§33. Восстановление этого положения на основе нового понятия представления. Именование и высказывание
Таким образом, возникает вопрос, нельзя ли сохранить' это утверждение в силе на основе д р у го го понятия представления.
Единству акта соответствует каждый раз принадлежащее ему объективное единство, единство (понятой в самом широком смысле) предметности, к которой он «интенционально» относится.
Рассматриваемое положение мы нашли сомнительным, поскольку под представлением в нем понимался определенный акт, которыйдолжен был бы относиться к этому совокупному предметному единству соответствующего акта и лежать в его основе: положение дел, которое полагается в суждении, желается в желании, предполагается в предположении и т. д., есть с необходимостью представленное положение дел, причем представленное в своеобразном акте представления. При этом термин «акт представления» включает в себя «простое» представление, вид акта, который мы разъяснили на примере простого понимания отдельно выхваченных слов или на примерепростого понимания услышанного высказывания, к которому мы «относимся полностью нейтрально». Положение тотчас обретает новый и не подлежащий сомнению смысл, если под термином акт представления мы будем понимать новое понятие, и притом такое, к которому особенно близко подводит речь об именах как выражениях представлений. Конечно, мы не можем более требовать, чтобы этот акт представления интенционально охватывал совокупное объективное единство соответствующего акта. Мы можем как раз под термином акт представления понимать любой акт, в котором нечто становится для нас в определенном узком смысле предметным, в соответствии, например, с направленными на предметное восприятиями и параллельными созерцаниями, которые схватывают его «в один прием», в одном луче мысли(Meinungsstrahl), или также в соответствии с одночленными актами, [схватывающими] субъект в категорических высказываниях, актами простого предположения, которые функционируют как посылки в актах условного высказывания и т. д.Мы имеем здесь в виду следующее и в высшей степени важное дескриптивное различие.
Если мы осуществляем суждение, т. е. акт завершенной в себе(fiirsichabgeschlossenen) предикации, то нам представляется, что нечто есть или не есть, например S есть Р. Однако то же
самое бытие, которое для нас при этом«представимо», будет, очевидно, представимым совершенно другим образом, если мы скажем: Р-бытме [этого] S. Точно так же положение дел S есть Р осознается совершенно другим образом в суждении, в котором мы просто высказываем S есть Р, и в акте относительно субъекта (Subjektsakt) в другом суждении, когда мы говорим: тот факт, что S есть Р, или просто то, что S есть Р — в качестве следствия — радует, вызывает сомнение и т. д. Точно таким же образом, если мы высказываем посылку условного или каузального утверждения: если или так как S есть Р, или высказываем в дизъюнктивном утверждении последующий член: или S есть Р и т. д. Во всех этих случаях положение дел — но не суждение — становится для нас в некотором другом смысле предметным и, соответственно этому, представлено в другом значении, чем в суждении, полный объективный коррелят которого оно образует; и оно затем, очевидно, предметно в аналогичном смысле, как предметна вещь, на которую мы направляем взгляд в восприятии, фантазии или образном созерцании — хотя положение дел не есть вещь и не есть нечто, что позволяет себя созерцать, воображать или отображать в собственном и узком смысле.
Об утверждениях, функционирующих в качестве субъектов, я выше говорил по ходу дела, что они не суть представления о суждениях, но о соответствующих положениях дел. На это, пожалуй, следует обратить внимание. Суждения, как конкретные переживания, так же точно как вещи, конечно, суть предметы возможного переживания, воображения и иногда отображения, пусть даже не физического. Они могут затем функционировать в суждениях как подлежащие. Это происходит в случае суждений о суждениях. При их выражении, если обсуждаемые суждения не просто обозначаются косвенно (например, какэто у твое суждение), утверждение становится на место подлежащего.
Однако не всегда там, где утверждение занимает такое место, оно, как здесь, выполняет функцию именования суждения. С уд и ть о суждении есть нечто иное, чем судить о положении дел; и, соответственно, это нечто иное— представлять суждение в качестве субъекта(subjektivisch), или именовать е го, и опять-таки иное— [совершать это в отношенииJположения дел. Если я, например, говорю: mof что S есть Р, радует, то я все же не имею в виду, что это суждение радостное. При этом безразлично, понимают ли под суждением сингулярный акт или утверждение, суждение в смысле вида. Радостным является скорее то, что так обстоит дело, объективное положение дел, факт. На это14*
указывает также объективно эквивалентный, хотя и модифицирующий значение оборот: Р-бытие [этого] S (торжество справедливости и т. п.) радует.
Если в основу полагают измененное понятие представления 5 и, как мы уже выше упомянули, выдвигают требование, чтобы представление как фундирующий акт охватывало всю материю фундированного акта, то кажется, что отклоненное перед этим положение: каждый акт, который сам не является представлением, должен бытьфундирован в представлении, действительно обретает значимое содержание— его мы можем по праву считать очевидностью. Точнее, мы должны были бы его теперь сформулировать так: каждый акт или сам есть представление, или он фундирован в одном или нескольких представлениях. Примеры относительно первой части положения— это одночленные («однолучевые») акты восприятия, воспоминания или ожидания, воображения и т. п. Это были бы «простые представления». Примеры относительно второй части положения— это суждения (предикации), так же как и простые представленняв ранее употреблявшемся смысле, которые соответствуют суждениям как их отражения. Суждение имеет по меньшей мере одно представление в качестве основы, так же как каждое высказывание, если оно высказано полностью, содержит по меньшеймере одно «имя». Если верно господствующие воззрение, которое предписывает простому суждению нормальную форму S есть Р, то мы должны были бы допустить как с; минимум два представления, или два имени.
Максимальное число, однако, не ограничено, возможно как угодно много представлений в одном-единственном суждении, и еслизоэто приписывают составному характеру суждения, то здесь это не имеет значения: ибо каждое составное суждение— это тоже суждение.То же самое, кажется, верно и по отношению ко всем другим ^ актам, в той мере, в какой они вообще суть полные и целостные 35 акты. Желание пусть S будет Р, пусть восторжествует истина ^ ит. п., имеет bShP свои представления, истина есть предмет простого иолагания субъекта [суждения], и желание основывается напредикативно представленном в этом иолагании торжестве [истины]. Точно так же обстоит дело и в отношении всех подоб- 40 ным образом построенных актов, как и относительно более простых, основанных, например, непосредственно на созерцании, таких как, скажем, радость от воспринятого.
В конечном итоге мы можем добавить еще положение о том, что предельно фундирующие акты в каждом комп- 45 леке ном а к т е с необходимостью суть представления.