XIX
В небе, как и в телах, существуют середины, существуют средоточия, относительно более средоточенные, более серединные, чем другие, и середины, в которых наблюдается больше действия, жизни или какого-либо иного свойства, им присущего, — за исключением случайностей, которым они по своей природе могут подвергаться. Эти середины, говорю я, всегда суть предмет сильного притяжения и мощно привлекают к себе шары, по отношению к которым они являются серединами. Дело физики — наблюдать эту силу притяжения и исчислять ее, подобно тому как дело метафизики — неоспоримо ее установить.
Вне основной истины могут быть лишь вероятности, все более становящиеся истиной по мере того, как они нам кажутся сильнее, — например, вероятности, встречаемые нами в наблюдениях и вычислениях Ньютона. Но до какого бы приближения к основной истине эти вероятности для нас не дошли, они гораздо более далеки от того, чтобы дать нам эту истину, чем наши ложные метафизические и религиозные системы, ибо они не выводят нас за пределы чувственного, между тем как те нас выводят, подымая нас до умопостигаемого.
Это они, повторяю еще раз, из смутно мерещившихся им проблесков метафизического и всемирного порядка[142]* сотворили бога — создателя порядка физического.
Доказательством этому служит то, что бог, создатель верховного порядка, не относится больше особо к нам, как, например, с моральных точек зрения добра, справедливости, милосердия и т. п., а относится одинаково ко всем существам. То же самое происходит и с точек зрения причины, начала, основы и пр., точек зрения, с которых бог относится к другим существам так же, как и к нам. Он бытие метафизическое и ничего больше.Я знаю, что религиозные системы не желают отделять в боге моральное от метафизического, но, несмотря на свое нежелание, они отделяют его каждый раз, когда они, будучи чисто интеллектуальными, теряют из виду человека, или бога в особом отношении к человеку, и рассматривают бога вообще. Я знаю также, что они с любой точки зрения приписывают богу интеллект. Но, по собственному их признанию, этот интеллект, который они по мере возможности копируют с человеческого, все же не человеческий, а не будучи человеческим, то есть не чисто физического характера, чем же иным может он быть на высшей ступени, какую они приписывают богу, как не метафизическим, как не самим порядком и гармонией[143]*.