ВОЗРАЖЕНИЕ V
Когда я мыслю человека, я представляю себе идею, или образ, состоящий из очертаний и цвета, и я могу относи&тельно него сомневаться, является ли он подобием человека или нет.
Точно так же обстоит дело, когда я мыслю небо. А когда я мыслю химеру, я представляю себе идею, или образ, относительно которого могу сомневаться, является ли он подобием какого-либо животного (которое не сущест&вует, но могло бы существовать или когда-то существовало) или же не является.Однако, когда я мыслю ангела, моему умственному взо&ру иногда является образ пламени, иногда — прекрасного крылатого мальчика, в отношении коего, как мне кажется, я могу быть уверен, что он не подобен ангелу; а следова&тельно, этот образ — не идея ангела. Но поскольку мы верим в существование неких существ — исполнителей воли Бога, незримых и имматериальных, мы даем предпо&лагаемой нами вещи, в которую мы верим, имя ангела, хотя идея, в облике которой я воображаю ангела, составляется из идей зримых вещей.
Точно так же мы не имеем для высокочтимого имени Бога никакого образа^ или идеи, Бога; потому-то нам и запрещено поклоняться Богу в зримом образе, дабы нам не показалось, будто мы постигаем того, который непости&жим.
Итак, по-видимому, у нас нет никакой идеи Бога. Но подобно тому как слепорожденный, часто подводимый к огню и ощущающий его жар, признает, что существует нечто его обжигающее, а слыша, как эту вещь именуют огнем, заключает, что огонь существует, хоть он и не знает, каковы очертания и цвет огня, и не имеет вообще никакой идеи огня, или его образа, пред своим умственным взо&ром,— подобно этому и человек, познавая необходимость существования некоей причины своих образов, или идей, а также причины этой причины и т. д., подходит таким путем к пределу, т.
е. к предположению о существовании какой-то извечной причины, которая, поскольку никогда не было начала ее бытия, не может иметь для себя предшест&вующей причины; тогда он делает вывод, что по необходи&мости должно существовать нечто извечное. При этом у него нет никакой идеи, которую бы он мог назвать идеей этого извечного бытия, но он именует, или называет, этот объект своей веры, или признания, Богом.Поскольку г-н Декарт именно от этого допущения, будто мы обладаем идеей Бога, подходит к доказательству своей теоремы, гласящей, что существует Бог (т. е. могуще&ственнейший и мудрейший создатель мира), ему следовало бы полнее разъяснить указанную идею Бога и вывести из нее не только существование Бога, но и сотворение им мира.
ОТВЕТ
Под словом этим — «идея» — [философу] угодно под&разумевать лишь образы материальных вещей, запечатлен&ные в телесной фантазии; на основе подобной предпо&сылки ему легко доказать, что не может существовать идеи (в собственном смысле этого слова) ни ангела, ни Бога. Однако я в целом ряде мест, и особенно здесь, пока&зываю, что под именем «идея» я подразумеваю все то, что непосредственно воспринимается умом; таким образом, когда я желаю и опасаюсь, то в силу того, что одновре&менно я постигаю свое желание и страх, я сами эти аф&фекты причисляю к идеям. И употребляю я этот термин потому, что философы очень часто применяли его для обозначения форм восприятий, присущих божественному уму, хотя мы и ,не предполагаем наличие у Бога какой бы то ни было фантазии; у меня не было в распоряжении более подходящего термина. Мне кажется, что я вполне удовлетворительно разъяснил для тех, кто внимателен к смыслу моих слов, что такое идея Бога; однако тех, кто предпочитает понимать мои слова иначе, чем я, я никогда не смогу удовлетворить. Наконец, то, что добавлено в этом «Возражении» о творении мира, никак не относится к моей теме.