§ 34. Трудности. Понятие имени. Полагающие и не полагающие имена
Новое понятие представления не свободно, конечно, от трудностей. То, что эти акты, предназначенные к предельному фундированию, в той мере обладают общим, в какой они делают предметное в определенном и точном смысле «представимым», несомненно.
Однако обозначает ли представление в этом смысле сущностный род интенциональных переживаний, и причем так, что родовая сущность определяется только лишь посредством качества акта, и акты, исключенныеиз сферы представления, должны были бы быть по качеству всецело другого рода— этим еще не сказано. Однако совсем не легко решить, в чем должна состоять общность.В этом отношении нужно было бы подробнее обсудить следующее. Если называют имена выражениями представлений, как это обычно происходит, то при этом речь идет по существу о нынешнем понятии представления. Во всяком случае, все «представления», которые могут быть выражены номинативно, образуют единство, которое мы хотим рассмотреть прежде всего. Различный смысл, в котором говорится о выражениях, приводит, конечно, к тому, что под представлениями при этом могут подразумеваться как номинативные интенции значений, так и соответствующие осуществления значений. Однако как первые, так и вторые, т. е. {несозерцательные}[258] и созерцательные акты, подпадают равным образом под намеченное понятие представления. Под именами мы не можем понимать просто существительные, которые ведь сами по себе не образуют полный акт. Если мы хотим прояснить, чем же являются здесь имена и что они означают, то лучше всего присмотреться к тем связям, в особенности к высказываниям, в которых имена функционируют в нормальном значении. Мы видим здесь, что слова и комплексы слов, которые должны считаться именами, только тогда выражают завершенный(abgeschlossen) акт, когда они или представляют полный {простой}(einfaltig) субъект высказывания (причем выражают полный субъектный акт(Subjektakt)), или, отвлекаясь от синтаксических форм, могут осуществить простую функцию субъекта в высказывании без изменения своей интенциональной сущности[259].
Поэтому просто существительное, даже вместе с сопровождающим его иногда определи-тельным или относительным придаточными предложениями, не оставляет полного имени. Мы должны скорее прибавить еще определенный или неопределенный артикль, который нссет весьма важную функцию значения. [Das] лошадь; [ein] букет Цветову [ein] дом, построенный из песчаника; [die] открытие [заседания ] рейхстага — эти выражения, так же как выражение то у что [заседание] рейхстага открыто у суть имена.
Теперь обратим внимание на примечательное различие. Во многих, но, очевидно, не во всех случаях имена, соответственно, номинативные представления суть такого рода, что они интенди- руют и именуют предмет как действительно существующий, не являясь при этом чем-то большим, чем простыми именами, другими словами, не обладая значимостью полных высказываний. Последнее исключено уже потому, что высказывания никогда не могут заступить на место субъекта в немодифициро- ванном значении. Суждения хотя и могут функционировать в качестве субъектов суждений в смысле обсуждаемых предметов, но никогда— без определенного смыслового изменения— в качестве субъектных актов других суждений,в качестве «представлений». Конечно, это важное положение не получит признания без подробного обоснования. Мы наверстаем его в последующем. Если мы отвлечемся пока от тех случаев, когда мнимо полные высказывания занимают место субъекта, то мы должны принять во внимание такие имена, как принц Генрих} статуя Роланда на рыночной площади, пробегающий мимо посыльный и т. д. Тот, кто употребляет эти имена серьезно и в нормальном смысле, «знает», что принц Генрих— это реальная персона, а не сказочное существо, что на рыночной площади стоит статуя Роланда, что мимо пробегает посыльный. Более того. Разумеется, названные предметы предстают перед ним иначе, чем воображаемые, и они не только являются ему как существующие, он дает им выражение в качестве таковых. Тем не менее в именуемых актах он ничего из этого негіредицирует; допустим, что, как исключение, он выражает бытие по крайней мере атрибутивно, а именно в форме это (das) действительно существующее S(как в противоположном случае он, возможно, скажет: это (das) мнимое Sy воображаемое Sи т. п.).
Однако [это] полагание даже в грамматически обогащенном имени (пусть остается в стороне, не претерпело ли оно существенную модификацию смысла вместо простого расширения смысла) осуществляется посредством такого момента акта, который выражен определенным артиклем, и только материя изменена. Во всяком случае, тогда не высказано, что S существуету но определенное(das) S(в своей приуроченной к этому модификации смысла) атрибутивно представлено как действительно существующее, к тому же положенои в форме действительно существующее S н а з в а н о; и именование, по смыслу, также и здесь не тождественно высказыванию.
Если с этим согласиться, то мы должны различить два вида имен, соответственно, [два видаJноминативных актов— такие, которые приписывают именованному значение существующего, и такие, которые этого не делают. Пример последних, если вообще таковой нужен, дает нам номинативная материя {любого размышления о том, существует ли [нечто] (Existentialerwagung),которое действительно начинается вне всякой установки на бытие}[260].
Подобное различие мы находим, очевидно, и в отношении других фундирующих актов, как показывает сравнение посылок условного и каузального утверждений. Нельзя все же было ожидать иного, так как эти акты по существу родственны номинативным актам. Вообще различие между полагающими и неполагаю- щими актами простирается над всейсферой представлений в нынешнем смысле, которая выходит далеко за пределы сферы собственно номинативных представлений. В сфере относящихся к этому созерцательных представлений, которые сами не функционируют номинативно, но имеют логическое предназначение— осуществлять номинативные интенции значений, существуют полагающие акты: чувственное восприятие, воспоминание, ожидание, присваивающие предметное в одном луче смыслового полагания. Неполагающим является соответствующее аномальное восприятие, лишенное того, чтобы выносить оценку относительно бытия, например иллюзия, свободная от любой установки в отношении действительности являющегося, и точно так же любой случай простой фантазии.
К каждому полагающему акту относится ведь вообще возможный непола- гающий акт той же самой материи, и наоборот.Это характерное различие есть, очевидно, различие качества акта, и, таким образом, в понятии представления заключается определенная двойственность. Можем ли мы говорить в строгом смысле о едином роде «представление», можем ли мы допустить, что полагающие и неполагающие представления суть виды, или дифференции, этого единого рода?
Эта трудность разрешилась бы сразу, если бы можно было полагающие акты понять как уже фундированные и, таким образом, предположить, что сами они не простые представления, но фундированы в представлениях, что к простому представлению присоединяется снова характерное свойство полагания (в отношении которого нужно было бы только поразмыслить, не являет-
ся ли совершенно само собой разумеющимся, что оно однородно с суждением как характерным качеством [акта]).
Однако, согласно нашему проведенному выше анализу, это понимание является весьма сомнительным. Так же как не удается отделить от восприятия акт простого представления или от действительного высказывания акт просто понятого, но не выраженного в суждении высказывания, так же не удается, например, отделить от полагающего акта номинативной интенции значения акт, лишенный полагания. Аналогия номинативных и пропозициональных актов должна понеобходимости быть полной, так как каждому полагающему и полному номинативному акту соответствует a prioriвозможное самостоятельное высказывание, а каждому неполагающему— коррелятивный акт модифицированного высказывания (простого понимания высказывания). В более широкой сфере анализ привел бы к такому результату, что общее между полагающим и неполагающим актом равного содержания состоит не в полном акте, но в простой материи акта, которая дана в обоих случаях при различном качестве акта. Можно просто понимать имя, но это простое пони* мание не содержится в полагающем употреблении имени. Таким образом, здесь нет способа, чтобы устранить рассмотренное раздвоение в классе представлений в нынешнем смысле номинативного акта.