Толкование символов «И цзина» Иоахимом Буве и нумерологическая традиция  

Буве родился в 1656 г. в г.

Усилия европейских миссионеров были направлены не только на то, чтобы повлиять на политику и духовность великой восточной державы, какой был и представлялся Китай, но чтобы взять здесь также то, что ценное, и обогатить европейскую культуру — познакомить, в частности, Европу (и как можно более основательно) с китайской литературой и запечатленной в письменных памятниках, а также сохраняющейся в живой традиции мыслью. И. Буве и те, кто думал так- же как и он, нашли путь, которым можно эту задачу непосредственно осуществить: показав несомненное, по их убеждению, внутренне и идущее от истоков родство двух духовных традиций.

Толкование этими миссионерами составляющих конфуцианский канон древних текстов стало позже называться (по аналогии с оформившимся позднее направлением богословской мысли) «фигуриз- мом». Указанное направление было скорей методом, «состоящим в систематизации высказываний из Ветхого Завета, понимаемых фигурально, так чтобы представить в библейских образах историю [христианской] церкви и предсказать ее ход в будущем таким же способом»2 7. Таково орновное определение термина «фигуризм».

Вот, что пишет об этом (в письме аббату Биньону) сам Буве: «Не существует ни одной тайны в христианской религии, ни одной догмы в нашем богословии, ни одной максимы в святости нашей морали, которая не была бы в этих [древних китайских] книгах раскрыта с потрясающей ясностью и многими способами - столь же изобретательно, сколь возвышенно, и, как правило, с помощью тех же образов и символов, что и в [наших] священных текстах»29.

Очевидно, термин «фигуры» означает здесь «образы», и такой основной смысл вкладывает в него Буве. Однако в контексте «Книги перемен» и ее начертаний — вообще в широком контексте китайской философии — он может быть вполне адекватно понят, как «число». Поэтому «фигуризм» Буве, Премара и Фуке называют еще «символизмом в богословии» (theologia symbolica), называли даже их «ицзи- нистами»3 правильней было бы взять (по отношению к Буве, во всяком случае) термин «нумерология», поскольку символы , в его глазах, представлены числами, а числа важны потому, что за ними стоит нечто более значимое; числа сакральны. И поскольку для Буве существует связь чисел и событий — божественных актов, в частности, — концепция его оказывается близкой лейбницевской идее Универсальной Характеристики.

Единомышленником Буве можно назвать Жана-Фансуа Фуке31 (Foucqet; годы жизни: 1663 - 1739?) - так же миссионера в Китае, принадлежавшего иезуитскому ордену. Фуке прибыл в Китай в 1699 г., а при возвращении в Европу (в 1722 г.) захватил с собой 4000 томов китайских книг.

Сходным образом понимал «Шу цзин» отец Жозеф-Анри де Пре- мар (1666 - ок. 1735) — тоже иезуит, который отправился в качестве миссионера в Китай в 1698 г. Главные его сочинения: «Recherches sur les temps anterieurs к ceux don't parle le Chou King et sur la mythologie chinoise (Изыскания о времени предшествующему описываемым в «Шу цзине» и по китайской мифологии)»34; «Selecta quaedam vestigia praecipuorum religionis christianae dogmatum ex antiquis Sinarum libris eruta (Некоторые выбранные свидетельства главнейших догматов христианской религии, извлеченные из древних китайских книг)» (Canton, 1724) и «Notitia linguae sinicae (Заметки по китайскому языку)», изданы в 1831 г. в Малакке.

Как и Буве, Премар находил, что китайские канонические тексты высоко духовны; раскрытие символического подтекста, представляющего подлинное их содержание, полагал он, позволит возвысить их до уровня пророческих книг3 5. Премар употребляет тот же термин, что и Буве (в письме Лейбницу от 8 ноября 1702 г.): 'образы (figures)', имеющий принципиальное смысл и предполагающий скрытую символику в 'образах', характеризующих стиль этих древних памятников. «Сокровенное учение в древних канонах» — говорит он, — «спрятано за различными образами и за внешней символикой, которая облачает его подобно скорлупе. Это столь же многочисленные загадки, разгадка к которым китайцами утрачена. Они видят оболочку и поясняют, что за нею скрывается нечто удивительное. Но в чем состоит это удивительное? Они не могут его распознать...»16.

За образами ('фигурами': от лат.

Крестообразная форма знака ши -р 'десять' привлекла внимание и Буве и Премара еще и тем также, что и римская цифра X — тоже крест, пусть иначе повернутый, но подкрепляющий идею общих истоков для того и другого письма письма. Уместно при этом вспомнить о крестообразном расположении чисел от 1 до 10 «Плана с реки Хуанхэ (Хэ ту)», связываемого, как и «Письмена реки Ло (JIo шу)» с символами «Книги перемен».

Из 42-й главы важнейшего даосского текста — «Дао дэ цзина» (в которой говорится: «Дао рождает одно; одно рождает два; два рождает три; три рождает все сущее; все сущее полагается на инь, несет в себе ян и растворяет цтъ 8) Премар заключает, что китайцам «было известно таинство Пресвятой Троицы»39.

Довольно очевидно, что существует тесная аналогия между нумерологией и символизмом этого течения (в католическом богословии и рождающейся европейской синологии одновременно) с одной стороны и китайским Учением об Образах и Числах (Сян ту сюэ) - с другой.

Таблица 15.

* Таксономические числа проставлены согласно Рис.

42