ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

А искусство есть общее знание, основанное на знании причин, или же искусство есть способность, сопряженная с воображением, ибо искусство есть определенная способ&ность и знание; и все, что оно создает, создает, приводя в упорядоченное состояние. Мы говорим сопряженная с воображением из-за природы, так как и природа есть способность, ибо она обладает способностью давать су&ществование вещам, в которых она заключена, т. е. в че&ловеке, в камне и других вещах, но она творит согласно установленному порядку, а пе по воображению, как искусство, ибо если мастер искусства для создания ка&кого-либо изделия сперва в самом себе формирует образ вещи, а потом только воплощает его, то природа никогда предварительно не создает в себе представления [о вещи].

Искусство есть также выработанное опытом соедине&ние благоприобретенных понятий, цель которых — дости&жение чего-то полезпого в жизни. Уточним это определе&ние — искусство есть соединение, т. е. совокупность, ибо искусство образовалось из тех или иных знапий, приоб&ретенных различными людьми. Выработанное опытом означает проверенное большим опытом, ибо виды искус&ства проверялись многочисленными опытами и только по&том удостаивались того, чтобы войти в состав искусства. Цель которых — достижение чего-то полезного в жизни — говорится, чтобы отличить от суетных и порочных искусств, которые не имеют своей целью свершения по&лезпого в жизни. Суетные искусства — это такие, как эквилибристика, жонглерство, которые пе приносят жиз&ни ни пользы, ни вреда. Порочными же искусствами яв&ляются колдовство и магия, которые не только пе прино&сят жизни пользы, но и вредят ей.

Научное знание есть всеобщее, безошибочное и неиз&менное знание, ибо наука безошибочно постигает пред&меты познания.

Научное знание есть также безошибочное знание сущности вещей, знание природы этих вещей, ибо наука познает природу вещей таковой, какова она есть. Вот так [обстоит дело].

Но некоторые сомневаются и спрашивают: если искус&ство и наука основаны на знании причин, то в чем же состоит различие между ними? И некоторые отвечают, что наука безошибочна и познает безошибочно, а искус&ство ошибается. По поводу этого мы скажем, что эти утверждения неверны, ибо искусство по сути своей безо- шибочно и кажется ошибочным лишь из-за недостойности предмета.

И вот, искусство и научное знание отличаются друг от друга тем, что научному знанию и его объекту при&сущи точность, как, например, Земле и геометрии, звез&дам и астрономии, ибо точность присуща и астрономии и ее подлежащему, т. е. звездам. А искусство по сути своей безошибочно, но по объекту, из-за изменчивости послед&него, кажется ошибочным, например, плотничество и его подлежащее — дерево. Так, плотничество само по себе безошибочно, а дерево из-за тленности и изменчивости, после того как плотник изготовит стул или что-нибудь другое, внезапно ломается и искажает искусство.

Итак, как мы сказали выше, искусство и научное зна&ние отличаются друг от друга тем, что научное знание безошибочно и по сути своей и по подлежащему, а искус&ство безошибочно по сути своей, но но подлежащему ка&жется ошибочным.

Та,кова с божьей помощью и данная глапа.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Пифагор послужил для нас началом и завершением, так как мы любовно построили начало и завершение из его определений как нечто целостное, ибо в целом начало и конец связаны. Итак, это послужило для нас началом и завершением. Началом, ибо ему принадлежат приведен&ные вначале определения, т. е. что философия есть зна&ние о сущем, как таковом, и еще, что философия есть наука о божественных и человеческих вещах. И завер&шением, так как сей муж дал также определение по цели, которое гласит, что философия есть любовь к мудрости.

Необходимо знать, что некоторые считают это опре&деление порочным, говоря: всякое определение должно быть обратимым по отношению к определяемому, а дан&ное определение необратимо, ибо философия есть любовь к мудрости, но не всякая любовь к мудрости есть фило&софия, так как и всякое искусство любит и стремится к своему подлежащему.

По поводу этого следует сказать, что вышеприведенное определение верно, ибо оно при&надлежит Пифагору, ибо Пифагор первый дал определе&ние философии, .которое, однако, без всякого основания распространяют и на прикладные искусства; как говорил об этом поэт, мудрецом называется тот, кто изготовляет сосуд, мудрецом называется и плотник. А Пифагор, определяя мудреца, называет его [обладающим] истинной наукой о сущем, ибо он первый назвал мудрость истиннох* наукой о сущем, т. е. о боге.

Необходимо знать, что философия нуждается во мно&гих ступенях [познания] и поэтому имеется много ступе&ней философии. Следует знать пять познавательных спо&собностей: ощущение, воображение, мнение, размышле&ние, разум.

Ощущение есть частичное знание наличествующей вещи, ибо всякое ощущение есть лишь частичное знание.

А воображение есть частичное знание об отсутствую&щей вещи. Воображение отличается от голого размышле&ния тем, что воображение, как мы сказали, есть воспо&минание об отсутствующей вещи, а голое размышление есть представление о несуществующих вещах, например когда кто-либо в своей мысли создает козлооленя, кото&рого в действительности нет.

