому осмысливанию новой теории, который метафорически можно выразить так: если теория расширяющейся Вселенной противоречит материализму — тем хуже для теории! Одного этого достаточно, чтобы ее отвергнуть.

Для адекватного понимания такого отношения к теории расширяющейся Вселенной необходимо учитывать ряд моментов — и когнитивных, и социокультурных, которые объясняют тот известный факт, что эту теорию отвергали как «противоречащую материализму» некоторые естествоиспытатели в странах, где диалектический материализм вовсе не был известен, а никакой «идеологизированной науки» не было и в помине.

1. Непонимание взаимосвязи философии и естествознания. Сейчас выяснилось, что научные знания не связаны однозначно с какой-либо философско-мировоззренческой традицией и могут быть ассимилированы каждой из них, иногда путем дополнения или пересмотра.
2. Отождествление физического объекта — Вселенной как целого и материального мира как философской идеи. Возможно, это было приемлемо с точки зрения классической теории. Но неклассическая наука считает свои объекты не какими-то субстанциальными «абсолютами», а лишь фрагментами реальности, которые выделяются и реконструируются с помощью познавательных средств, имеющихся в данное время. Если принять точку зрения, что расширяющаяся Вселенная — лишь фрагмент материального мира, преходящая граница познанного в мегаскопических масштабах, то философско-мировоззренческие идеи о бесконечности материального мира нельзя рассматривать как однопорядковые с выводами космологии, а тем более превращать в систему «запретов» на принципиально новое научное знание. Необходимо разделять философские и физические представления о конечном и бесконечном, и тогда идеологизированная критика теории Фридмана лишается всякого основания.
3. Интерпретация НКМ как «научного мировоззрения», основания которого «подтверждены всей историей естествознания» и потому незыблемы, создавала буквально иррациональную приверженность традиции.
4. Непонимание концептуальных структур теории расширяющейся Вселенной и метода математической гипотезы как способа ее построения.

Признание релятивистской космологии происходило в острых дискуссиях, путем постепенного вытеснения прежних знаний и возрастания первоначально незначительного числа сторонников новой парадигмы.

Качественно новый этап разработки проблем космологии, начавшийся после 1948 г., был обусловлен трансляцией в эту область науки знаний из разных разделов физики, прежде всего физики элементарных частиц. Разработка релятивистской космологии, т.е. реализация фрид- мановской стратегии, была нацелена на решение нескольких крупных проблем, в том числе совершенно новых. К ним относятся: 1) выбор типа фридмановской модели, характеризующий геометрические и динамические свойства Вселенной (открытая, бесконечная или замкнутая, конечная; монотонно расширяющаяся или осциллирующая и др.); 2) проблема сингулярности (неизбежна ли сингулярность во фридма- новских моделях, каков ее физический смысл, что было «до» сингулярности); 3) физические процессы на ранних стадиях расширения; 4) связь этих процессов с возникновением крупномасштабной структуры Вселенной; 5) физические процессы в отдаленном будущем Вселенной (согласно теории они должны носить принципиально различный характер для открытой и закрытой моделей).

Проблема сингулярности в релятивистской космологии состоит в том, что при обращении радиуса Вселенной в нуль многие физические параметры приобретают бесконечные значения, лишаясь тем самым физического смысла. Эта проблема была одним из ключевых моментов фридмановской исследовательской программы. Высказывалось даже мнение, что она имеет символический смысл, так как образ сингулярности разрушает прежние представления о вечном, бесконечном во времени мире и ведет к необходимости объяснить физический механизм возникновения Вселенной. Ф. Хойл, один из яростных противников релятивистской космологии, назвал процесс рождения Вселенной из сингулярности «Большим взрывом».

Вопрос о том, неизбежна ли сингулярность, наталкивался на большие математические трудности. Был сформулирован ряд подходов к его разрешению, которые приводили к противоречивым выводам.

