VII
Можно сказать, что все происходящее необходимо происходит по первичной относительной необходимости, ибо по стечению обстоятельств должно произойти. Однако отсюда нельзя сделать вывод, что мы должны покорно предаться ходу вещей, ибо от нас более или менее зависит направлять этот ход, на который мы, будучи частью этих вещей, всегда можем оказывать большее или меньшее влияние в зависимости от того, насколько мы в состоянии его оказывать.
«Дни наши сочтены», — говорят обычно. Это абсурд: нет разумного вычисляющего существа, которое бы их сосчитало или могло сосчитать. Продолжительность их зависит единственно, если не говорить о нашем первоначальном хорошем или дурном сложении, от влияния частей извне, например пищи, на составляющие нас части и влияния последних одна на другую. Заключим же из этого, что продолжительность наших дней отчасти зависит от нас самих, раз справедливо, что мы всегда до известной степени влияем на части, извне влияющие на нас, и что мы те части, которые нас составляют.
Если я подвергаюсь опасности, я отчасти сам подверг себя ей. Но до события не было никакой непреоборимой необходимости, чтобы я очутился в опасности.
Дело могло тогда обернуться тем или иным образом: я мог подвергнуться или не подвергнуться опасности; на этот счет не было ничего предопределенного.Если бы не наше невежество и не наше состояние законов, заставляющее нас воображать бога предвидящего или рок, мы попросту видели бы в необходимости случайность, а в случайности — необходимость. Что же до свободы, этого призрачного существа, даже противоречащего составленному нами представлению о боге, мы бы не видели ее нигде, ибо, повторю еще раз, она не что иное, как общая нам со всеми чувственно воспринимаемыми существами способность быть или не быть движимыми тем или иным образом и казаться менее вынуждаемыми к одному действию, чем к другому, например к действию, причина которого скрыта в фибрах нашего мозга, меньше, чем к действию, причина которого проявляется в получаемом нами толчке локтем.
Предвидено может быть одно только частное, и ничто частное не может быть предвидено иначе, чем частным же, чем каждым существом, которое всегда более или менее является предвидящим по самой природе своей, или, если угодно, по своей всегдашней тяге к будущему, ибо прошлое для него всегда и необходимо служит термином сравнения. Если люди прозорливее остальных животных, то они обязаны этим передаче мыслей, опыту, наблюдению и бесчисленным потребностям, вытекающим из их общественного устройства. Обязаны они этим также своему выгодному телесному сложению, ибо их общественное устройство является следствием этого телесного сложения.