§ 11. Возражение. Suppositio materialis и ее аналог

Едва ли можно впасть в заблуждение из-за того возражения, что все же каждый синкатегорематик может быть поставлен на место субъекта, а именно}.

ным образом соответствует слову и, но здесь имеет место самостоятельное значение, направленное на слово и.

Точный аналог этой suppositio materialis имеет место там, где выражение вместо своего нормального значения заключает в себе представление об этом значении (т. е. значение, которое направлено на это последнее значение как на свой предмет). Так обстоит дело, например, ког- ю да мы говорим: «и», «но», «больше» суть несамостоятельные значения. Как правило, мы говорим здесь: значения слов «и», «но», «больше» несамостоятельны. Точно так же в выражении «человек»у «животное»у «лошадь» — это понятия о вещественном (Dingbegriffe) в качестве субъектов (Subjektvorstellungen) 15 функционируют представления об этих понятиях, но не сами понятия. В этих, как и в предшествующих случаях, изменение значения, как правило, отмечается, по меньшей мере, на письме, например при помощи кавычек или других гетерограмматических (как уместно было бы их назвать) средств выражения. Все выра- 20 жения, наделенные «модифицирующими предикатами» вместо «детерминирующих», функционируют указанным или подобным образом аномально: нормальный смысл всей речи более или менее сложным образом должен быть заменен на другой; как бы ни выстраивался вообще этот другой смысл, когда он 25 занимает место мнимого — по меркам нормальной интерпретации — субъекта, он содержит скорее тем или иным образом направленное на него представление, причем представление то в логически-идеальном, то в эмпирико-психологическом или даже чисто феноменологическом смысле. Например, кентавр зо есть вымысел поэтов.

Если среди примеров последнего абзаца мы выделим такие, 40 j в которых модифицирующее представление субъективно, точ- § нее говоря, представление в психологическом или феноменологическом смысле, и если мы понимаем аналогию с suppositio materialis с тем ограничением, которое мы заранее выше разъяснили, то мы замечаем, что речь здесь идет об изменениях зна-

чения, точнее говоря, об изменениях акта придания значения, которые имеют свои корни в идеальной природе самой области значений. Они основываются как раз на модификациях значений в некотором другом, абстрагирующемся от выражений смысле, который до некоторой степени аналогичен тому, как в арифметике говорят о «трансформациях» арифметических структур. В области значений существуют априорные закономерности, согласно которым значения, при сохранении некоторого сущностного ядра, могут быть разнообразными способами преобразованы в новые значения. И к этому относится также трансформация, которую a priori может претерпеть любое произвольное значение, в относящееся к нему «прямое представление», т. е. в собственное значение (Eigenbedeutung) первоначального значения. В соответствии с этим языковое выражение функционирует в модифицированном значении как «собственное имя» своего первоначального значения. Эта модификация — благодаря своей априорной всеобщности — обусловливает широкий класс общеграм^ матических эквивокаций как модификаций вербального акта придания значения, которые выходят за пределы особенностей любых эмпирических языков. Впрочем, в дальнейших исследованиях у нас будет еще возможность столкнуться с другими случаями такого рода модификаций, коренящихся в сущности самих значений, как, например, с такими важными случаями, когда благодаря именованию на место субъекта и вообще на любое место, которое требует имени в качестве члена, могут заступить целые утверждения.

предикативных функций в атрибутивные, претерпевает еще одну модификацию, если прилагательное функционирует не просто как атрибутивный момент значений имени, но само именуется, т. е. становится именем (Nomen). Например, зеленый — это цвет (Griin ist eine Farbe) и быть-зеленым (зеленое) есть дифферен- 5 циация бытия-цветным (цветного) (Grtinsein (die Grime) ist eine Differenz des Farbigseins (der Farbigkeit)). Оба [выражения] не означают безоговорочно то же самое, вопреки содержащему эквивокацию наложению [друг на друга] этих способов речи, поскольку один раз может подразумеваться несамостоятельный ю момент содержательного состава конкретного предмета, другой раз — именование этого «быть» (des Seins), выступающего коррелятом полагания предиката (Pradikatthesis), которое имеет место в категорической предикации на стороне предикативной группы (Pradikatglied) и которое переориентировано на полага- is ниє субъекта (Subjektthesis). То же самое слово зеленый изменяет, следовательно, при именовании свое значение; на письме общий характер этой модификации отмечается, по крайней мере, посредством прописных начальных букв275 (которые, таким образом, ни в коем случае не лишены логического и грамматиче- 20 ского значения).