Сингулярность, по сути, фиксирует крайний предел возможности экстраполировать в прошлое уравнения ОТО. Серьезные аномалии в теории при переходе к «нулю времени», по общему мнению, свидетельствовали о ее неадекватности в условиях, существовавших вблизи сингулярности. Этот вывод дал мощный импульс развитию квантовой космологии. В контексте НКМ существенны, однако, следующие вопросы: является ли космологическая сингулярность неким абсолютным «началом всего», а если нет, то что было «до» сингулярности? Космологическая сингулярность оказывается образом процессов совершенно разного масштаба и соответственно значимости в когнитивном и социокультурном контекстах в зависимости от того: а) интерпретируется ли она как «абсолютное» начало эволюции «всеобъемлющего мирового целого» (отождествляемого с Метагалактикой), или же б) выступает лишь относительным началом фрагмента мира, выделенного имеющимися в данный момент концептуальными средствами и рассматриваемого как единое целое. Точка зрения о рождении всей Вселенной из сингулярности, в начальный момент времени пользовалась у физиков и космологов наибольшим признанием. Вопрос о том, что было «до» сингулярности, многими из них считался бессмысленным, поскольку время, как считал еще Августин, должно было возникнуть вместе со Вселенной. Лишь немногие исследователи осторожно высказывались в том смысле, что на этот вопрос в настоящее время нет разумного физического ответа. Некоторые космологи придерживались осциллирующей модели Вселенной.

Крупным вкладом в развитие фридмановской исследовательской программы стало создание Ґ.А. Гамовым теории горячей Вселенной (1948—1956). Она разрабатывалась затем многими космологами.

Любопытно, что эта теория легла в основу космологического применения тех исследований, которые привели к созданию атомной бомбы. Используя локально-физическое знание, полученное в земных лабораториях, Гамов предположил, что оно может быть экстраполировано и на условия ранней Вселенной. Таким образом, им был фактически использован принцип актуализма, который, в свою очередь, основывался на принципе единообразия Вселенной, ее однородности во времени.

На основе своей теории Гамов сделал важнейшее предсказание, распространив принцип единообразия на эволюцию Вселенной начиная с Большого взрыва. Он пришел к выводу, что Вселенная на ранней стадии эволюции была необычайно горячей. Из теории Гамова вытекало существование в современной Вселенной микроволнового фона радиоизлучения с очень низкой температурой — около 5°К. Сам Гамов, однако, считал, что это излучение не может быть обнаружено, поскольку оно «тонет» в излучении звезд и других космических объектов.

Теория Гамова сначала была принята более чем сдержанно. Как отметил С. Вайнберг, в основе этой сдержанности лежали социально-психологические факторы. По его словам, «первые три минуты столь удалены от нас по времени, условия на температуру и плотность так незнакомы, что мы стесняемся применять наши обычные теории статистической механики и ядерной физики»[114]. Подобное признание самим естествоиспытателем важности, даже приоритета социально-психологических факторов в оценке теоретической схемы встречается крайне редко. Оно не вуалируется ссылками на конкретные затруднения рассматриваемой теории (эмпирические и теоретические), а выделяется в качестве самостоя- тельного момента. Конечно, в известной мере эти факторы связаны и с определенными эпистемологическими соображениями, вытекающими из специфических для космологии условий познания, в частности необходимости экстремальных по своим масштабам экстраполяций.

А.Г. Дорошкевич и И.Д. Новиков предсказали принципиальную возможность наблюдения космического фонового излучения, существование которого вытекало из теории Гамова. Оказалось, что фоновое излучение в узком участке спектра должно четко отделяться от суммарного излучения других источников и может быть обнаружено средствами радиоастрономии. К сожалению, эта работа осталась незамеченной. Реликтовое излучение с температурой 2,7°К было открыто случайно. Оно стало «решающим экспериментом» для выбора между фридмановской космологией и ее нефридмановскими альтернативами (теории Ф. Хой- ла, Г. Бонди и Т. Голда, X. Альвена и др.).

Как известно, большинство философов науки к понятию «решающий эксперимент» относятся скептически. Идея подобного эксперимента основана на существовании асимметрии между верификацией и фальсификацией, о которой давно уже говорят критически, и недостаточно согласуется с характером теоретического знания[115]. Терпящую крушение гипотезу в рамках гипотетико-дедуктивной системы всегда можно видоизменить таким образом, что она окажется в согласии с новым экспериментом или наблюдением. В этих совершенно справедливых соображениях не учитываются, однако, социально-психологические мотивы, которые играют в науке большую роль, но часто «выносятся за скобки» в эпистемологических исследованиях. Ту же картину можно обнаружить и при анализе современной космологии в связи с открытием микроволнового фонового излучения, которое справедливо рассматривается как одно из самых выдающихся научных достижений XX в. Р. Пензиас и Р. Уил- сон получили за него Нобелевскую премию.

