2) О взаимоотношении категорий
Возьмем категории возможности и вероятности. У основоположников марксизма категория возможности сопрягается преимущественно с категорией действительности, при этом главным образом применительно к общественной жизни. В настоящее время категория возможности стала играть большую роль наряду с этим и в биологических и физико-математических пауках. (...) Биология помогает человеку осуществлять создание органических форм с заранее заданными свойст- вами. В связи с этим вопрос о том, какие именно возможности, заложенные в природе растений и животных, могут превратиться в действительность, стал важнейшим вопросом. (...) В физико-математических науках категория возможности стала играть большую роль уже в сопряжении не с категорией действительности, а с категорией вероятности и случайности. Эти категории близки друг другу. Случайно, то, что может произойти, а может и не произойти. Иначе говоря, случайность, будучи формой проявления необходимости, отличается от необходимости тем, что она лишь возможна, но не обязательна. Далее возможное имеет различные степени вероятности: от «почти невероятности» до «почти необходимости».
Иными словами, невероятность (невозможность) можно представить как необходимость со знаком нуль, как полное отсутствие необходимости, а необходимость — как стопроцентную вероятность.Играя в этой области, на этом переплетении категорий, игнорируя их качественное отличие друг от друга, отнюдь не исчезающее в этой близости, современная реакционная философия отрицает- категорию необходимости, сводя ее к вероятности, возможности и случайности. Но без признания объективной необходимости, детерминизма нет науки. Наука несовместима с провозглашением индетерминизма и субъективистского произвола. В связи с огромной ролью статистических, вероятностных методов в исследовании микроявлений, в математическом анализе этих явлений непонимание соотношений категорий необходимости, случайности, возможности и вероятности, непонимание логических и методологических особенностей каждой категории ведет к пленению исследователей ненаучными выводами, выражаемыми формулами: «крушение детерминизма», «материал мира — это вероятность», «нет необходимости, а есть лишь различные степени вероятности» и т. д. Таким образом, наряду со старым сопряжением категорий «возможность — действительность» и «случайность — необходимость», огромную роль в современной науке получило соотношение «случайность — возможность — вероятность — необходимость».
Укажем далее на большую роль соотношений категорий предмета, свойства и отношения. Современный философский и физический релятивизм извращенно трактует категорию отношения в смысле «чистого отношения», т. е. отношений самих по себе, без соотносящихся предметов, явлений и их свойств. Реальное существование последних или начисто отрицается или сводится к отношениям. В. И. Ленин в борьбе против махистского релятивизма указывал, что такое «понимание» отношений представляет собой выражение идеализма. Материализм необходимо связан с признанием первенства вещей и их свойств сравнительно с отношениями, с признанием ма- термального субстрата отношений в природе, в обществе и в сознании.
Марксизм учит, что свойства не возникают в отношениях, а лишь проявляются в последних: сначала (по крайней мере логически) должны быть предметы и их свойства, а потом уже между ними возникают отношения, связи.Классики марксизма называли мир предметным миром. Последовательный материализм необходимо связан с признанием предметности, субстанциальности природы. Ф. Энгельс рассматривал природу как «некую совокупную связь тел», т. е. всех «материальных реальностей», взаимодействующих между собой, т. е. движущихся.4
Развитие теории относительности в физике сопровождалось, как известно, методологическими извращениями этого вопроса в духе философского и физического релятивизма, одной из основ которых является указанное извращение проблемы предмета — свойства — отношения. Распространение математической логики, являющейся разновидностью и выражением теории отношений, также сопровождалось и сопровождается указанным извращением, освобождение от которого является необходимым для правильного использования выводов математической логики в целях развития математической и логической науки.
В философском исследовании нуждаются и другие категории, например категория состояния в связи с проблемами биологии (целесообразность в органическом мире), психологии (рефлекс цели), общественных наук (целенаправленность, целевой момент в деятельности людей и в некоторых законах общественной жизни) и т. д. Связи между категориями имеют качественно различный характер. Так, случайность есть форма проявления необходимости; целесообразность — частный случай причинности; содержание определяет форму; свобода — это познанная необходимость и т. д. Данное обстоятельство указывает на необходимость конкретного подхода к каждой категории, невозможность огульного, стандартного определения их взаимоотношений.
Однако есть и некоторые общие для всех категорий отношения. Разберемся в этом вопросе. Все категории различны по своему содержанию. Категорий-синонимов, строго говоря, не существует. Отсюда вытекает неправильность отождествления тех или иных категорий, имеющего место в нашей философской литературе.
