ОБ УМЕРЕННОСТИ В УЗКОМ СМЫСЛЕ СЛОВА, ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ ЧРЕВОУГОДИЮ
Прежде всего нельзя даже описать, какое благо этот вид умеренности, ведущей нас к скромному, простому и экономному образу жизни; она показывает нам, как ни&чтожны естественные потребности и как легко они мо&гут быть полностью удовлетворены при помощи скром&ных и без труда добываемых вещей, например при по&мощи употребления ячменной крупы, плодов, овощей и воды.
Ведь вещи, недостаток в которых причиняет нам те&лесные страдания, легко и в достаточном количестве доставляют нам имеющиеся повсюду растения, облада&ющие свойствами простых, сухих и влажных продуктов питания.
Все же помимо этого переходит уже в роскошь и относится к области страсти, так как оно не обуслов&лено необходимостью и не представляет собой средства предотвращения какого-нибудь неизбежного страдания. Такая страсть вызывается либо каким-то беспокойством и щемящим чувством, порожденным всего лишь тем, что человек нетерпеливо относится к отсутствию из&лишка, или же тем, что он без всякого отношения к страданию просто находит удовольствие [в наличии из&лишков]; наконец, утверждают некоторые, эта страсть вызывается присущими нашему уму суетными и лож&ными мнениями, не имеющими никакого отношения к восполнению какого-либо естественного недостатка в организме и вовсе не направленными на получение той вещи, отсутствие которой его расшатывает.Ведь и того, что находится под руками, вполне доста&точно для удовлетворения естественных потребностей. Все необходимое для этого без всякого труда может быть добыто в силу легкости приобретения или неболь&ших размеров требуемого количества. Тот, например, кто питается мясом, испытывает нужду в растительной пище, тому же, кто довольствуется растительной пищей, достаточно лишь половины того, что требуется первому, да и эта половина вполне доступна и с небольшими за&тратами может быть приготовлена.
Есть, далее, четыре основных преимущества, кото&рые доставляет такая умеренность.
Прежде всего при&вычка к простому, скромному, чуждому излишеств об&разу жизни придает много здоровья. Именно изыскан&ная и обильная пища порождает, усугубляет и всячески содействует несварению желудка, недомоганиям, по&дагре, лихорадке и другим болезням. Не так обстоит дело с простой пищей, которую природа создает не толь&ко как необходимое, но и как нужное для здоровья пи&тание, причем не только для других живых существ, но и для самого человека, который, однако, к своему собст&венному несчастью портит ее и отравляет лакомыми приправами, причем своей страстью к ним уготавли&вает себе гибель.Вот почему, если мы рассуждаем разумно, мы дол&жны остерегаться той пищи, которая нас привлекает, но потребление которой, как мы понимаем, служит нам во вред. Такова изысканная и жирная пища; и тем ме&нее может быть одобрено потребление мяса, которое, несомненно, скорее вредно, чем полезно для здоровья. Доказательством этого может служить то, что здоровье сохраняется при помощп тех же средств, при помощи которых оно восстанавливается, будучи потерянным; восстанавливается же оно, как известно, при помощи скромного образа жизни и воздержания от мясной пищи.
С другой стороны, нет ничего удивительного в том, что толпа думает, будто мясное питание полезно для здоровья. Ведь эта же толпа полагает, что сохранению здоровья способствует как бы упражнение в наслажде&ниях, причем даже в любовных наслаждениях, которые, однако, не приносят никому пользы, и хорошо еще, если они не приносят вреда.
Вторая выгода такой умеренности заключается в том, что она делает человека умелым и неутомимым в сфере необходимой жизнедеятельности. Поскольку для этого требуются определенные качества ума, она спо&собствует сохранению его ясности, остроты и силы; по&скольку же для этого требуются определенные телесные данные, она, сохраняя тело здоровым, сохраняет его тем самым сильным, подвижным и бодрым. А перепол- ненный желудок, чрезмерная сытость, обжорство, пьян&ство затемняют ум, притупляют его и делают вялым, причем тело, становясь болезненным, делается одно&временно дряхлым, вялым и тяжеловесным.
И вот я спрашиваю: можешь ли ты в чем-либо положиться на человека, у которого от чрезмерно выпитого вина отяжелели члены, скованы ноги, заплетается язык, рас&слаблен ум, слезятся глаза и который с каждым разом все больше разражается рыданиями, бранью и кри&ками?Мудрец, конечно, никогда не окажется на ночной пи&рушке в пьяном состоянии, ибо он должен либо доволь&ствоваться небольшой мерой вина, либо самым прият&ным напитком для него должна быть вода, которая всюду под рукой. Более того, он ни в коем случае не станет набивать себе желудок роскошными блюдами и обременять его жирной и тяжелой едой, ибо он должен довольствоваться самой простой пищей, лучше всего — непосредственными дарами природы.
Если же потребление легкой и скромной пищи не способствует преобретению мощи Милона 150 или вообще развитию большой телесной силы, то мудрец, конечно, и не нуждается в такой мощи или вообще в тренирован&ной силе, раз он намерен вести созерцательный, а не деятельный и напористый образ жизни.