Мнение же бывает двояким: основанным на зпапии причин и не основанным па нем. Мнение, не основанное на знании причин, — это такое мнение, как, например, когда кто-то, не зная причин, утверждает, что разумная душа бессмертна. А мнение, основанное на знании при&чин, — это такое мнение, когда известны и причины бес&смертия. Необходимо знать, что мнение, основапное па знании причин, есть умозаключение из посылок, папри- мер: душа есть самодвижущееся, самодвижущееся есть вечнодвижущееся, а вечнодвижущееся бессмертно. Вот умозаключение из посылок — душа бессмертна. Это и на&зывается мнением, основанным на знании причин.

А размышление есть общее знание, оспованное на знании причин. Из-за этого некоторые впадают в сомне&ния и говорят, что если мнение есть знание общее, оспо&ванное на знании причин, и размышление есть общее знание, основанное на знании причин, то чем же они от&личаются друг от друга? На это следует ответить, что мнение, основанное на знании причин, есть умозаключе&ние из посылок, а размышление строит общепризнанные положения — посылки, связывает их и делает выводы.

Исходя из этого следует знать, что из ощущений рож&дается опыт61, из мнения, не основанного на знании при&чины, — опытность.

Опытность рождается также из ощу&щения и воображения. А из размышления и основанного на знании причин мнения рождается искусство, и из раз&мышления и разума рождается научное знание.

Ибо когда берут за начало то, что нуждается в дока&зательстве, тогда научное знание рождается из размыш&ления, а когда за начало принимают то, что не нуждается в доказательстве, тогда мы говорим, что научное знание рождается из разума. И вот, мы показали, что философия нуждается во многих ступенях [познания] и что филосо&фия есть наилучшее из всех искусств и наук, как об этом говорит и Платон, обращаясь к некоему геометру Фео- дору: «Лучше этого, о Феодор, еще ничего не было, да и никогда не будет ниспослано в дар роду смертных от богов» 62.

Итак, мы узнали, что всего имеется шесть определе&ний философии, узнали также их причины, и не только определения, ио и то, что имеется четыре различия у определений философии, так как некоторые из них ис&ходят от подлежащего, как наука о сущем, как таковом, и наука о божественных и человеческих вещах; а некото&рые исходят от цели, например философия есть забота о смерти и уподобление богу в меру человеческих воз&можностей; и еще — от преимущества, как искусство искусств и наука наук; а от этимологии — как любовь к мудрости.

В определениях философии всего четыре различия, так как четверка высокочтима у пифагорейцев, которые, принося клятву Пифагору, говорили: «Клянемся передаю&щему нам учение о четверице — пеиссякающему источ&нику природы!» Неиссякающей они назвали цифру че&тыре, исходя из четырех стихий, вследствие этого чет&верка для пифагорейцев была высокочтимой — или исходя из четырех стихий, или исходя из четырех добродетелей души, или из того, что число четыре при прибавлении предшествующих ему чисел дает число десять. Ибо, при&бавив [к четырем] три, получим семь, прибавив еще два, получим девять и, прибавив один, получим десять. А число десять совершенно, так как каждая едипица с отдельным именем наличествует до десяти, а после со&ответственно повторяется.

Такова с божьей помощью и данная глава.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

И вот, так как в предыдущих беседах, говоря о числог вых причинах, мы сказали, почему всего шесть определе&ний философии, то следует знать еще, что существует два вида чисел — четные и нечетные. Четное — это та&кое, которое можно разделить на две части, как, напри&мер, четыре, шесть, восемь, десять. А нечетное — это та&кое, которое нельзя разделить на две части, как три, пять, семь, девять. Общим началом для четных и нечетных чисел является единица, а для четных — двойка.

Но некоторые сомневаются: почему двойка, будучи числом, является началом? На это мы скажем, что она пе есть число, ибо сама не обладает свойствами чисел, ибо всякое число при умножении [на себя] дает большее число, чем при прибавлении. Например, трижды три бу&дет девять, а три плюс три будет шесть. И вот, при ум&ножении получилось большее число — девять, чем при прибавлении — шесть. А двойка не такова, так как при умпожении и при прибавлении получается одно и то же число — четыре, ибо дважды два — четыре и два плюс два — четыре. Следовательно, яспо, что двойка не есть число, а только лишь начало для [четных] чисел.

Вслед за этим необходимо знать, что число семь назы&вается девственным, как Афина и время. Девствепным, ибо все числа, входящие в десятку, или порождают какое- нибудь число, или порождаются каким-нибудь числом, а семь не порождает никакое число из входящих в де&сятку и пе порождается каким-нибудь числом. Например, два при помощи умножения порождает четыре, а три — девять. Четыре порождается двойкой и порождает восемь при удваивании. Пять при удваивании порождает десять, а шесть порождается тройкой при удваивании последней. Восемь порождается четверкой при ее удваивании, девять порождается тройкой при ее утраивании, а десять поро&ждается пятью при удваивании. А семь, как мы сказали выше, ни порождает, ни порождается каким-нибудь чи&слом из состава десяти.

Девственной называют также Афину, ибо язычники говорили, что Афина родилась из головы Арамазда63, а время называется девственным из-за того, что дети, родившиеся шестимесячными или восьмимесячными, не выживают, а семимесячные живут, и еще потому, что у детей на седьмом месяце прорезываются зубы, а в семь лет они меняют их.

Такова с божьей помощью и данная глава.