Так, нельзя полностью отождествлять объективное и материальное, объективное и стихийное, идеальное и нематериальное, сущность и существенное отношение, закон и закономерность, случайное и несущественное и т. д. Время вполне объективно, но не может быть названо матери-^ альным; сознание идеально, но не является нематериальной сущностью; законы социалистического, коммунистического общества осуществляются путем сознательной, а не стихийной деятельности людей, однако они вполне объективны; случайное явление иногда бывает весьма существенным. В. И. Ленин указывал, что отдельное не полно входит в общее, а общее лишь приблизительно охватывает отдельное.[53] Это характерно для соотношения всех категорий. Указанные пары категорий близки между собой лишь частично и не вообще, а в каком- либо отношении или в отдельных условиях. Частичное и относительное совпадение категорий является одним из законов их соотношений.Следующей чертой соотношения категорий является полярность, противоположность значительной части категорий. Марксистско-ленинская философия располагает огромным богатством, состоящим в анализе соотношения «парных», полярных, противоположных категорий: сущности — явления, случайности — необходимости, формы — содержания, свободы — необходимости, объективного — субъективного, существенного — являющегося и многих других.
Однако не все категории по своему содержанию противоположны. В. И. Ленин указывал, например, что «закон» и «сущность» — понятия однопорядковые[54]. Эти категории отнюдь непротивоположны. Категории случайности и возможности лишь различны, но не противоположны. Иначе говоря, нельзя сказать, что случайное невозможно, а возможное не случайно и т. д. Далее, противоположность некоторых категорий не абсолютна, а относительна вследствие перехода категорий в определенных условиях друг в друга и ввиду тог.о, что каждая такая категория в каком-то отношении сама является своей противоположностью (взаимопроникновение категорий). В. И. Ленин указывал: «Природа и конкретна и абстрактна, и явление и суть, и мгновение и отношение».[55] Классики марксизма учат, что метафизическая обособленность полярных категорий несостоятельна.
Так, например, всякое явление абсолютно «в себе», т. е. взятое вне отношения, и относительно, как взаимодействующее с другими явлениями.Взаимопереходы и взаимопроникновение категорий как противоположных, так и просто различных являются также общей особенностью всех категорий марксистской философии. Поэтому несостоятельно и противоречит самому духу марксизма-ленинизма такое понимание отношений категорий, при котором та или иная категория лишь чисто внешним образом соприкасается с другими.
Несостоятельность догматического «понимания» соотношения категорий видна также и из следующей общей черты, всех категорий марксистской философии — из ее многогранности, относительной многозначности. Каждая категория марксистской диалектики — это как бы алмаз, играющий разными смысловыми гранями. Так, категория явления употребляется как в онтологическом смысле, когда мы говорим: «явления природы», «общественные явления», так и в гносеологическом смысле, в смысле проявления сущности.
Понятие субъекта у классиков марксизма употребляется, то в смысле отдельного человека, то в смысле собирательного человека, т. е. человечества. Понятие же субъктивного, употребляясь в смысле того, что принадежит человеку в отличие от того, что присуще природе, в границах этого смысла имеет также несколько оттенков,, в том числе такой: субъективное есть то в нашем познании, что привносится человеком в объективное содержание понятий и суждений. В этом, например, состоит смысл ленинского положения о том, что в процессе развития познания мы постепенно освобождаемся от субъективности и приближаемся к объективности.8 Невнимание к различным оттенкам указанного понятия приводит в ряде случаев к путанице. Но субъективное имеет и объективную сторону. При этом понятие об этой объективной стороне субъективного имеет также различные оттенки; объективно содержание научных знаний (объективная истина); внутреннее, субъективное имеет внешнее, объективное выражение в речи, письме и т. д.; мысли всех двух с половиной миллиардов остальных людей для меня являются внешними, не зависящими от меня, объективными.
Возьмем также для примера понятие формы. Это понятие употребляется и в смысле внешней границы содержания (жидкость принимает форму сосуда, в который она налита), и в смысле внутренней структуры содержания (математические и физические формулы, производственные отношения относительно производительных сил), и в смысле частей, видов одного и того же содержания (органические формы, формы общественного сознания.)
Многогранность категорий, выражающаяся в известной многозначности их схмысла, отнюдь не говорит о неопределенности этого смысла. Ведь вполне однозначный смысл в языке имеют лишь термины вроде «река», «дерево» и т. п. Термины же, имеющие сложное и отвлеченное содержание, например: «прогресс», «гуманизм», «приспособление», «относительность» и т. п., имеют ту же черту. Многогранность смысла философских категорий проистекает из двух причин: во-первых, из того, что они, являясь всеобщими определениями действительности, имеют обширнейшее универсальное содержание и применение и, во-вторых, что они всякий раз употребляются с другими определениями. (...) Однако, несмотря на свою гибкость, природа и функции каждой категории в самых различных случаях, связях и опосредствованиях отличаются известным постоянством, устойчивостью. Так, отношение целого к части (целое как единство своих частей) всегда остается одинаковым, несмотря на то, что целое всегда является частью какого-то более обширного целого, а часть, в свою очередь, сама есть цельность единства частей. (...)