VII  

Одинаковые нравы (а одинаковыми нравами могут быть только истинные нравы) сделали бы, так сказать, из всех мужчин и всех женщин одного и того же мужчину и одну и ту же женщину. Я разумею под этим, что в конце концов между нами оказалось бы больше сходства, чем между животными одного и того же вида, наиболее похожими друг на друга, — между лесными живот-

m Только в порочном общественном состоянии, подобном нашему, и можно видеть самцов, являющихся поводом раздора между самками, и самок, служащих тем же для самцов.

ными. По этому одному можно судить, насколько при состоянии морального равенства все бы способствовало устранению всяких препятствий к общности мужчин у женщин и женщин у мужчин14, такой общности, которая возмутительна для наших нравов лишь потому, что она противоречит их сущности.

Публичные женщины, которые хотят стать публичными и проституируются из-за куска хлеба, терцимы потому, что они необходимы; но, не говоря о том уроне, который наносит самому себе закон этой терпимостью, вынужденной вследствие природного порока закона, — до какой степени необходимость в этих женщинах показательна против права собственности на женщину, до какой степени она вскрывает его отрицательную сторону! Стали ли бы их терпеть даже в самом Риме, этом центре религии, если бы в них не нуждались для защиты наших жен и дочерей, на которых — не будь их — начали бы кидаться? Их презирают потому, что они могли бы зарабатывать себе на жизнь, — так говорится, — но если бы они нашли работу, если бы правительство, которое в силах это сделать, заставило их отказаться от их ремесла — что сталось бы с нашими городами, которые не могут без них обойтись? Все в наших нравах противоречиво и все должно быть таким.