Третья выгода, доставляемая такого рода умеренно&стью, заключается в том, что если мы время от времени пользуемся более изысканным столом, то он доставляет нам тем большее наслаждение. Конечно, не потому, что дешевая пища* в случае когда она полностью освобож&дает нас от страдания, обусловленного ее отсутствием и голодом, будто бы доставляет нам меньшее наслажде&ние, чем дорогая (ведь ячменная крупа и вода достав&ляют величайшее наслаждение, если только человек, опасаясь будущего голода и жажды, употребляет их лишь тогда, когда чувствует в них потребность), а по&тому, что тот, кто привык к роскошным яствам и почти пресытился ими, не чувствует их сладостности в той мере, как мудрец, вкус которого благодаря более скром&ному образу жизни более к этому приспособлен. По&тому-то мудрец и от публичных представлений, если ему случается иногда на них бывать, получает большее удовольствие, чем другие люди.
Высказанное мной мнение, что самый простой ра&цион, т.
е. скромнейшая пища и умеренное питье, до&ставляет не меньшее удовольствие, чем изысканнейшие блюда, может не одобрить лишь тот человек, который опутал себя пустыми мнениями, кто не замечает, что великолепие доставляет наибольшее удовольствие тем, кто меньше всего испытывает в нем потребность и кто никогда не имел случая почувствовать на себе, что зна&чит есть хлеб из грубой муки и пить простую воду, когда тебя мучают голод и жажда. Что касается меня, то я испытываю большое телесное наслаждение, когда ем грубый хлеб и пью воду, закусывая иногда киферид- ским сыром 151 (когда хочется побаловать себя несколь&ко более изысканной пищей), и я отказываюсь от тех наслаждений, которые обычно доставляют людям более роскошные блюда. Вот почему, если я буду обеспечен хлебом, ячменной крупой и водой, я готов помериться счастьем с самим Юпитером.Должен ли я добавлять, что всевозможные прихот&ливые блюда не только не освобождают от душевных страданий, но и, само собой, не увеличивают телесного наслаждения, ибо предел этого последнего — устране&ние мучительного состояния? Например, употребление в пищу мяса, о котором мы только что говорили, и не устраняет ничего специфически вредного нашей при&роде и не удовлетворяет никакой потребности, которая без этого перешла бы в страдание. Тем не менее оно очень приятно, но, с другой стороны, это, может быть, палка о двух концах, поскольку оно не способствует продлению жизни, а лишь разнообразит удовольствие, подобно любовным наслаждениям и потреблению ино&земных вин, без которых и так вполне сохраняются наш организм и наша жизнь. Наоборот, потребление того, без чего жизнь сохраниться не может, чрезвычайно вы&годно и может быть легко достигнуто с помощью безу&пречной справедливости, благородного образа действий, безмятежности и большого досуга.
И нам нечего опасаться того, что толпа проникнется таким убеждением, ибо распущенность и неумеренность людей в еде и питье настолько сильна, что не нужно бояться, как бы когда-нибудь не оказалось недостатка в людях, употребляющих в пищу мясо животных.
Ведь если бы все люди имели на этот счет правильный образ мыслей, то не было бы нужды в птицеловстве, или пти&целовах, в рыболовах и свинопасах; все эти животные, предоставленные самим себе, безнадзорные и никем не охраняемые, вскоре погибали бы от подстерегающих и истребляющих их в огромном количестве хищников, как это бывает с бесчисленными другими видами животных, мясо которых люди не употребляют в пищу. Но в дей&ствительности неблагоразумие, неизменно господствую&щее среди людей, столь велико и многообразно, что ни&когда нет недостатка в многочисленных чревоугодниках, пожирающих мясную пищу.Наконец, четвертая выгода, извлекаемая нами из такого рода умеренности, заключается в том, что она избавляет нас от страха перед судьбой. Ведь бояться судьбы следует тем, кто привык жить в роскоши и счи&тает, что самая несчастная жизнь у того, кто не имеет достаточного запаса денег, чтобы ежедневно расходо&вать мины и таланты 152. Такие люди вечно занимаются какими-то делами и часто совершают грабежи, убийства и другие подобные преступления. Но зачем бояться судьбы тому, кто довольствуется дешевой пищей, напри&мер плодами и зеленью, кому достаточно хлеба и воды и чьи желания не выходят за эти скромные пределы? Много ли существует людей еще более бедных? И к кому столь завистлива судьба? К кому она столь рев&нива, что не дает им ни легкой добычи бобов, ни чече&вицы, ни фруктов, ни овощей? Нужно ли говорить о во&де, которая вообще есть повсюду?
Я, если мне можно — конечно, с подобающей скром&ностью — говорить о себе, я, которому доставляют удо&вольствие и радость даже немногочисленные молодые побеги, желал бы, чтобы перед входом в каждый ма&ленький сад было написано: гость, здесь ты хорошо про&ведешь время; здесь высшее благо — удовольствие. Тебя радушно встретит гостеприимный и приветливый страж, угостит тебя ячменной крупой и даст тебе сколь&ко хочешь воды. И он спросит тебя, хорошо ли он тебя принял? Ведь эти сады не пробуждают голода, но уто&ляют его и не возбуждают жаоюды более сильной, чем сами напитки, а, наоборот, утоляют ее с помощью есте&ственного и бесплатного средства153.
В таких удовольствиях я состарился; по произведен&ным мной подсчетам оказалось, что мое дневное питание не стоит и асса154. Бывают, однако, дни, когда я еще меньше трачу на утоление голода, желая проверить, мо&жет быть, чего-либо не хватает при этих условиях для полного и совершенного удовольствия и сколько именно не хватает, а также стоит ли это того, чтобы быть восполненным с большими усилиями.