Открытие микроволнового фонового излучения стало крупнейшей сенсацией не только в космологии, но и далеко за пределами науки, как один из вызванных научными исследованиями «социокультурных взрывов». С одной стороны, очень многие увидели в этом открытии прямое подтверждение мировоззренческих идей о «сотворении мира». С другой — противники идеи «сотворения мира», например X. Альвен, считали, что именно подобные мировоззренческие интерпретации заставляют искать альтернативные объяснения реликтового излучения. Но его мнение было заглушено энтузиастами, которые увидели в открытии Пензиаса и Уилсо- на прямое подтверждение теории горячей Вселенной и фридмановской космологии в целом (не обязательно связывая эволюцию Вселенной с влиянием трансцендентных сил). По словам Я.Б. Зельдовича и И.Д. Новикова, «теория горячей Вселенной как теория огромного этапа эволюции Вселенной в настоящее время установлена окончательно»[116]. Что же касается альтернативных объяснений реликтового излучения (довольно искусственных), то отношение к ним научного сообщества стало почти безразличным. Обсуждались они мало и как-то неохотно. Слишком большим оказалось буквально шоковое воздействие, которое произвело открытие реликтового излучения.

В этом смысле открытие реликтового излучения вполне можно рассматривать как своего рода «решающий эксперимент». Конечно, он не обладал никакой логической принудительностью, а скорее имел сильнейший психологический эффект, предопределивший почти мгновенный выбор одной из конкурирующих между собой теорий. (Даже если в чисто когнитивном плане можно было продолжать защиту нефридма- новских космологий.) Именно такой эффект обычно и вызывают все наиболее выдающиеся открытия в науке.

Теория расширяющейся горячей Вселенной была исключительно эффективной исследовательской программой. Она позволила решить ряд проблем, относящихся к структуре и эволюции нашей Метагалактики. Вместе с тем эта теория сама столкнулась с рядом серьезных проблем. Существует впечатляющий перечень более десятка проблем, с которыми теория Фридмана не смогла справиться. Вот лишь некоторые из них: 1) проблема плоскостности (или пространственной евклидовости) Вселенной: близость кривизны пространства к нулевому значению, что на порядки отличается от «теоретических ожиданий»; 2) проблема размеров Вселенной: естественнее с точки зрения теории было бы ожидать, что наша Вселенная содержит не более нескольких элементарных частиц, а не 1088 по современной оценке — еще одно огромное расхождение теоретических ожиданий с наблюдениями(!); 3) проблема горизонта: достаточно удаленные точки в нашей Вселенной еще не успели провзаи- модействовать и не могут иметь общие параметры (такие, как плотность, температура, и др.). Но наша Вселенная, Метагалактика, в больших масштабах оказывается удивительно однородной, несмотря на невозможность причинных связей между ее удаленными областями.

В космологии возникло общее понимание, что вблизи «начала» решающую роль начинают играть квантовые эффекты. Отсюда следовало, что необходима дальнейшая трансляция новых знаний из физики элементарных частиц и квантовой теории поля. Обсуждение космологических проблем на уровне НКМ привело к интереснейшим выводам. Были выдвинуты два фундаментальных принципа, которые вызвали «прогрессивный сдвиг» в космологии.

Y

1. Принцип квантового рождения Вселенной. Космологическая сингулярность является неустранимой чертой концептуальной структуры неквантовой космологии. Но в квантовой космологии — это лишь грубое приближение, которое должно быть заменено понятием спонтанной флуктуации вакуума.
2. Принцип раздувания, согласно которому вскоре после начала расширения Вселенной произошел процесс ее экспоненциального раздувания. Он длился около 10-35 С) н0 за это Время раздувающаяся область должна достигнуть, по выражению А.Д. Линде, «невообразимых размеров». Согласно некоторым моделям раздувания, масштаб Вселенной (в см) достигнет 10 в степени 1012, т.е. величин, на много порядков превышающих расстояния до самых удаленных объектов наблюдаемой Вселенной.

