ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Следует знать, что всего имеется семь звучаний: не&значимое, как, например, козлоолень; значимое, которое бывает частным и общим; общих [звучаний], как мы ска&зали ранее, имеется пять — это род, различающий при&знак, вид, собственный признак, случайный признак. Итак, имеется шесть значимых звучаний, из коих пять общие, одно частное и еще одно незначимое. Из этих семи звуча&ний указанное определение относится только к роду, от&граничивая его от всех [остальных звучапий]. Ибо словом сказывается оно отделяет его от незначимого звучания, так как последнее, будучи незначимым, не сказывается ни о чем. А словами о многих оно отграничивает, т. е. отде&ляет, частное от общих звучаний. Таким образом, после отбрасывания незначимого и частного осталось пять об&щих звучаний.
И вот, словами сказывается с указанием существа [вещи] определение отбрасывает от них три звучания — различающий, собственный и случайный признаки, так как они сказываются не с указанием существа вещи, а о том, какова сущность. Ибо если мы спросим: какова сущность человека? — то ответим, что (это существо) ра&зумное, т. е. укажем его различающий признак; и если [опять спросим]: какова его сущность? — то ответим, что [это есть существо] смеющееся, т. е. укажем собственный признак; и еще ответим —черное или белое, т.
е. укажем случайный признак. А словами различающихся по виду оно отграничивает его от вида, ибо хотя и вид сказывается о многих, к тому же с указанием существа [вещи], но о раз&личающихся не но виду, а по числу. Таким образом от&граничив и отделив от всех остальных звучаний, мы пока&зали, что данное определение соответствует всякому роду, и только ему.Здесь некоторые обвиняют [Порфирия] из-за очеред&ности различений, проводимых в определении, и это, кажется, справедливо. Ибо они говорят, что следовало сперва отграничить более далекое, а затем близкое, как в определении человека. Ибо там мы сперва отграничиваем далекое; говоря [о человеке] живое существо, мы отграничи&ваем его от неживого, т. е. неодушевленного, которое на&ходится дальше от человека; говоря же разумное, отгра&ничиваем его от более близких, т. е. от лошади, орла и других [существ], которые ближе находятся к человеку, как одушевленные. Точно так же и в этом определении [рода] необходимо было сперва отграничить более дале&кое, т. е. незначимое звучание, а затем — значимое. Итак, следовало, говорят они, определить следующим образом: «Род есть то, что сказывается о многих и различающихся по виду [вещах] с указанием существа [вещи]». Ибо слова&ми то, что сказывается оно отбросило бы [сперва] незна&чимое звучание, которое является более далеким, а слова&ми о многих исключило бы частное; а различающимися по виду отграничило бы от вида; а словами с указанием су&щества [вещи] оно отграничило бы род от различающего, собственного и случайного признаков.
По данному поводу еще кое-кто говорит, что указан&ное определение содержит в себе пять платоновских ро&дов 24. На это мы скажем, что оно не содержит их, ибо данный род сказывается о том, что есть сущность, тогда как платоновские роды сказываются о том, какова сущ&ность [сущего]. И почему они сказываются о том, какова сущность? Следует сказать, что это так по той причине, что они обозначают прообраз здешних [земных] вещей, а всякий прообраз относится к качеству, и [указание], ка&кова сущность, также относится к качеству. Итак, ясно, что если платоновские роды сказываются о том, какова сущность, то, следовательно, рассматриваемое нами опре&деление [рода] не содержит в себе пяти платоновских ро&дов.
Таково с божьей помощью данное рассмотрение.