16. О том, что, если бы бог не был беспредельным, а7 он не был бы пределом желания
О источник богатств! Ты хочешь, чтобы я имел 68 тебя в собственном обладании, но остаешься непостижимым и бесконечным сокровищем блаженств, конца которым никто не может желать,— ведь как желанию желать своего небытия? Хочет ли воля быть, хочет ли она не быть, само по себе желание не может успокоиться, оно стремится к бесконечности. Ты нисходишь и делаешься постижимым, господи, но остаешься необъятным и бесконечным, и если бы ты не оставался бесконечным, то не был бы конечпым нрбделом желания; именно благодаря своей бесконечности ты оказываешься пределом желания: интеллектуальное желание стремится не к тому, что может быть больше и желаннее, ио ведь по сю сторону бесконечности все может стать больше и желаннее, так что предел желания бесконечен.
Ты, боже, та бесконечность, которая только и желанна мне во всяком моем желании. Для мепя ие может быть более точного познания этой твоей бесконечности, чем знание, что она бесконечна. Чем больше в» я постигаю твою непостижимость, боже мой, тем больше я поэтому постигаю тебя, полнее достигая предела своего желания.
Все, что предстает мне будто бы способным открыть твою постижимость, я отбрасываю как сбивающее меня с пути. Мое желание, вкотором отражаешься ты, ведет меня к тебе, поскольку отвергает все конечное п постижимое: в конечном ему нет покоя, пока ты ведешь его к себе. Но ты без- пачальное начало и бесконечный конец, и твое вечное начало, от которого желание имеет все, что делает его желанием, ведет его к этому бесконечному концу, беспредельному пределу; и причиной тому, что я, жалкий человек, не удовлетворился бы тобой, богом моим, если бы знал тебя постижимым,— ты сам, ведущий
- меня к себе, непостижимому и бесконечному. Я вижу тебя, господи боже мой, в восторге ума, потому что, если взор не насыщается глядением, а слух слышанием, тем менее ум насытится пониманием. Ничто постигаемое умом не может его насытить, помимо его цели и предела. Причем его насытит не то, чего он совершенно не понимает, а только то, что он понимает, не понимая: его не насытит ни такое умопостигаемое, которое он познаёт, ни такое умопостигаемое, которого он совершенно не познаёт; его способно насытить только такое умопостигаемое, которое он познает, познавая, что никогда нельзя постичь его вполне. Так человека, у которого ненасытимый голод, не насытит ни кратковременный хлеб, который можно поглотить, ни хлеб, который недоступен ему, а только такой хлеб, который, будучи доступен ему, хотя бы всегда поглощался, не может быть поглощен полностью, имея свойство при поглощении не уменьшаться, а оставаться бесконечным.