Первый вариант раздувания был рассмотрен А.А.Старобинским в 1979 г., затем последовательно появились три сценария раздувающейся Вселенной: сценарий А. Гуса (1981), так называемый новый сценарий (А.Д. Линде, А. Альбрехт, П.Дж. Стейнхадт, 1982), сценарий хаотического раздувания (А.Д. Линде, 1986). Сценарий хаотического раздувания исходит из того, что механизм, порождающий быстрое раздувание ранней Вселенной, обусловлен скалярными полями, играющими ключевую роль как в физике элементарных частиц, так и в космологии. Скалярные поля в ранней Вселенной могут принимать произвольные значения; отсюда и название — хаотическое раздувание[117].

Раздувание объясняет многие свойства Вселенной, которые создавали неразрешимые проблемы для фридмановской космологии. Например, причиной расширения Вселенной является действие антигравитационных сил в вакууме. Согласно инфляционной космологии, Вселенная должна быть плоской. Линде даже рассматривает этот факт как предсказание инфляционной космологии, подтверждаемое наблюдениями. Не составляет проблемы и синхронизация поведения удаленных областей Вселенной.

Теория раздувающейся Вселенной существенно иначе, чем фридма- новская, рассматривает процессы космической эволюции. Наша ми- нивселенная, Метагалактика, возникла из вакуумной «пены». Следовательно, «до» начала расширения Метагалактики был вакуум, который современная наука считает одной из физических форм материи. Тем самым понятие «сотворение мира», один раз встречающееся в текстах Фридмана и бесчисленное множество раз — в теологических, философских, да и собственно космологических сочинениях на протяжении большей части XX в., оказывается не более чем метафорой, не вытекающей из существа инфляционной космологии. Метавселенная, согласно теории, может вообще оказаться стационарной, хотя эволюция входящих в нее минивселенных описывается теорией Большого взрыва.

Хорошо известно, что современная физика отнюдь не рассматривает физический вакуум как пустоту. Это еще одна (наряду с веществом и полем) физическая форма материи. Согласно квантовой теории поля, вакуум представляет собой невозбужденное состояние квантовых полей различных типов, которым отвечает минимальная энергия поля и отсутствие реальных частиц. Частицы вещества, согласно квантовой теории поля, — это «возбуждения» вакуума. Но вакуум буквально кишит виртуальными частицами, время существования которых определяется принципом неопределенности Гейзенберга. Это время слишком мало, чтобы вакуумные частицы могли наблюдаться непосредственно. Вакуум может взаимодействовать с частицами вещества. Квантовая теория поля наделяет вакуум сложной иерархической структурой. В нем существуют взаимодействующие между собой подсистемы, тонко «подстроенные» друг к другу. Тем самым физический вакуум, по выражению И.Л. Розенталя, должен рассматриваться как «новый тип реально существующей материи»[118].

Понятие вакуума обозначает современную границу физического познания, причем одновременно и в микромире, и в мегамире, которые как бы замыкаются один на другой. Когда-то подобные границы обозначались понятием атома, затем граница отодвинулась вглубь — были открыты элементарные частицы. Сейчас такой границей является вакуум, который перестал быть физическим небытием. Природа вакуума противоречива: он относится к бытию и к небытию.

Характерно, что то же самое состояние, которое Розенталь и А.Д. Чер- нин называют «праматерией»[119], другие исследователи, например Зельдович, обозначают термином «ничто». Этот термин в космологии имеет физический, а не философский статус. Ничто — отсутствие частиц и основных состояний физических полей, а не абсолютное небытие. В концептуальной системе современной космологии находит, таким образом, свое выражение известный тезис Гегеля: «Ничто уже не остается неопределенной противоположностью сущего, а приоткрывает свою принадлежность к бытию сущего»[120].

!

«Причиной космоса» стала спонтанная квантовая флуктуация (это понятие заменяет в языке современной космологии понятие сингулярности). Флуктуация привела к образованию классического пространства-време- ни, которое, согласно теории, начало экспоненциально расширяться. Линде ввел понятие вечного раздувания, которое описывает эволюционный процесс, продолжающийся как цепная реакция. Если Метавселенная содержит, по крайней мере, одну раздувающуюся область, она будет безо- втш ювочно порождать новые раздувающиеся области. Возникает ветвящаяся структура минивселенных, похожая на фрактал.

Инфляционная космология на современном этапе своего развития пересматривает прежние представления о тепловой смерти Вселенной. Линде говорит о «самовоспроизводящейся раздувающейся Вселенной», т.е. процессе бесконечной самоорганизации. Минивселенные возникают и исчезают, но никакого единого конца этих процессов нет.

Теория раздувающейся Вселенной вносит (пока на гипотетическом уровне) серьезные изменения в научную картину мира. Во-первых, она порывает с отождествлением Метагалактики и Вселенной как целого. Во- нторых, теория Фридмана основывалась на принципе однородности Метагалактики. Инфляционная космология, объясняя факт крупномасштабной однородности Метагалактики при помощи механизма раздувания, одновременно вводит новый принцип — крайней неоднородности Мета- вселенной. В-третьих, теория раздувающейся Вселенной отказывается от представления, что вся Вселенная возникла 15 • 109 лет назад из сингулярного состояния. Это лишь возраст нашей минивселенной, Метагалактики, возникшей из вакуумной «пены». В-четвертых, инфляционная космология позволила дать совершенно новое понимание проблемы сингулярности. Понятие сингулярности существенно меняет свой смысл при квантовом способе описания и объяснения. Оказывается, вовсе необязательно считать, что было какое-то единое начало мира, хотя это допущение и встречается с некоторыми трудностями. Но, по словам Линде, в сценариях хаотического раздувания Вселенной «особенно отчетливо видно, что вместо трагизма рождения всего мира из сингулярности, до которой ничего не существовало, и его последующего превращения в ничто, мы имеем дело с нескончаемым процессом взаимопревращения фаз, в которых малы, или, наоборот, велики квантовые флуктуации метрики»[121]. В-пятых, философские основания инфляционной космологии включают идеи и образы, транслированные из разных философских систем. Например, идея бесконечного множества миров имеет длительную философскую традицию еще со времен Левкиппа, Демокрита, Эпикура, Лукреция. Особенно глубоко она разрабатывалась Николаем Кузанским и Дж. Бруно. Идеи аристотелевской метафизики о превращении потенциально возможного в действительное оказали влияние на используемый инфляционной космологией квантовый способ описания и объяснения. В философских основаниях инфляционной космологии прослеживается также влияние идей Платона — во всяком случае, через неоплатоников эпохи Возрождения.

Проблема обоснования этой космологической теории остается пока открытой по причине того, что принятым сейчас идеалам и нормам до- казательности знания она не соответствует (другие вселенные принци-! пиально не наблюдаемы). Надежды на изменение этих идеалов в обо- ] зримом будущем (исключение обязательности «внешнего оправдания») j пока невелики.              і

Тем не менее прогресс космологии продолжается, и ближайшие годы, вероятно, приведут к более уверенным оценкам теории раздуваю- ¦ щейся Вселенной.

Дальнейшее углубление знаний о крупномасштабных свойствах Все- \ ленной будет во многом зависеть от изучения физической природы : скрытой массы — невидимых форм материи, о существовании которых gt; судят по гравитационному взаимодействию этих масс с наблюдаемым; веществом. То, что мы пока мало определенного можем сказать о скрытой массе, означает, что наука, по сути, почти не знает, из чего же состоит Вселенная. Скрытая масса — одна из форм хаоса, который доминиру-1 ет в Метагалактике; упорядоченные структуры космоса буквально тонутlt; в этом хаосе. Считается, что скрытая масса представляет собой смесь нескольких разнородных компонентов. Согласно некоторым предположениям, 60—70% может составлять вакуумный конденсат («темная энергия», «квинтэссенция»), 25—30% скрытой массы — это «темная материя», о физической природе которой высказывается большое число скоротечных догадок. Но какой бы ни оказалась природа скрытой массы, почти вся она, как вытекает из наших современных знаний, остановилась в процессе своей самоорганизации на самых ранних стадиях усложнения. По крайней мере, часть скрытой массы находится пока в состоянии латентном, как бы законсервированном, а в каких-то случа-: ях, возможно, представляет собой некие «отбросы» процессов эволюци-! онной самоорганизации: дальнейшее усложнение в ней не происходит. Тогда прочерчивается «магистральный ствол» эволюционной самоорганизации — от кварк-глюонной плазмы до появления жизни и разума. В свете сказанного вряд ли уместно рассматривать канал самоорганизации, завершившийся возникновением мыслящих существ на Земле, как «эволюционный тупик» (а такое мнение высказывалось). Напротив, разум выступает вершиной процесса эволюционной самоорганизации (в той мере, в какой этот процесс известен нам сегодня). Он будет совершенствоваться и в дальнейшем, если разуму удастся обуздать различные социальные катаклизмы.

I

і